Гайдзин - Клавелл Джеймс (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Напротив них в углу стоял Скай, наклонив голову, его рвало. Хоуг лежал на полу лицом вниз, столь же беспомощный.
Наверху в рулевой будке боцман раскачивался из стороны в сторону, легко удерживая равновесие на вздымающейся и тут же уходящей из-под ног палубе. Его судно было полностью послушно ему. Дождь и брызги заливали окна, но он мог видеть море достаточно хорошо и не давал волнам накатываться прямо с кормы, а брал их чуть наискосок, немного гася полную силу моря, швырявшего их вверх-вниз; катер при этом слегка покачивался сбоку-набок, добавляя мучений пассажирам, но они ведь целы и невредимы, верно? Он широко ухмыльнулся, довольный собой, покорившим за свою жизнь столько штормов; будет ещё время и для страха за тремя-четырьмя бокалами горячего грога на берегу перед горящим камином через час или два. С радостным видом он снова затянул свою шальную морскую песню.
И тут сердце его остановилось.
— Господь Милосердный! — вырвалось у него. Рядом с правым бортом он увидел гроб, все ещё на плаву, по крышку в воде, он нырял и взбирался на волны вместе с ними, по-прежнему обернутый двумя флагами. Джейми из каюты тоже увидел его и понял, потрясённый не меньше боцмана, что, если большая волна вдруг поменяет направление, она без труда может принести гроб с собой назад на палубу, или, ещё хуже, воспользоваться им как тараном против легкой надстройки, или, что было хуже всего, пробить дыру в их незащищенном корпусе.
Чем больше Тинкер забирал в сторону, тем ближе гроб подбирался к ним. Один раз он ткнулся в борт, потом, развернувшись, отпрянул, кружась в водовороте, как волчок, но оставаясь неподалеку и следуя за ними. Джейми выругался про себя: он должен был подумать об этом заранее и накинуть на него якорную цепь — на плаву гроб держался за счет дерева или воздуха внутри.
Джейми было трудно наблюдать за ним, держа Анжелику так близко к себе. Но он был рад, что её голова глубоко зарылась в плечо его пальто. Он опять повернулся, вытянув шею, и заметил его чуть впереди, плашмя лежащим на воде: сейчас гроб показался ему неким жутким судном, плодом больного разума. Ветер или течение повернули его, и теперь, лежа в воде параллельно волнам, он начал медленно переворачиваться, однако выпрямился и держался так три-четыре волны, потом нахлынула ещё одна волна с пенистым гребнем, перевернула его, и, к радости Джейми, он скрылся под водой. Джейми вздохнул свободнее, увидев, как гроб исчез бесследно, но тут он опять появился на поверхности, окруженный шипящей пеной, новая волна подхватила его и бросила прямо на них. Джейми непроизвольно пригнулся. На палубу гроб не вынесло, он просто ударился боком о корпус; звук был такой, словно они наскочили на риф.
Хоуг на мгновение поднял голову. Мозг его качался и переваливался в тесноте черепной коробки ещё хуже, чем сам катер, поэтому он ничего не увидел и со стоном упал назад в собственную рвоту. Анжелика тоже подняла глаза, но Джейми крепче прижал её к себе, поглаживая волосы, чтобы прогнать страх:
— Какой-нибудь обломок мачты, пустяки, не беспокойтесь...
Он не спускал глаз с гроба, развернувшегося параллельно борту в нескольких ярдах от них, его обводы были четкими и грозными, как у торпеды, оба флага по-прежнему оставались нетронутыми. Его лицо передернулось, когда позади вздыбился пенный вал, но он прошел мимо, накрыл гроб, и, когда вода спала, гроб исчез.
Затаив дыхание, Джейми ждал, оглядывая море. Ничего. Ещё минуты ожидания. По-прежнему ничего. Шквал немного стих, и ветер уже не завывал вокруг каюты. Волны оставались высокими и немилосердно швыряли их, но Тинкер великолепно справлялся со своим делом, используя все мастерство и опыт бывалого моряка, чтобы уменьшить угрозу; двигатель пронзительно взвизгивал, когда время от времени гребной винт поднимался из воды.
— Ну давай, — бормотал Джейми, — давай вперед, мягко и не дергаясь.
Тут его глаза прищурились. Гроб был в пятидесяти шагах от них, чуть сзади, повернутый головой прямо к ним. Он болтался там, поднимаясь и падая на волнах, словно был привязан к катеру невидимым канатом. Уродливый и смертельно опасный. Джейми насчитал шесть волн, а гроб ни на метр ни приблизился, ни удалился от них. Потом появилась седьмая.
Седьмая волна была выше остальных. Она подхватила гроб, превратила его в снаряд и швырнула в них с чудовищной силой. Джейми знал, что гроб врежется в их правый борт прямо посередине, а боковая качка подставит корпус под удар, сделав повреждение максимальным. Он перестал дышать.
Тинкер, должно быть, тоже заметил гроб, потому что в последний момент катер бешено развернулся в ту сторону, слегка завалившись на правый борт и касаясь воды привалочным брусом, и неистовый гроб-снаряд взлетел на гребень, перевалил через нос и запутался в канатах бушприта, наполовину торча из воды и увлекая нос судна за собой в противоположную рулю сторону.
Боцман налег на рулевое колесо изо всех сил, но волны и ветер уцепились за гроб и воспользовались им, чтобы лишить судно устойчивости. Боцман знал, что через несколько минут они пойдут ко дну. Он был бессилен предотвратить это. Сигнальный свисток переговорной трубы пронзительно свистнул. С трудом он ответил: «Да, Перси...» — но голос его утонул в проклятиях кочегара, желавшего знать, что, в тригоспода бога мать, он там себе наверху думает, поэтому Тинкер с треском повесил переговорник на место и, удвоив усилия, налег на руль, в то время как нос неумолимо увлекало навстречу катастрофе.
В этот момент он вдруг увидел, как дверь каюты распахнулась. На палубу выбрался Джейми. Цепляясь руками за что попало и ежесекундно рискуя жизнью, шотландец начал медленно продвигаться вперед. Боцман тут же высунул голову в ближайшее окно и заревел, тыча рукой:
— Пожарный топор, пожарный топор...
Словно во сне, Джейми услышал его и увидел топор, зажатый в красных скобах на крыше каюты. Палуба вздымалась и подрагивала, как будто душа катера знала, что тот переживает предсмертные судороги. Одна нога Джейми скользнула по доске, но он врезался в фальшборт и обнаружил, что держит в одной руке топор и что в этот миг ему ничего не грозит. Вода накатила через нос и поглотила его. Он снова уцелел, но, схлынув, волна оставила после себя тошнотворное предчувствие близкого конца. Его желудок непроизвольно сжался, и мерзость излилась из него. Он лежал в шпигатах, холодный и испуганный, вцепившись пальцами в стойку, пока новый вал не накрыл его с головой. Когда ему удалось вдохнуть, он закашлялся, выплюнул соленую воду изо рта, выдул её из носа, и это встряхнуло его и подтолкнуло к действиям.
Впереди конец гроба прочно застрял в мешанине канатов и меж погнутых стоек, сам гроб ездил из стороны в сторону, когда волны с ревом прокатывались мимо, засасывая его.
— ...Ради Создателя, будьте осторожны...
Никакой топор не спустит этого ублюдка назад в море, беспомощно подумал он и обхватил рукой стойку, сопротивляясь яростной волне, которая налетела сбоку, вдавила его в гроб, а потом оттащила назад к фальшборту, задыхающегося и почти захлебнувшегося. Когда она схлынула, он поразился тому, что все ещё на борту. «Не теряй времени! — вопил мозг. — Следующий вал или тот, что придет следом за ним, утащит тебя с собой и утопит».
Поэтому он оставил своё безопасное убежище и двинулся вперед, пока не оказался над гробом, ненавидя его и то, что он здесь сейчас, и то, что позволил уговорить себя участвовать в этом безумии, попусту рискуя ею и остальными, но больше всего ненавидя свой собственный страх. Новая волна потащила его за собой, но он выстоял и, взявшись за топор обеими руками, рубанул изо всех сил, поскользнулся и ухватился за край крыши каюты, когда ещё одна волна дотянулась до него и ударила о бок гроба. Ловя ртом воздух, он с трудом поднялся на ноги и снова рубанул, на этот раз по самому гробу, ненавидя это воплощение зла, в которое он превратился.
Лезвие рассекло один из веревочных канатов, никак не повредив при этом проволочных, спутавшихся в один невообразимый клубок, глубоко вонзилось в обтянутую флагом крышку или дно — он не знал да и не хотел знать, что именно, — и расколол её. Но гроб по-прежнему висел на канатах. Напрягая все силы, он не мог сдвинуть его, ворочая, пиная ногами и изрыгая проклятия. Большая часть его все так же свешивалась за борт, болтаясь в воде, и тянула, затаскивала их в глубину.
