Знамя Быка - Sabatini Rafael (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
Появились пажи, несущие серебряные тазы, кувшины и полотенца. Дамы и кавалеры ополоснули свои пальцы, собираясь приступить к сладкому, но неожиданно двери, к которым был прикован взор монны Фульвии, широко распахнулись, и между двумя облаченными в стальные доспехи стражниками она увидела верного Марио.
Гул голосов, наполнявших зал, стих. В тишине Марио прошел между столами, все так же сопровождаемый солдатами, и остановился прямо перед герцогом. Но обратился он не к нему, а к монне Фульвии.
— Мадонна, я выполнил ваше поручение. Я принес синьора Маттео.
Последовала пауза, прерванная наконец коротким смешком Чезаре:
— Вездесущий Боже! Разве его надо нести?
— Да, синьор.
Взгляд герцога обежал толпу придворных.
— Вы слышали, — повысив голос, обратился он к ним. — Теперь вам понятно, насколько высокомерны эти Орсини? Орсини пришлось нести, чтобы он смог избавить свою возлюбленную и родственницу от уготованной ей судьбы. — Он повернулся к Марио. — Доставьте его сюда.
Но Марио не спешил повиноваться. Его глаза смотрели не на герцога, а на Фульвию. Она кивнула, и слуга повернулся и ушел.
Двери за Марио закрылись, но никто не посмел нарушить тишину. Собравшиеся с беспокойством ожидали кульминации и развязки этой драмы. Даже музыканты на галерее прекратили играть.
Чезаре откинулся в позолоченном кресле и теребил пряди своей бороды. Искоса наблюдая за монной Фульвией, он находил ее поведение весьма странным. Она сидела с пепельно-серым лицом и широко раскрытыми глазами, как мог бы сидеть мертвец. Что-то ускользало от его почти сверхъестественной проницательности.
Всеобщее ожидание было прервано громкими голосами за дверями, словно там шла перебранка. Оттуда донесся сердитый крик:
— Вам нельзя входить! Сюда нельзя нести…
Резкий голос Марио властно прервал:
— Разве вы не слышали, что герцог распорядился, чтобы ему доставили Маттео Орсини? Маттео Орсини здесь, и я всего лишь выполняю повеление его высочества. Прочь с дороги!
Чезаре поднялся с кресла.
— В чем дело? — гневно крикнул он. — Сколько мне еще ждать? Откройте двери!
От яростного толчка двери распахнулись, и перед взорами собравшихся предстали полдюжины стражников.
— Синьор… — начал один из них, седовласый сержант, умоляюще подняв руку.
Но Чезаре не дал ему закончить. Его сжатый кулак яростно ударил по столу.
— Отойди, я сказал!
Солдаты отступили в сторону, а вместо них в дверях появился Марио и направился между столами. Лицо его было мрачным. Но никто не обращал на него внимания. Исполненные изумления и страха взоры были прикованы к тому, что двигалось вслед за ним.
Четверо монахов в черных похоронных одеждах с опущенными капюшонами, сквозь прорези которых смутно поблескивали глаза, несли покрытый черный бархатом гроб.
Они прошли полпути по направлению к герцогу, когда собравшиеся очнулись от оцепенения. Громкий крик вырвался, казалось, из всех глоток одновременно, герцог вскочил на ноги. Никто не заметил, как монна Фульвия покинула свое место и подошла к гробу.
Несущие гроб остановились и опустили на пол свою жуткую ношу.
— Что это? — гневным тоном спросил герцог. — Что за шутку вы осмелились сыграть со мной? — Пылающий взор герцога обежал зал и остановился на Фульвии.
— Это не шутка, ваше высочество, — вскинув голову, ответила она с горькой улыбкой на бледном лице. — Точное и полное исполнение вашего повеления, не более. Вы приказали, чтобы Маттео Орсини был передан в ваши руки, после чего с меня снимается обязательство выходить замуж за вашего шакала Панталеоне делл’Уберти. Я сдержала свое слово, синьор. Я выполнила свою часть сделки. Маттео Орсини здесь.
И она резким движением руки указала вниз, на гроб.
— Здесь? — спросил он. — Он мертв?
Вместо ответа она сбросила с крышки гроба бархатный покров.
— Прикажите вашим стражникам сбить крышку, чтобы вы сами могли в этом убедиться. Он не станет сопротивляться, обещаю вам.
Она испытала глубокое удовлетворение, увидев, что наконец-то ласково-презрительная улыбка исчезла с его лица. Он гневно смотрел на нее, а руки были с такой силой сжаты в кулаки, что костяшки пальцев казались мраморными шариками.
Люди отступили к стенам, подальше от жуткой ноши. У всех возникло ужасное подозрение. В напряженной тишине резко прозвучал голос Чезаре:
— Отчего он умер?
Ответ монны Фульвии произвел эффект грома:
— Он умер вчера от черной оспы. Сбейте крышку, — добавила она. — Сбейте крышку и заберите его.
Насмешливое предложение, адресованное герцогу, утонуло во всеобщем гаме и грохоте опрокидываемых стульев. Мужчины, проявлявшие бесстрашие на полях жестоких сражений, метались по залу, ища выход. С проклятьями они бросались к высоким окнам, выходившим в маленький дворцовый сад, и выпрыгивали наружу, а вопящие женщины в полуобморочном состоянии следовали за ними. Словно река, прорвавшая дамбу, объятая ужасом толпа торопилась покинуть прибежище скверны, а навстречу ей, сквозь разбитые окна, врывался свежий воздух январской ночи.
Наконец герцог, озаряемый светом задуваемых ветром оплывающих свечей, остался лицом к лицу с женщиной, осмелившейся принести зараженный оспой труп и дерзнувшей посмеяться над его могуществом.
— Ну? — спросила она. — Хватит ли вам теперь мужества встретиться с Маттео Орсини? Или, быть может, отвага покинула вас, хотя он и мертв?
— Пока он был жив, я никогда не боялся его, — с неожиданной горячностью ответил он.
— Тогда мертвый он вас не испугает, — произнесла она и обернулась к слуге. — Марио, оспа не страшна тебе. Взломай крышку! Дай возможность Маттео нанести посмертный удар!
Но герцог не стал ждать продолжения. Впоследствии, рассказывая об этом эпизоде, он подчеркивал, что это был единственный случай в его жизни, когда он поддался панике.
— Проклятье! — выпрыгивая из-за стола, закричал он и бросился к ближайшему окну вслед за своими исчезнувшими придворными.
Через несколько минут он и его благородные спутники были в седлах и мчались сквозь ночь прочь от Кастель-делла-Пьеве.
Когда шум смолк, монна Фульвия приказала своим людям вновь поднять гроб, и они, никем не задерживаемые, вышли из дворца и двинулись назад, в Пьевано.
Когда Кастель-делла-Пьеве остался уже далеко позади, девушка спросила:
— Как дела у Джиберти сегодня, Марио?
— Он умер в полдень, — был ответ. — Слава Богу, пока нет других случаев оспы. Мы предприняли все меры предосторожности. Коломба сама вырыла глубокую могилу и похоронила его. Лепрозорий был в огне, когда я покидал Пьевано.
— Славная Коломба будет вознаграждена, Марио. Мы очень обязаны ей.
— Верная душа, — согласился Марио. — Но она ничем не рисковала, поскольку, как и я, уже заплатила высокую цену. — И он коснулся своего обезображенного лица.
— Это не уменьшает нашу благодарность, — сказала она и вздохнула. — Бедный Джиберти! Упокой, Господи, его душу. Всегда верный слуга, он послужил нам даже своей смертью. Ты сам…
— Я? — прервал он. — У меня не хватило ума сразу понять ваш план. Последуй вы моему совету, все рухнуло бы, и одному Богу известно, чем закончилась бы эта история.
— Ты напомнил мне, — сказала она, — что эти бедняги напрасно утруждают себя. Нам нечего бояться погони, и мы прибавим шагу, если облегчим их ношу.
По команде монны Фульвии монахи опустили гроб и открыли крышку. Затем они наклонили его и вывалили оттуда землю и камни.
— Благодарение Богу и всем святым, что он не отважился взглянуть, — горячо сказал Марио. — Он мужественный человек, и я боялся… Клянусь Всевышним! Как я боялся!
— Не больше, чем боялась я, Марио, — призналась она. — Но я не теряла надежды, и хотя шанс был невелик, он оставался единственным.
Через несколько часов в Пьевано она обнаружила своего отца и Маттео Орсини, раздумывающих над тем, что же им теперь делать.
При виде близких силы покинули ее. Тяжело дыша, она обняла своего возлюбленного.
