Триумф Сета - Мессадье Жеральд (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Инстинкт сводницы ее не обманул. Таинственным компаньоном была не кто иная, как Нефернеруатон.
Сумев развлечь царевну во время путешествия, что уже было нерядовым событием, Шабака на этом не остановился. Догадавшись о том, что она скучает во дворце, постоянно видя одни и те же лица, он убедил ее познакомиться со своим царством. Уже сама идея была для нее сюрпризом: царевны покидали пределы дворца только в торжественной обстановке и со свитой — того требовал протокол, чтобы не давать им соприкасаться с реальностью. Но недозволенная шалость приятно возбуждала.
— Переоденься в одежду простолюдинки без каких-либо украшений, и мы потихоньку выйдем через помещение для прислуги, — посоветовал Шабака.
Позаимствовав платье у одной из своих служанок, она в сопровождении нубийца вышла за пределы величественного двора. Приключение началось со знакомства с рынком. Вид лавок и лотков, всевозможные запахи и простые лица словно перенесли ее в другой мир. Грубые выражения, крики, сочные шутки, вульгарные жесты, а больше всего смех, откровенный или плутовской, от которого тряслись животы у мужчин и груди у женщин, — все это изумляло ее. Она совсем не понимала этих людей. Во дворце так не смеялись; улыбались высокомерно или искусно трещали, и это было признаком принадлежности к высшей знати. И любой слуга, который осмеливался на шутку или оскорбление, столь же жесткое как те, что мимоходом ловил ее слух, был бы выпорот за это.
— Эй, мужик, твоя задница, как у бегемота, загородила мне проход! Здесь же не приливной канал!
Или еще:
— Это ты мне говоришь, дерьмо крысиное? Ты что, родился от трусливого пердуна?
У нее округлились глаза, а Шабака хохотнул.
— Они всегда так разговаривают? — спросила она.
— Царевна, это не боги, а люди.
Она была поражена. На рыбном рынке они остановились у прилавка торговца, который продавал порезанное маленькими кусочками поджаренное мясо. Шабака купил порцию и подал ей на большом листе инжира. Потом она пробовала рыбу, показывая удовольствие, как это делают кошки. Тогда торговец жареным мясом сказал Шабаке:
— Мой друг, твое сердце не устоит перед этой красотой!
У Шабаки на лице появилась понимающая улыбка, и царевна расхохоталась.
— Цветок, упавший с неба! — усердствовал торговец жареным мясом. — Он мог бы заставить лотосы устыдиться!
На обратном пути одна продавщица цветов, широко улыбаясь, подала лотос Нефернеруатон.
— Дарю тебе его, небесная красавица. Ты осветила мой день.
Шабака все же дал той монету.
— Тебе не показалось, что она меня узнала? — спросила царевна.
— Она тебя никогда не видела, царевна. Это было искреннее восхищение твоей красотой.
День за днем Шабака водил Нефернеруатон по кварталам золотых и серебряных дел мастеров, скульпторов. В квартале ювелиров он подарил ей браслет из слоновой кости, инкрустированный камнями, которые переливались всеми цветами радуги, в зависимости от того, под каким углом на них смотреть. В квартале скульпторов мастер предложил Нефернеруатон сделать ее портрет со следующим комментарием:
— Она прекрасна, как царевна!
На следующий день Шабака пошел за миниатюрным бюстом из терракоты, который явно имел портретное сходство с царевной, причем мастер передал очень тонко черты ее лица. Она поставила бюст в своей спальне и долго не сводила с него глаз.
Анкесенамон заметила, что царевна позволяет себе шалости, уликами стали браслет из слоновой кости, который та не снимала с запястья, и маленький бюст, занявший место в ее комнате. Она разгадала, что инициатором проделок был Шабака, но воздержалась от упреков. Любая защита не была излишней в том положении, в котором оказалась она со своими сестрами, а защита Шабаки была бы, конечно, очень кстати. К тому же, если родится ребенок от нубийца, это стало бы щитом, защищавшим от…
От чего? Смутное беспокойство, возникавшее иногда по ночам, облачалось не только в гнусную маску Хоремхеба, но и в маску Сета. Разговор с Сати о небесном враге тех, кто был слишком силен или слишком слаб, не шел у нее из головы.
Дело дошло до того, что Нефернеруатон уже не могла больше обойтись без Шабаки; он стал для нее недостающим развлечением, лукавым гением, который сорвал пелену, скрывающую мир. До поры до времени он не осмеливался ни на малейший неуместный жест, но возникающие во время их прогулок ситуации сближали их порой больше, чем это могло бы случиться в благоприятных условиях дворца. Однажды, оказавшись в середине толпы, они были прижаты друг к другу, лицом к лицу. В другой раз он должен был схватить ее за талию, чтобы отдернуть от мчащейся прямо на них тележки. Он испытывал волнение, хотя в свои тридцать четыре года ему довелось подмять не одну девицу. И она ничем не выражала неприязни.
Если его эбеновая маска с красноватым отливом иногда делала его обезьяноподобным, то, с другой стороны, точеные, почти аскетичные черты лица придавали ему обольстительную загадочность. Ни разу не взглянув на себя в зеркало, он об этом ничего не знал, так как только один цирюльник заботился о его лице. Но ему было ясно: он не внушал отвращения Нефернеруатон.
Они становились все ближе друг к другу. Вскоре уже осталось мало мест, которые он мог бы предложить посетить, чтобы вызвать любопытство у царевны. Однажды он спросил у нее:
— Царевна, ты повидала свое царство днем. Не желаешь ли увидеть его ночью?
— Ночью? — удивилась она. — Но тогда весь мир спит.
— Не весь, — ответил он с улыбкой. — Есть такие, кто только и делает, что развлекается.
— Каким образом?
— Музыка, танцы, созерцание гармоничных или сладострастных вещей, или и того и другого.
— Но как я выйду ночью? Только шлюхи выходят ночью.
— Ты можешь переодеться в мужчину.
— В облике мужчины! — воскликнула она, смеясь над собственным испугом, уже соблазнившись этим крайним нарушением правил. — Но моя грудь?
— Царевна, ее можно так перетянуть широкой лентой, что она расплющится, и никто ничего не заметит.
Предложение ее увлекло.
— И куда мы пойдем?
— Туда, где развлекаются мужчины.
Вот в таком виде — без румян, только с подведенными сурьмой глазами и с синеватыми мазками на подбородке и щеках, чтобы имитировать свежевыбритую кожу, Нефернеруатон появилась в «Милом доме».
18
ЛУКАВСТВО И БОГИ
Из глубины алькова она одинаково жадно смотрела на мужчин в зале и на танцовщиц на сцене. Дважды перебродившее имбирное вино, которое госпожа Несхатор берегла только для именитых клиентов, усилило ее ощущения.
О, эти мужчины с глазами, пылающими желанием!
И эти тонкие, как стрекозы, танцовщицы, которые исполняли безумные акробатические трюки! И эта непристойность! Да, рабы во дворце были нагими, но они не извивались так, разве что в руках своих хозяек, когда сон бежал от этих бездельниц. По большим праздникам во дворце также выступали танцовщицы, но плутовки становились целомудреннее перед влиятельными людьми. Здесь же они под звуки кемкем и тамбуринов привселюдно с неистовством изображали движения любви, поблескивая своими круглыми ягодицами и тряся маленькими карминными грудями…
Нефернеруатон никогда не слышала прежде звучания кемкем; оно никак не сочеталось с нежным звучанием лир и лютен, на которых играли во дворце. Звуки кемкем терзали ей сердце, а неистовые крещендо во время последних немыслимых фигур обжигали горло, как перец. Тогда она отпила немного этого дьявольского вина, чтобы восстановить дыхание.
Шабака видел, как воздействует представление на его спутницу. Госпоже Несхатор редко доводилось видеть столь зачарованное ее представлением лицо, за исключением нескольких юнцов из провинции, которых отцы привозили с собой, чтобы их обессолить, а скорее подсолить.
— Какой вечер! — воскликнула царевна, откинувшись на подушки. — Мы ничего не знаем во дворце о мире! — И, обернувшись к Шабаке, поинтересовалась: — Моя мать подозревала о существовании подобного места?
