Капитан Райли (ЛП) - Гонсалес Фернандо Гамбоа (чтение книг txt) 📗
Дверь закрылась за спиной у мужчины, однако женщина, казалось, даже не обратила на это внимания, продолжая любоваться своим отражением в зеркале. Затем она встала, умышленно позволив светлому шелковому халату соскользнуть с плеч на пол, и выставила напоказ безупречную фигуру и гладкую смуглую кожу.
Очень медленно женщина повернулась лицом к мужчине, который как завороженный неотрывно любовался этой эротической симфонией, словно никогда прежде не видел ничего подобного. Взгляд его скользнул от изящных ступней, покрытых замысловатыми узорами из хны к тонким щиколоткам; затем — по крепким икрам к безупречным бедрам и четко очерченному лобку, потом — по гладкому животу к высоким грудям с темными сосками, к которым, словно ласкаясь, приникали локоны ослепительно-черных волос. Наконец, скользнув взглядом по высокой горделивой шее, он посмотрел ей в лицо — безмятежное лицо зрелой, уверенной в себе красавицы, на котором, словно береговые огни, сияли глаза — чернее, чем самая черная ночь. Заглянув в эти глаза, он почувствовал, что не в силах противостоять их власти.
Женщина сделала несколько шагов навстречу. Казалось, она парит, не касаясь пола. Откинув с его головы капюшон, она наклонилась к самому уху и сладострастно прошептала:
— Привет, Алекс.
— Привет, Кармен, — ответил он.
12
Вернувшись с базара, Жюли помогла Джеку выгрузить купленные продукты и разложить их в камбузе. Им помогала Эльза, несколько обиженная строгим приказом капитана ни под каким видом не покидать судно ни ей, ни Хельмуту. Эльзе совершенно нечем было заняться, оставалось только ворчать.
— Нас здесь все равно никто не узнает, — повторила она в третий раз, все еще надеясь убедить Джека. — Даже если бы мы лицом к лицу столкнулись на улице с самим Гиммлером, он бы не поверил, что это я.
— Мы не можем рисковать, — ответил тот. — Вы слишком бросаетесь в глаза, а если испанский патруль потребует у вас документы или даже просто заговорит с вами, мы можем попасть в крайне затруднительное положение. — И, подмигнув ей, добавил: — Трудно быть такой красавицей, правда?
— Как же мне надоело здесь торчать! — сказала она, срывая дурное настроение на пучке салата, яростно швырнув его на стол. — Мне просто необходимо выйти и глотнуть свежего воздуха. Если я задержусь здесь еще хоть на неделю, то просто сойду с ума...
Подойдя к немке, Джек накрыл ладонью ее руку, заставив взглянуть ему в лицо.
— Поверьте, — произнес он мягко, — ни о чем другом я так не мечтаю, как о том, чтобы пригласить вас сегодня вечером прогуляться по городу, сводить в самый изысканный ресторан Танжера, а потом танцевать с вами до самого рассвета, но... но нельзя. Это слишком опасно.
Эльза ничего не ответила, но, посмотрев ему в глаза, наградила такой чарующей улыбкой, что у Джека кровь застучала в висках.
— Джек! — внезапно окликнула его Жюли, нарушая это хрупкое очарование. — Куда ты положил апельсины? Ты их точно не забыл?
Повернувшись к ней, повар указал на низкий шкаф.
— Нет, не забыл, Жужу, — ответил он. — Они вон там, внизу.
— Мерси.
Увы, когда он вновь повернулся к немке, та уже была занята чем-то другим, и разговор ушел совершенно в другое русло.
— А кто эта Кармен, о которой вы тогда говорили? — спросила она.
Джек замялся, пытаясь подыскать слова и тонко намекнуть девушке, что это не ее дело, и при этом не оскорбить, но его опередила француженка, никогда не упускавшая случая посплетничать: ведь здесь, на судне, ей редко выпадала такая возможность.
— Ее зовут Кармен Дебаж, — пояснила она. — И она в некотором роде... Скажем так, она давняя подруга капитана.
— Подруга?
— Пожалуй, я неточно выразилась. Правильнее сказать — любовница, но они давно расстались.
Эльза поставила на полку большую банку консервированных сардин и с удивлением повернулась.
— Любовница, но не подруга. Любовница, которая давно уже не любовница. Как-то всё слишком сложно.
— Короче говоря, она проститутка, — откровенно заявил Джек. — И неиссякаемый источник неприятностей.
— Она не проститутка! — горячо возмутилась Жюли. — Просто дама для досуга.
— А какая между ними разница?
— Разница в том, что она сама выбирает, с кем ложиться в постель, и уверяю тебя, она весьма разборчива. Она отказала многим богатым мужчинам, которые предлагали ей кучу денег.
— Иными словами, куртизанка.
— Ты же сам знаешь, что это не так, — рассердилась Жюли. — Она много больше, чем просто куртизанка, и я не понимаю, откуда у тебя к ней столь маниакальная неприязнь?
Старший помощник «Пингаррона» покачал головой.
— Нет у меня к ней никакой маниакальной неприязни, — ответил он. — Я признаю, что она потрясающая женщина. Женщина, от которой у мужчин сносит крышу... К сожалению, один из этих мужчин — наш капитан, в этом-то и проблема.
— Ты же сам знаешь, что этого никогда не случится.
— Как знать...
В кают-компании повисла неловкая тишина, пока Эльза вновь не заговорила.
— Должно быть, эта Кармен необычайно красива?
Жюли небрежно махнула рукой.
— Ох, ты даже не представляешь, насколько! Говорят, будто ее отец — туарег из пустыни, а мать — индийская принцесса, которую он похитил из гарема, — прошептала она так тихо, словно их мог кто-то подслушать. — Я видела ее лишь пару раз, но сразу поняла, почему столько мужчин и женщин готовы проехать полсвета, чтобы провести с ней несколько часов.
— Женщин? — ошеломлённо воскликнула Эльза. — Она что, и с женщинами тоже?..
— О да, — поведала Жюли. — Я слышала, будто бы она может заниматься любовью как с теми, так и с другими. Говорят, даже звезды Голливуда специально приезжают в Танжер для того, чтобы... Короче, ты понимаешь, — закончила она с улыбкой.
От этих слов щеки немки вспыхнули стыдливым румянцем.
— Так ты говоришь, что она — любовница капитана Райли? — спросила она, не в силах сдержать любопытства. — Но, насколько я поняла из твоих слов, ее услуги стоят очень дорого и вряд ли ему по карману?
— Разумеется, — решительно заявила Жюли. — Однако наш капитан, — с гордостью пояснила она, — ей не платит. Возможно, он единственный мужчина на свете, который пользуется такой привилегией.
Эльза была искренне удивлена.
— Ты в этом уверена? И почему же?
Жюли посмотрела в сторону Джека, который в это время передвигал какие-то ящики в другом конце кают-компании, делая вид, будто ничего не слышит.
— Об этом лучше спросить у него самого, хотя сомневаюсь, что он ответит. Но могу сказать, — добавила она, понизив голос, — что шрам на левой щеке капитана имеет к ней самое непосредственное отношение.
Утомленный, все еще одурманенный запахом и вкусом секса, Алекс, растянувшись на огромной кровати, разглядывал причудливые арабские узоры на потолке. Несколько часов они медленно и неторопливо занимались любовью, понимая, что в этом деле главное — не результат, которого может достичь даже самый невежественный профан, а сам процесс — бесконечный путь от первого поцелуя до оргазма; чем более длинным, извилистым, неуловимым будет этот путь, тем дольше он останется в памяти. Пурпурные шелковые простыни сбились к ногам; они лежали, обнаженные, среди скомканных простыней и, несмотря на свежий соленый бриз, задувавший в открытое окно спальни, никто даже не подумал прикрыться.
Алекс лежал, подперев голову рукой. Он лениво взглянул на безупречное тело Кармен, разметавшееся рядом. Ее левая нога, согнутая безупречными треугольником, взывала к чувственным наслаждениям; из приоткрытых нежных губ вырывалось тихое ровное дыхание. Распущенные волосы падали на лицо, открывая великолепную шею с завитками волос. Он стал целовать и гладить эту шею, спускаясь к плечам, и затем поднимаясь к подбородку, исследуя каждый миллиметр кожи, чтобы вновь припасть к ее жадным губам — этой вожделенной гавани, к которой он всегда стремился сквозь шторма и бури.
