Мистерии Осириса: Древо жизни - Жак Кристиан (версия книг txt) 📗
26
Маленький городок Сихем дремал под раскаленным солнцем, а египетский гарнизон вяло занимался своими ежедневными делами, среди которых военные упражнения занимали лишь небольшое место. После десяти лет службы в этом затерянном углу Египта начальник гарнизона больше не пытался противостоять непрерывным поискам выгоды, которые вело местное население. Главы больших семейств, число детей в которых было невозможно даже сосчитать, улаживали свои дела между собой. Понемногу друг у друга крали, друг друга убивали, сводили счеты, нанося удар в спину, но не нарушали при этом общественный порядок. В этом пункте с начальником гарнизона невозможно было сговориться: соглашаясь ничего не замечать, он не желал слушать никаких отговорок.
В отношении налогов он также отступил. Ханаане так много лгали, что ему уже не удавалось отличить ложь от правды. К тому же у него недоставало стражников для проверки. И он довольствовался тем мизерным показателем урожая, который население соглашалось ему предоставить. Каждый раз повторялась одна и та же комедия: управляемое население жаловалось на жару, холод, насекомых, ветер, засуху, бури и сотни других невзгод, которые якобы урезали ему урожай до самого нищенского.
Офицер даже больше не слушал этих скучных речей, которые действовали на него как самое эффективное снотворное.
Каждый день он молился богу Мину, походный храм во имя которого был сделан в северной части казармы, чтобы тот позволил ему вернуться в Египет как можно скорее. Он мечтал оказаться снова в своей родной деревне в Дельте Нила, подремать в полдень в пальмовой роще, которая росла на берегу канала, где купались во время жаркого сезона, и заботиться о своей старой матери, которую он не видел уже давно.
Он настойчиво писал в Мемфис просьбы о смене, но военное начальство, казалось, о нем позабыло. Терпеливо неся свою ношу, офицер пытался скрасить свое тихое существование, и здесь главная роль отводилась крепкому пиву, часто весьма низкого качества.
— Прибыл караван с Севера, — предупредил его адъютант.
— Никаких происшествий не отмечено?
— Я не занимался еще инспекцией.
— Да брось ты...
— А как же правила?..
— Ханаане сделают эту работу вместо нас. Они прекрасно ладят с сирийскими караванами.
— Они схитрят с описями доставки, количеством товаров и...
— Как всегда, — напомнил начальник гарнизона. — Кажется, у тебя интрижка с аборигенкой?
— Мы похаживаем друг к другу, это правда.
— Хорошенькая?
— Привлекательная и очень способная.
— Смотри, не женись. Здешние девушки больше подчиняются своему племени, чем собственному мужу, которого они обычно, в конце концов, съедают.
— Один из наших сторожей дал мне знать, что на южной окраине города население волнуется.
Начальник гарнизона мгновенно вышел из своего дремотного благодушия.
— Ты шутишь?
— Я еще не проверял.
— Этим ты займешься немедленно! Договор — это договор. И если ханаане его позабыли, я им его напомню.
Но прошло два часа, а адъютант все не возвращался.
Охваченный дурным предчувствием, начальник гарнизона приказал солдатам взять оружие и следовать за ним. Время от времени демонстрация силы не бывает лишней. И если аборигены причинили хотя бы малейшее зло его подчиненному, они узнают, кому принадлежит власть в Сихеме.
На южной окраине около трех сотен человек стояли плотной толпой. Египетский офицер был поражен: большинство из них были ему незнакомы.
Уж не с этой горсткой солдат может он выступить против такой толпы, тем более что его солдаты, не слишком готовые к такому противостоянию, уже сейчас тряслись от страха!
— Начальник, — сказал офицеру один из них, — лучше было бы вернуться.
— Мы представляем власть и порядок в Сихеме, и не этой толпе чужаков нарушать их.
К солдатам вышла молодая женщина.
— Не хочешь ли новостей о своем офицере, начальник?
— Кто ты?
— Женщина, которую он обесчестил и осквернил. Он думал, что я всегда буду обязана хранить молчание, но ни он, ни ты не предвидели приход Провозвестника! Вместе с ним ханаане раздавят Египет!
— Немедленно освободи моего офицера!
Лицо молодой женщины исказилось жестокой улыбкой.
— Как тебе угодно, начальник.
Кривая Глотка бросил к ногам египетского военачальника три мешка.
— Вот что осталось от этого мучителя!
Дрожащими руками начальник гарнизона раскрыл мешки. В первом была голова его адъютанта, во втором — руки, в третьем — половой член.
Вперед выступил высокий мужчина с тщательно подстриженной бородой и странными красными глазами.
— Положи оружие и прикажи своим людям слушаться меня, — сказал он мягким голосом.
— Кем ты себя считаешь?
— Я — Провозвестник, и ты должен подчиниться мне, как и все жители Сихема.
— Это ты должен подчиниться законному представителю власти! Если ты — зачинщик этого преступления, тебя казнят, как и тех, кто его совершил.
— Ты поступаешь неразумно, начальник. Если я дам сигнал к атаке, твоя кучка дрожащих трусов долго не продержится.
— Немедленно иди за мной. Иначе...
— Я даю тебе последний шанс, египтянин. Подчинись или умрешь.
— Хватайте этого смутьяна, — приказал начальник гарнизона своим солдатам.
Подручные Провозвестника бросились в атаку.
Кривая Глотка успел-таки проткнуть грудь офицера раньше, чем Бешеный, который в истерике стал топтать лицо убитого ногами. Солдаты бросились наутек со всех ног, их гнал страх перед преследователями.
Население Сихема с радостью приветствовало своего нового хозяина, поскольку в его намерения входило свергнуть фараона и расширить ханаанскую территорию, и приняло его веру, единственным провозвестником и гарантом которой был он сам.
Среди оглушительного воя были сметены с лица земли казарма и храм Мина. Отныне никаких храмов во славу каких-либо божеств и никаких богов, воплощенных в каком бы то ни было материале. Только камень с выбитыми на нем словами Провозвестника, чтобы каждый мог постичь мудрость, неустанно их повторяя.
Победитель и его ближайшие помощники устроились в жилище управляющего деревней, казненного за сотрудничество с египтянами.
— Я требую себе половину земель, — заявил Кривая Глотка.
— Хорошо, но этого мало, — заметил Провозвестник, ошеломив этими словами своего собеседника. — Разве после стольких страданий в медных рудниках ты не заслуживаешь большего?
— Ну, если на дело посмотреть таким образом... Что вы предлагаете?
— Мы должны подготовить молодых воинов, готовых умереть ради нашего дела и нанести жестокие раны Египту. Хочешь заняться этим?
— Слово Кривой Глотки, мне это по душе! Но шутить я не люблю. И даже в тренировке я не сдерживаю своих ударов.
— Именно это мне и нужно. Только лучшие из лучших и подготовленных к войне отправятся с заданием. А мы с Бешеным подготовим тех, кем они будут командовать. И каждое утро я буду объяснять всем верным мне задачи нашей борьбы.
Бешеный все сильнее гордился тем, что так близко стоял к истокам борьбы. Простые слова Провозвестника целиком наполняли его и делали из него самого убежденного из пропагандистов.
И здесь, в Сихеме, великий поход стал набирать силу.
