Соколы огня и льда (ЛП) - Мейтленд Карен (версия книг .TXT) 📗

— Охраняйте двери, чёрт возьми, не дайте ему сбежать.

Шаги приближались ко мне. Путь оставался только один. Я взбежал по ступенькам и едва успел втиснуться в нишу наверху, как в нижний коридор ворвались слуги.

Сердце стучало так громко, что должно быть, звук отражался эхом от стены.

— Обыщите дом! Найти его! — вопил Карлос. Можно определённо сказать, что от удара по носу нрав у него не улучшился.

Что-то мягкое и тёплое коснулось моей руки. Я подпрыгнул и едва не закричал от неожиданности. Горничная доньи Лусии прижала палец к моим губам. Потом осторожно выглянула через перила лестницы.

Мне незачем было смотреть. Я слышал стук и топот — рабы и слуги обыскивали внизу каждый уголок, где можно спрятаться внизу, следом за ними с лаем ковыляла мерзкая собачонка.

Служанка настойчиво дёрнула меня за руку, потащила в комнату через коридор и заперла за нами дверь. Мы оказались в роскошной спальне. Пол покрывала мозаичная плитка с изящным узором из сверкающих цветов, рыб и резвящихся дельфинов. Со всех стен безмятежно улыбались бесчисленные изображения святых и Пресвятой девы. Перед огромной кроватью с высокой горой подушек, задрапированной лёгкими газовыми портьерами, лежал шёлковый ковёр. Серебряное зеркало на резном столике тонуло в море изящных стеклянных флаконов, позолоченных пузырьков, костяных расчёсок и серебряных щёток.

— Спальня госпожи, — прошептала горничная, хотя мне и так это было совершенно ясно. — Её и собачки, — она взяла одну из серебряных щёток.

— Это его. Избалованное животное. Этим она его чешет, а мне не даёт даже деревянной расчёски.

— Мне нельзя здесь прятаться, — сказал я. — Если меня обнаружат в её спальне, этот племянник тут же меня заколет.

Девушка тихонько хихикнула.

— Думаю, он в любом случае собирается это сделать.

— Рад, что ты находишь это забавным, — огрызнулся я. — Но это моя жизнь висит на волоске. Как мне отсюда выбраться?

Вместо ответа девушка придвинулась ближе, поднялась на цыпочки, руки скользнули вокруг моей шеи. Она притянула меня к себе и поцеловала жарко и страстно. Я обнял её, чувствуя тепло маленького тела. На несколько блаженных мгновений я совершенно забыл, что меня ищут, и не думал ни о чём, наслаждаясь этим прекрасным созданием. Сказать по правде, я вообще ни о чём не мог думать, отдаваясь пронизывающим ощущениям. Но как только за дверью раздались яростные крики, мой пыл тут же поник как утопленный котёнок.

— Быстрее, — горничная потащила меня через комнату и вытолкнула на узкий каменный балкон. — Вылезай. Ну же.

Я поглядел вниз на внутренний двор.

— Туда мне нельзя.

Несколько слуг с надеждой заглядывали за горшки с карликовыми апельсиновыми и лимонными деревьями, как будто за ними как-то можно спрятаться.

— Не вниз, глупый, наверх. Тебе нужно лезть на крышу. Если встать на перила, сумеешь подтянуться. А когда окажешься там, прыгай на крышу соседнего дома и спускайся на улицу.

— Я сломаю шею.

Девушка пожала плечами.

— Если они тебя поймают — вообще голову оторвут.

— Должен быть какой-то другой...

Я умолк — кто-то заколотил в дверь спальни. Что же, прекрасный выбор — умереть, свалившись с крыши, или от рук припадочного психа со шпагой. Я прикинул, какое предложение более привлекательно и вскарабкался на перила, молясь, чтобы никто из слуг во дворе не взглянул вверх, и попытался перемахнуть на крышу, но боялся, что черепица посыплется вниз.

— Погоди, так не получится, — прошептала горничная. Она крепко ухватилась за перила. — Становись мне на плечи.

Я был не уверен, что она может выдержать мой вес, но спорить времени не оставалось. Я поставил ногу на маленькое плечо и с силой оттолкнулся. Она ахнула, но смогла устоять, пока я подтягивался на крышу.

Девушка тут же исчезла в комнате, плотно закрыв за собой балконные ставни. Несколько минут я неподвижно лежал на крыше, боясь скатиться по крутому склону. Плитка, раскалённая на ярком солнце, обжигала, но даже боль не могла заставить меня пошевелиться, пока не раздался оглушительный стук в дверь спальни.

— Ты здесь, Рикардо? Когда-нибудь всё равно придётся выйти. Ты в ловушке. Отсюда бежать некуда. Так что, открывай дверь и сдавайся, тогда я тебя не убью. Не откроешь — я вышибу дверь и порву тебя в клочья.

Странная штука — страх вполне можно преодолеть, когда тебе угрожает что-то гораздо более ужасное. Если до этого момента я боялся даже пошевелиться, то теперь мне внезапно очень захотелось вскарабкаться вверх по этой крыше, на которую даже кошка не полезла бы.

Изо всех сил сопротивляясь искушению глянуть вниз, я медленно продвигался по черепице пока не подполз к гребню крыши, потом огромным усилием заставил себя перелезть и повернуть за угол. С этой стороны вдоль края крыши шла низенькая оградка. Я с облегчением укрылся за ней, и лежал там, дрожа и задыхаясь.

Внизу проходила узкая улица. Барьер на крыше был слишком низким чтобы полностью укрыть меня если кто-то случайно посмотрит вверх, но это моя единственная защита, и по крайней мере, вниз я не соскользну.

Не знаю, сколько времени я так пролежал. Солнце палило спину, горячая плитка обжигала ладони, по лицу градом катился пот, а горло пересохло так, что я с радостью выпил бы бочку лошадиной мочи. Наконец, я услышал, как Карлос со слугами уходит от дома. Должно быть, они поняли, что меня нет внутри, и решили поискать на улице. Карлос, наверняка, донёс о происшествии. Возможно, он уже послал слуг за помощью. Совсем скоро здесь будет полно солдат.

Стараясь не слишком поднимать голову, я рассмотрел соседнее здание. На верхнем этаже имелся балкон, окружённый высокой стеной. Двери выходившей на балкон комнаты были плотно закрыты, а задвижки — ржавые. Их, похоже, уже давно не открывали, поскольку под стеной накопились опавшие листья и прочий принесённый ветром мусор. Если мне удастся туда перелезть, можно спрятаться на балконе и дождаться темноты. Во всяком случае, это лучше, чем заживо поджариваться на крыше.

Ничего другого не оставалось — только двигаться побыстрее и молиться, чтобы никто меня не заметил.

Я схватился за перила и пополз по крыше к месту как раз над балконом соседнего дома. Потом, молясь всем святым, чьи имена знал, и всем остальным, я прыгнул вниз. Видимо, на этот раз святые сжалились надо мной — я приземлился на стенку балкона, опасно балансируя между жизнью и смертью, и сумел упасть в нужную сторону, внутрь.

Я лежал на балконе, ушибленный и запыхавшийся, и не смел двинуться, боясь, что кто-то в доме мог меня слышать. Но никто не выходил, ставни не открывались, так что я осторожно перебрался под благословенную тень стены и вздохнул с облегчением.

Я сбежал! Получилось! Теперь мне нужно только дождаться, когда стемнеет, а потом спуститься вниз, на улицу, а этому напыщенному высокомерному Карлосу останется ловить собственную задницу.

Я ухмыльнулся, представив, как прямо сейчас он, обливаясь потом, топчется по жаре, ищет меня на улице, пока я спокойно лежу в тени у него над головой.

Усталость от погони и предыдущая бессонная ночь взяли своё. В конце концов я задремал и очнулся от шума и криков внизу, на улице.

— Сеньор Карлос, мы можем бросить искать здесь и раскинуть сеть пошире. Мерзавец, должно быть, уже далеко отсюда.

— Нет! — проревел Карлос. — Я расставил людей на всех улицах, ведущих из этого квартала, и говорю вам — он до сих пор где-то здесь. Я хочу найти этого негодяя.

Я съёжился под стеной так низко, как только мог. Я слушал, как они колотили в двери, расспрашивали людей на улице, но никто ничего не видел, хотя все обещали сказать, если что-то заметят. Они уходили дальше по улице, и голос Карлоса тоже звучал вдалеке.

Я перевёл дыхание. Мысли мчались, пытаясь придумать способ бежать отсюда так, чтобы не наткнуться на часовых Карлоса. Вот если бы проскользнуть через этот дом и выйти на другую улицу, тогда...

Прямо надо мной раздался щебет. На мгновение я подумал, что это чирикают птицы на крыше, но тут по верху балконной стены пронеслось что-то чёрно-белое.