Могол - Савадж Алан (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Бабур отметил успех копьеносцев Ричарда при Панипате и согласился, что если такая неорганизованная толпа успешно сыграла свою роль в битве, то дисциплинированный отряд принес бы огромную пользу. Он поручил Ричарду создать и возглавить пехоту численностью десять тысяч человек в звании туман-баши, и англичанин с удовольствием взялся за дело, набирая новобранцев из индусов, давая им элементарную униформу, представляющую собой красную накидку, надеваемую поверх дхоти, и снабжая каждого маленьким кожаным щитом и копьями такой длины, как и положено. Более того, он обучал их наступать или стоять плечом к плечу, не обращая внимания на выступающие против них силы.
Бабур наблюдал за маневрами снисходительно, но чувствовалось, что он все еще мало придает значения их возможностям противостоять раджпутской кавалерии.
Сезон проливных дождей прервал учения войск на несколько недель, и Ричард был очень доволен, что у него появилась возможность проводить больше времени дома. Он был поражен свирепостью погоды, и теперь ливень, который они когда-то перенесли по пути в Сурат, казался ему похожим на летний дождик. Англичанин стал понимать, почему все военные кампании и даже торговля сворачиваются на время муссонов. Прабханкар рассказывал ему, что на юге и на побережье дожди еще сильнее. Ричарду подарили дворец, некогда принадлежавший Гопалу Дасу, ибо нашлось много других больших и богатых домов, ранее принадлежавших приближенным Лоди, чтобы раздать их мусульманским офицерам.
Здесь Ричард чувствовал себя как дома и прислуга была рада служить доброжелательному господину. Теперь он мог не волноваться за неприкосновенность своих вещей, снова носить шпагу и раскрыть наконец секрет действия аркебуза Бабуру.
Однако на Бабура он не произвел впечатления.
— Я слышал, что янычары пользуются таким оружием, — сказал он. — Оно производит много шума, но не так эффективно, как лук.
Ричард вынужден был согласиться с ним.
Что касается шпаги, то Могол куда больше интересовался искусством выделки толедской стали, чем самим оружием, пока Ричард не продемонстрировал мастерство сражения со шпагой и кинжалом. Тогда Бабур задумался.
Принц Хумаюн, который тоже присутствовал при этом, благоговейно погладил оружие Ричарда.
— Это произведение искусства, — заявил он, улыбаясь Ричарду. — И оно в руках виртуоза.
В доме Гопала Ричард поместил Гилу, ее мать и брата.
Бабура забавляло это странное проявление европейского быта.
— Человек должен быть хозяином в собственном доме, Блант-эмир, — заметил он. Его проницательный ум подметил, что отношение Ричарда к женщинам не похоже на принятое у монголов.
Если Гила не сопротивлялась ему, то только потому, что считала это бессмысленной затеей и боялась насилия с его стороны. Она тогда еще не знала, что он не могол, в то время как слухи об их жестоком обращении с женщинами распространились по всей Северной Индии.
Девушку удивляло, что он хотел ласкать, трогать ее... и даже целовать. Она смотрела на него огромными настороженными глазами, подозревая, уж не собрался ли он откусить ей язык. Ее отдали варвару, и презрение ко всему, окружающему нынешнего хозяина, стало ее единственной защитой.
Мать Гилы, принцесса Маджхаба, относилась к Ричарду с еще меньшим уважением. Эта сравнительно молодая, чуть за тридцать, женщина в свое время была, наверное, даже красивее дочери. Она не уставала беспрестанно напоминать всем, что она дочь последнего султана из династии Сефевидов, Исмаила Первого, отданная замуж за Лоди, дабы заручиться поддержкой Дели в бесконечной войне Персии с Османской империей. Потому она считала себя обладательницей лучших королевских кровей, чем любая другая принцесса на земле, и кипела от возмущения, что дочь и ее саму взял в позорное рабство варвар-генерал, не имеющий ни приличных манер, ни денег: взял то, что хозяин-могол разрешил ему.
Помещать ее в том же доме, что и дочь, было явной ошибкой для любого мужчины, но не для Ричарда. Вежливо, но твердо он сообщил двум женщинам, что намерен жить с ними по своим правилам, а не по их. Спор у них возник относительно гарема, так как его не было в индусском доме Гопала Даса.
Шокированная этим Маджхаба громко выразила недовольство, заявив, что с ней обращаются как со служанкой.
Ричард не обратил на ее недовольство ни малейшего внимания, и тогда она запретила своей дочери идти к нему в постель. Когда Ричард послал за Гилой, служанка вернулась с известием, что обе принцессы заперлись в своих покоях. Ричард позвал нескольких слуг, выломал дверь и силой привел кричащую Гилу. Но громче всех орала Маджхаба.
На сей раз ему и в самом деле пришлось прибегнуть к насилию, поскольку Гила яростно сопротивлялась. Однако девушка была наполовину меньше него, и Ричард в конце концов заставил ее подчиниться. Он овладел ею как могол, сзади, когда оба стояли на коленях.
Больше Гила Ричарду не противилась. Прекрасно сознавая, что две женщины, сидя вместе, вынашивают самые дикие планы против него, он не опасался их. Будучи любимцем Бабура, он прекрасно знал, что в случае его смерти виновный будет посажен на кол.
Его триумфом стало известие, что Гила забеременела. Преуспел он и в другом. Брат Гилы, Тахмасп, семилетний крепыш, был очарован своим огромным новым родственником, и вскоре Ричард увидел его на тренировках с индусами, к огромному неудовольствию его матери.
«Я становлюсь настоящим моголом», — думал Ричард, осматривая индусских девушек, которых привел Прабханкар, чтобы хозяин, выбрал наложницу на время беременности Гилы. Что, интересно, подумала бы о нем его двоюродная сестра Лиззи? Ах, бедная Лиззи! Она даже не знает, что уже вдова. Увидит ли он ее снова?
Все зависело от результатов будущей военной кампании. Если Бабур победит, то вполне возможно увидит. Среди безделушек, найденных любознательными моголами во дворце Лоди, оказался и кошель Томаса Бланта, так что теперь у Ричарда снова были верительные грамоты короля Генриха — постоянное напоминание о том, зачем он находится здесь. Ричард знал, что очень важно выбрать подходящий момент для осуществления своих планов. После победы, конечно. Если же Могол потерпит поражение, это будет ужасно. Ричард не обманывался иллюзиями относительно ждущей его судьбы: он станет пленником раджпутов, жену и ее мать ждет жестокое насилие.
Став султаном Делийского королевства, Бабур оставался таким же рассудительным, понимающим юмор, уверенным в себе человеком, как и при первой встрече с ним Ричарда.
Бабур знал больше чем кто-либо о своей судьбе. Он вынашивал тайные планы возможного возвращения в Афганистан в случае поражения. Однако он стал замечать красоту Агры и ее преимущества по сравнению с Кабулом и даже Самаркандом. Несмотря на свои опасения относительно исхода событий, он думал об украшении города, но еще больше был заинтересован в возрождении Дели, который мечтал сделать своей новой столицей.
О существовании города на месте Дели еще три тысячи лет назад упоминается в эпической поэме «Махабхарата», где он именуется Индрапрастхой. Как и большинство городов Индии, он пережил взлеты, и падения в ходе войны, и даже крах империи. Но доподлинно известно, что только четыреста лет назад он сделался столицей знаменитого индийского короля Притхвираджа, который позже потерпел поражение от мусульман и потерял город. В одно из последующих столетий король рабов Кутб-уд-Дин Айбак построил башню, названную Кутб Минар, которая стоит до сих пор.
Один из преемников Кутб-уд-Дина Айбака Ала-уд-Дин Кхальджи построил новый город в трех милях от башни, а затем потомок Кхальджи Гияз-уд-Дин Туглук возвел третий город, назвав его Туглукабад. Но и он был заброшен из-за отсутствия питьевой воды, а жители возвратились на первоначальное место, которое сын Туглука Мухаммед Ибн-Туглук укрепил стенами и башнями. Тем не менее преемник Мухаммеда Фируз-шах Туглук решил построить уже пятый по счету город севернее, рядом с местом первоначальной Индрапрастхи и назвал его Фирузабад.
