Отважное сердце - Янг Робин (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗

Приложив ладонь козырьком ко лбу, чтобы защитить глаза от солнца, Роберт разглядел черную обугленную дыру в одном из скатов крыши, часть которой попросту провалилась внутрь.

— Может быть, это знак, — пробормотал Эдвард, неслышно подходя к ним сзади и держа под уздцы белую кобылу отца.

Дед, похоже, не услышал его. Он обернулся на возглас хрупкого рыжеволосого мужчины с веснушчатым лицом, который, прихрамывая, направлялся к ним в обществе двух молодых людей.

Роберт узнал обоих.

— Это сэр Уолтер, граф Ментейт с сыновьями, — сообщил он брату. — Они были в Тернберри в тот раз, когда дед планировал нападение на Галлоуэй. — Не успел он договорить, как внимание его привлекла еще одна процессия, двигавшаяся по полю впереди них. Роберт впился взглядом в лошадиное худощавое лицо Джона Комина, которого он впервые увидел в Солсбери. Накидка лорда, подбитая волчьим мехом, была украшена тремя белыми снопами пшеницы на красном поле. Волосы свободно ниспадали ему на плечи. — Смотри! Это и есть сам дьявол!

Эдвард нахмурился.

— Кто?

Роберт понизил голос, когда группа мужчин проходила мимо.

— Лорд Баденох, глава клана Рыжих Коминов. — За лордом вышагивал какой-то бледный юноша с гладкими темными волосами, похоже, одногодок Роберта. Он тоже слишком походил на Комина, чтобы не признать в нем близкого родственника. «Скорее всего, это сын», — решил Роберт.

— Я почему-то думал, что он выше ростом, — заметил Эдвард. — Кто это с ним?

Роберт взглянул туда, куда кивком показывал ему брат, и увидел мужчину с каштановыми волосами, испещренной оспинами кожей и хмурым выражением лица, который шел рядом с Комином.

— По-моему, это лорд Галлоуэй, Джон Баллиол.

В этот самый миг Баллиол обернулся, и Роберту даже показалось, что он услышал его. Хотя, разумеется, тот находился достаточно далеко, да и занимали лорда, в первую очередь, дед и отец юноши. При виде вынужденной заминки Баллиола его сопровождающие тоже стали озираться по сторонам. На какое-то мгновение обе группы остановились, и Брюсы прервали разговор с графами Ментейтом и Данбаром. Роберт заметил молодого человека в процессии Баллиола, одетого в подбитый войлоком камзол, с пикой в руках. Но его внимание привлекла не одежда и даже не оружие, а жаркая ненависть, отразившаяся на лице молодчика. Он не сводил глаз с его отца.

— Милорды, добро пожаловать.

Неловкую паузу нарушил голос Джеймса Стюарта. Лорд сенешаль собственной персоной шагал по траве к лорду Аннандейлу и графу Каррику. Его сопровождал широкоплечий мужчина с выбритой тонзурой на голове и раскрасневшимся потным лицом. Это был Роберт Вишарт, епископ Глазго. Роберт уже встречался с ним однажды, накоротке, и с тех пор немного побаивался неистового клирика.

Когда Баллиол и Комин возобновили свое неспешное продвижение к платформе, Роберт заметил, как молодой человек с пикой сплюнул на траву, прежде чем отвести горящий ненавистью взгляд от графа Каррика и пристроиться позади лорда Галлоуэя.

Джеймс Стюарт и лорд Аннандейл обнялись. Сенешаль, заметил Роберт, приветствовал его отца более сердечно.

— Ваша светлость, — проговорил старый Брюс, склоняясь над рукой епископа Глазго, чтобы облобызать ее. — Какая честь видеть вас.

— Да еще по столь приятному поводу, — согласился епископ. — Наконец-то, после той трагедии, что потрясла нашу страну, трон королевства вновь будет занят. То, что новая королева носит одно имя с нашей прославленной святой, — хорошее предзнаменование. С Божьей помощью Маргарет совсем скоро высадится на наши берега.

Роберт обратил внимание, как при этих словах на скулах отца заиграли желваки. И тут его осенило. Когда этот день наступит, мечта его отца станет прахом. Маргарет вскоре займет трон Шотландии, и от нее пойдет новая ветвь, которая оттеснит в сторону Брюсов и все их притязания. В то же самое мгновение он понял, что и для него это будет означать крушение всех надежд. Перед его мысленным взором промелькнул образ Эффрейг, разрывающей паутинную клетку судьбы, которую она сплела для его отца, и он даже подумал, не причастна ли ведьма каким-то образом к подобному развитию событий. Но тут он услышал торжественные звуки горнов, повернулся вместе со всеми и увидел пышную процессию, двигающуюся по полю со знаменами, развевающимися над всадниками. Англичане прибыли.

Во главе их выступал Джон де Варенн, граф Суррей и внук легендарного Уильяма Маршала, одного из величайших рыцарей, которых когда-либо рождала Англия. Варенн и сам не чурался сражений и, в возрасте шестидесяти лет, оставался ветераном многочисленных войн под предводительством Генриха III и его сына Эдуарда. Граф принимал участие в подавлении восстания Симона де Монфора и в кровавых войнах Эдуарда в Уэльсе, став одним из самых выдающихся главнокомандующих короля. Громкая слава бежала впереди него, и Роберт с глубочайшим уважением глядел на коренастого седовласого графа, величественно восседающего на массивном вороном жеребце. Одет он был в богато расшитую золотом синюю мантию, переброшенную через одно плечо, выставлявшую на всеобщее обозрение кольчугу и меч с золотым навершием.

За графом важно двигался дородный мужчина в фиолетовой сутане, обладающий, несмотря на то, что был почти на двадцать лет моложе своего спутника, столь же устрашающей репутацией. Энтони Бек, епископ Даремский, начал свою блистательную карьеру клирика после окончания Оксфордского университета. Вернувшись вместе с королем Эдуардом из Святой Земли, он был назначен комендантом лондонского Тауэра, а потом и епископом Дарема, провинции, которая служила северным оборонительным форпостом Англии. Благодаря данной ему власти он стал фактически королем в своем епископстве. И впрямь, Роберту он представлялся отнюдь не христианским священником, а главнокомандующим на лихом боевом коне, за которым следовал отряд из тридцати рыцарей.

Роберт уже видел обоих славных мужей на переговорах в Солсбери, но здесь, на ярко освещенном солнечными лучами поле, под звуки фанфар, они производили впечатление поистине сокрушительного величия. Хотя, не исключено, все дело было в важности предстоящего события или же в скромности людей, ожидающих их появления. Многие из шотландских вельмож щеголяли заколками с драгоценными каменьями или серебряными цепями поверх отделанных мехом накидок, перьями на шапочках, мечами и кинжалами восхитительной работы в искусно отделанных ножнах. Но их одежды из крашеной шерсти или льна выглядели простыми и грубоватыми по сравнению с туалетами английской знати, и почти никто из них не поддел кольчугу. Шотландцы прибыли сюда не для того, чтобы сражаться. Но, похоже, англичан об этом не предупредили. Все они до единого, начиная с короля и епископа и заканчивая рыцарями и оруженосцами, предпочли надеть те или иные доспехи, будь то хоть простые дублеты, [30]да и кони у многих тоже были защищены броней. Наряды их отличались броской яркостью: вышитые шелка и узорчатый бархат кричащих тонов напомнили Роберту стаю бабочек-переростков, слетевшихся на траву.

Спешившись, Джон де Варенн первым делом подошел к Баллиолу и Комину, которые поспешили ему навстречу. В этом не было ничего удивительного, поскольку Баллиол был женат на дочери Варенна, но отец Роберта усмотрел в этом очередное оскорбление и нахмурился, глядя на эту теплую встречу. Остальные вельможи стали пробираться ближе к помосту и рассаживаться на скамьях, расставленных перед ним, а Джон Стюарт сделал знак лорду Аннандейлу и остальным следовать за собой. Роберт шагнул вперед, но дед остановил его.

— Оставайся здесь.

Роберт собрался было запротестовать, но старый лорд уже удалялся от него.

— А я полагал, мы приехали для участия в ассамблее, — возмутился и стоящий рядом Эдвард.

Братья смотрели, как мужчины смешались с растущей толпой графов и баронов, епископов и аббатов, которые имели право говорить от имени королевства, оставив орды рыцарей и оруженосцев, пажей и грумов на краю поля заниматься лошадьми или готовить еду на кострах. Менестрели сменили свои лютни и лиры на чаши с пивом и теперь разлеглись на траве и блаженствовали.