Аляска, сэр! - Шестера Юрий (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
– Всенепременно выплатим, Николай Петрович, – заверил камергера Баранов, снова присаживаясь.
– И желательно золотом! – рассмеялся Алексей Михайлович, дабы разрядить невольно возникшую и крайне неуместную во время застолья официальную обстановку. А заодно и поспешил вернуть разговор в прежнее русло: – Должен, кстати, отметить, что библиотека канцелярии в Новоархангельске представляет собой столь солидное научное собрание, что ему могли бы позавидовать библиотеки многих учебных заведений России.
Камергер уважительно пожал руку главному правителю Русской Америки, и тот зарделся от неожиданной похвалы.
– Книги для нашей библиотеки были привезены из Павловской гавани острова Кадьяк сразу после уничтожения индейцами Архангельской крепости, – смущенно пояснил Баранов.
– Слава богу, что сохранили! – суеверно перекрестился камергер, знавший истинную цену печатных изданий не понаслышке. А затем перевел взгляд на графа. – У меня сложилось впечатление, что вы, Алексей Михайлович, решили всерьез заняться изучением происхождения индейской расы. Точнее, краснокожей расы.
– Боюсь, Николай Петрович, вы слишком высокого мнения о моих научных способностях. К тому же для решения подобной проблемы потребуются дорогостоящие научные экспедиции. Я же намерен, живя среди индейцев, всего лишь собрать фактический материал, который, быть может, позволит когда-нибудь подтвердить ранее изложенную мною гипотезу. Во всяком случае, одним фактом в ее пользу я уже располагаю. – Гости выжидающе уставились на него, и он продолжил: – Вожак собачьей упряжки одного индейца, приставленного ко мне вождем как бы в качестве адъютанта, носит кличку Кучум. Впервые услышав ее, я сразу вспомнил, что при покорении Сибири Ермак сражался как раз с ханом Кучумом, главой Сибирского ханства! На мой вопрос, откуда у собаки взялась такая кличка, мой индеец-адъютант недоуменно пожал плечами и неопределенно ответил: «Так у нас эта собачья кличка передается из поколения в поколение». Словом, как у нас в России – Бобик, Шарик, Тузик…
– Интере-е-есное наблюдение, – протянул Резанов, задумчиво постучав кончиками пальцев по столу. – А что более всего поразило вас в укладе жизни индейцев, Алексей Михайлович?
– Бесправное положение женщин, – не раздумывая ответил тот. – Во всяком случае в тех племенах, что обитают на побережье Тихого океана. У меня сложилось впечатление, что несчастные женщины относятся к самому низшему классу в индейской иерархии. За исключением, пожалуй, еще и рабов. Так, любой индеец вправе взять в жены ту индианку, которая ему понравится, жить с ней, пока ему хочется, и бросить, когда вздумается. В данном вопросе у индейцев нет никаких правил и тем паче законов. Мужчины занимаются охотой и рыболовством, а все свободное время посвящают танцам, играм либо просто бездельничают, тогда как женщины работают едва ли не круглосуточно.
– Точно так же обстоят дела и во всех других индейских племенах, населяющих тихоокеанское побережье, – подтвердил слова графа Баранов.
– Кроме того, – продолжил Воронцов, – меня удивило чрезмерное пристрастие индейцев к простейшей игре, суть которой заключается в том, что один из игроков перемешивает и прячет несколько палочек с метками, а второй их отыскивает и угадывает. Причем данная игра популярна также у алеутов на острове Кадьяк и в индейских племенах на северо-западном побережье Америки. Хотя во всех прочих отношениях никакого сходства между этими племенами не наблюдается, и каких-либо контактов друг с другом они, как правило, не поддерживают.
– Ну, в этом-то я как раз ничего удивительного не вижу, Алексей Михайлович, – резюмировал камергер. – Аналогичное суждение можно ведь высказать и о народах Европы, языки, религии и обычаи у которых разные, а вот игральные карты – одинаковые. Считаю данный факт лишь очередным доказательством предрасположенности человеческой натуры к восприятию в первую очередь всего худого, нежели доброго.
– Скорее всего, вы правы, Николай Петрович, – вынужден был согласиться с доводами Резанова граф. – Более того, ваше последнее философское замечание имеет под собой, я думаю, психологическую основу. И раз уж вопрос с играми можно считать закрытым, я, с вашего разрешения, вернусь к женской проблеме. В качестве примера приведу свою Аркчи. До того как стать моей женой, она с самого рождения принадлежала к касте потомственных рабов племени, то есть людей абсолютно бесправных. Впрочем, – он грустно улыбнулся, – кого еще совет воинов племени мог отправить на съедение «злому духу»? – Гости понимающе кивнули. – Так вот, став моей скво, Аркчи теперь пребывает в крайне сложном психологическом состоянии, поскольку ныне ей приходится ежедневно общаться с людьми, к которым ранее она не имела права даже приблизиться без их на то соизволения. Полагаю, индейцам селения тоже сейчас нелегко: попробуйте-ка перестройте сознание с «бывшей рабыни» на «жену Повелителя Духов»! Но такова здесь жизнь, и потому я делаю ежедневные записи, отмечая в них любые, даже самые мизерные изменения в отношениях Аркчи с окружающими. Проще говоря, провожу что-то вроде психологического эксперимента.
– Да уж, не позавидуешь вам, Алексей Михайлович, – сочувственно вздохнул Резанов. – И тем не менее вынужден признать, что, занимаясь этнографическими исследованиями, вы делаете нужное и важное для российской науки дело. Занимаетесь, разумеется, по собственной инициативе, но я считаю, что Компания не должна оставаться в стороне от ваших изысканий. Поэтому, Александр Андреевич, – обратился он к Баранову, – убедительно прошу вас не только оказывать уважаемому Алексею Михайловичу всестороннюю помощь, но и все расходы, связанные с его научной деятельностью, оплачивать в равных с ним долях.
– Но это же совсем незначительные и совершенно меня не обременяющие суммы! – вспыхнул граф.
– А я, по-вашему, похож на человека, сорящего налево и направо даже незначительными суммами?! Да вдобавок еще и не своими, а казенными? – посуровел камергер. – Имейте в виду, Алексей Михайлович, – назидательным тоном продолжил он, – что из самых незначительных сумм со временем сколачиваются крупные состояния. – И коротко хохотнул: – Если, конечно, у их хозяина голова на месте. Впрочем, что касается конкретно вашей головы, то я успел убедиться в ее наличии у вас. И не раз.
– Ладно, уговорили. Тогда с вашего, Александр Андреевич, разрешения я позволю себе существенно «пограбить» Тимофея Архипыча.
– Грабьте на здоровье, Алексей Михайлович, – улыбнулся главный правитель Русской Америки. – Главное, чтобы после вашего налета «Ермак» все-таки смог доставить многоуважаемого Николая Петровича в Новоархангельск живым и невредимым.
И кожаные стенки вигвама вновь заколыхались от смеха мужчин.
К концу застолья, сколь ни вместительна была сумка Баранова, закусывали уже только бутербродами да лепешками. Задумчиво дожевав добрый кусок хлеба с ветчиной, Алексей Михайлович сказал:
– Господа, я хотел бы обсудить с вами еще одну свою идею.
– Мы все внимание, Алексей Михайлович.
– Дело в том, что лет двадцать назад один из родов племени тлинкитов переселился за Скалистые горы – в район, богатый пушным зверем. – В глазах Баранова тотчас зажглись хищные огоньки. – Чуть позже по соседству с ними обосновались индейцы племени дакота, которые научили тлинкитов выращивать табак, очень важный, как вы знаете, для индейцев продукт. Кстати, – улыбнулся граф, – тут даже я успел уже пристраститься к курению. Хотя трубка мира – «калюмет» по-индейски, – подаренная мне вождем Томагучи, не слишком-то приспособлена для индивидуального курения.
Он водрузил на стол действительно довольно неуклюжий курительный прибор, и Резанов тут же взял его в руки. Рассмотрев со всех сторон, раздумчиво проговорил:
– Так вот ты какова, легендарная трубка мира!.. Да, Алексей Михайлович, вы абсолютно правы: сей незамысловатый прибор предназначен исключительно для коллективного пользования, – вынес он свой вердикт.
