Братство (ЛП) - Боуден Оливер (книги онлайн TXT) 📗
Эцио огляделся по сторонам. Где капитан?
Он увидел, как тот, спотыкаясь, бежит по берегу реки, сжимая мешок, из которого сыпались монеты. Глупец, подумал Эцио. Лучше бы он взял лошадь. Паника. Ассассин бросился вслед за капитаном и легко догнал, мешок был слишком тяжел. Он схватил капитана за волосы и пнул под ноги, заставив его упасть на колени. Голова капитана была запрокинута назад.
- Попробуй на себе свои методы, - сказал Эцио, и сделал с капитаном то же, что тот сделал с женщиной.
Позволив телу упасть и оставив его корчиться, Ассассин взял сумку и направился обратно в лодку, подбирая по пути рассыпавшиеся монеты. Раненый работорговец корчился на палубе. Эцио проигнорировал его и спустился вниз. Обыскав маленькую каюту, он нашел небольшой сундук, который сумел открыть окровавленным лезвием кинжала. Сундук был полон бриллиантов.
- То, что надо, - пробормотал Эцио себе под нос, засунув под мышку сундук, и поднялся наверх.
Он положил мешок с монетами и сундук с бриллиантами в седельную сумку, туда же отправил пистолеты. Затем Эцио вернулся к раненому, почти поскальзываясь на крови, по которой полз работорговец. Нагнувшись, Эцио резанул его по бедру, зажав рот рукой, чтобы заглушить вой. Это не даст ему быстро подняться. К счастью.
Он нагнулся к самому уху мужчины.
- Если ты выживешь, - сказал Эцио, - и вернешься к подлецу, зараженному сифилисом, которого ты называешь своим хозяином, скажи ему, что Эцио Аудиторе передает ему привет. А если не выживешь – покойся с миром.
ГЛАВА 20
Эцио не стал возвращаться в бордель. Было уже поздно. Он вернул лошадь на конюшню, купил у конюха за несколько монет сумку и уложил туда свою добычу и деньги. Эцио повесил сумку через плечо и отправился к ростовщику, который был одновременно удивлен и расстроен, увидев, что клиент пришел отдавать долг так быстро. Ростовщик отдал Эцио его вещи. Потом Ассассин пошел в свое жилище, стараясь смешиваться с толпой, когда замечал стражников Борджиа.
Уже дома он приказал слугам натаскать воду для купания, разделся и, устало опускаясь в воду, подумал, что было бы неплохо, если бы внезапно появилась Катерина и снова удивила его. Но в этот раз никто не прервал его столь приятным образом. Он переоделся в чистую одежду, а ту, что была на нем, порванную за тяжелый день, запихнул в мешок. Позже он от них избавится. Он почистил пистолеты и убрал в сумку. Он хотел их оставить, но они оказались тяжелыми и громоздкими, поэтому Эцио решил отдать их Бартоломео. Большую часть бриллиантов он так же планировал отдать Барто, но, тщательно их осмотрев, отобрал пять самых лучших и крупных камней и положил в кошель на поясе. Они гарантировали, что некоторое время ему не придется заботиться о деньгах.
Остальное он поручит Лису отправить в казармы. Если вы не можете доверять другу-вору, кому вы вообще можете доверять?
Теперь он снова был готов идти. Повесив сумку через плечо, Эцио положил руку на щеколду. И тут... тут он почувствовал, что устал. Устал убивать. Устал от жадности и жажды власти, и от страданий, к которым они приводили.
Он почти устал сражаться.
Он опустил руку, снял сумку, бросив ее на кровать, надежно запер дверь и снова разделся. Потом он потушил свечу и упал на кровать. Но прежде чем провалиться в сон, он обнял одной рукой сумку.
Эцио знал, что передышки не будет еще долго.
В «Спящей лисе» Эцио передал сумку с точными инструкциями. Они никому не хотели бы поручать эту работу, но в Риме у него оставались дела. Отчетов «шпионов» Лиса было немного, но информация в них совпадала с той, что прислал Пантасилее голубиной почтой Макиавелли. Это успокоило опасения Эцио по поводу друга, хотя, как заметил Эцио, Лис остался при своем мнении. Эцио понимал его. Макиавелли мог казаться отстраненным, даже холодным. Хотя они оба были флорентийцами - а Флоренция не испытывала любви к Риму, как не испытывала ее и к Борджиа, - казалось, что Лис, не смотря на все свидетельства обратного, продолжал сомневаться. «Называй это шестым чувством», - мрачно сказал он, когда Эцио на него надавил.
Вестей о Яблоке не было, за исключением того, что оно по-прежнему у Борджиа, хотя у кого именно - Чезаре или Родриго - было неясно. Родриго хорошо знал о потенциале Яблока, хотя Эцио сомневался в том, что Родриго поделился с сыном подобными знаниями, особенно если учитывать их напряженные отношения. А Чезаре, хоть и был последним человеком, у кого в руках Эцио видел Яблоко, но никаких признаков того, что он воспользовался им, не было. Эцио молился, чтобы тот, к кому Яблоко попало для изучения - если конечно Чезаре отдал его кому-то - либо зашел в тупик, либо скрыл возможности Яблока от своего хозяина.
Макиавелли куда-то запропастился. Даже в тайном укрытии Ассассинов на острове Тиберина он не оставил никаких известий. Все, что смог выяснить Эцио, это то, что друг «далеко», но он не говорил, что собирается во Флоренцию.
Двое друзей, временно находившиеся в Риме и в данный момент работавшие под прикрытием, - Бальтаззар Кастильоне и Пьетро Бембо - были абсолютно надежны. Оба были членами Братства, не в последнюю очередь потому, что один был связан с Чезаре, а второй - с Лукрецией. Жаль, подумал Эцио, что первый скоро возвращается в Мантую, а второй в Венецию. Но Эцио утешал себя мыслью о том, что в своих родных городах они будут не менее полезны Братству.
Удовлетворенный тем, что сделал все возможное, Эцио решил вернуться в «Цветущую розу».
На этот раз, когда он пришел в бордель, дверь была открыта. Воздух внутри казался свежее, и дышать было легче. Он вспомнил имена девушек, которых встретил в прошлый раз, и спросил, где их искать у старших и более опытных женщин в главном зале. Зал охраняли двое хорошо одетых, молодых, довольно вежливых крепких парней. Они проводили его во внутренний двор и сказали, что он найдет девушек там.
Он оказался в розовом саду, окруженном высокими стенами из красного кирпича. Вдоль одной из стен стояла беседка, почти полностью скрытая под зарослями вьющихся розовых роз. В центре беседки был небольшой фонтан с белыми мраморными скамьями вокруг него. Девушки, которых он искал, вместе с другими разговаривали с двумя женщинами постарше, стоявшими спинами к Эцио. Именно их охранники проводили Эцио в сад. Когда он подошел, женщины обернулись.
Он собрался было представиться, - на этот раз Эцио решил попробовать другую тактику - но у него отвисла челюсть.
- Мама! Клаудиа! Что вы здесь делаете?
- Ждем тебя. Мессер Макиавелли перед отъездом сказал, что мы сможем найти тебя здесь.
- Где он? Вы виделись с ним во Флоренции?
- Нет.
- Но что вы делаете в Риме? - тупо повторил он. Его переполняли растерянность и тревога. - На Флоренцию напали?
- Нет... ничего подобного, - ответила Мария. - Но слухи оказались правдивы - наш дворец был разрушен. Там у нас больше ничего нет.
- Но даже если бы он не был разрушен, я никогда бы не вернулась в цитадель Марио в Монтериджони, - вставила Клаудиа.
Эцио посмотрел на нее. Он понимал, что для женщины вроде сестры, это место окажется тихой заводью. Он кивнул, но на сердце у него было неспокойно.
- Поэтому мы здесь. Мы купили дом в Риме, - продолжала Мария. - Наше место рядом с тобой.
Мысли лихорадочно крутились в голове Эцио. В глубине сердца (хотя он с трудом мог заставить себя признать это) он все еще чувствовал, что мог предотвратить убийство отца и братьев. Но у него не вышло. Мария и Клаудиа были его единственной семьей. Не подведет ли он на этот раз их? Он не хотел, чтобы они от него зависели.
Он притягивал опасности. Если они будут рядом, не навлечет ли он на мать и сестру беды? Он не хотел, чтобы их смерти тоже легли на его плечи. Лучше бы они оставались во Флоренции, где у них были друзья. В городе, снова процветающем под мудрым правлением Пьеро Содерини, они были бы в полной безопасности.
- Эцио, - проговорила Клаудиа, прерывая его размышления. - Мы хотим помочь.
