И один в поле воин - Дольд-Михайлик Юрий Петрович (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
МАЙОР МИЛЛЕР ХОЧЕТ ПОДРУЖИТЬСЯ С ГОЛЬДРИНГОМ
Генерал Эверс уже собрался идти в казино обедать, когда Лютц сообщил ему:
— Герр Миллер просит принять его.
— Чего он повадился к нам? — недовольно спросил Эверс. — Снова что-то придумал? Может, и меня собирается проверить?
— Возможно, но скорее меня.
— Просите.
— Вы снова с какими-то неприятностями, Миллер? — Наоборот, на этот раз я принёс вам приятную весть, господин генерал, — ответил Миллер, садясь.
Вопреки его заявлению о том, что весть приятна, лицо майора было достаточно кислым.
— Вчера мы осуществили свой план, произвели проверку вашего офицера по особым поручениям лейтенанта фон Гольдринга.
— Ну и что? — с интересом спросил генерал.
Миллер обстоятельно и точно рассказал о событиях в номере гостиницы Шамбери, не скрыв и того, что магнитофон точно записал весь разговор.
— Лангхейн получил две пули в правое лёгкое, он сейчас в госпитале и, наверно, не скоро выйдет оттуда… Генерал искренне расхохотался. Его поддержал и Лютц.
— Ну, господин Миллер! Теперь вы убедились в благонадёжности Гольдринга?
— Совершенно!
— Герр Лютц, сегодня же приготовьте реляцию о награждении лейтенанта фон Гольдринга «Железным крестом» второй степени.
— Яволь! — ответил Лютц.
— Ведь лейтенант не знал, что перед ним сидит оберштурмбанфюрер СС Лангхейн. Ведь так, господин Миллер?
— Так точно. Я уверен, что если бы барон догадался, кто разговаривает с ним, то проверка не закончилась бы кровопролитием. Но теперь мы совершенно убеждены в благонадёжности лейтенанта фон Гольдринга.
— А теперь, господин Миллер, не хотите ли пообедать с нами? — пригласил Эверс.
Рассказ Миллера о результатах проверки фон Гольдринга явно привёл генерала в хорошее настроение.
— Сочту за честь, господин генерал, — поклонился Миллер.
За обедом, который в отличие от многих предыдущих прошёл живо и весело, только и было разговоров, что о храбрости фон Гольдринга. К концу обеда генерал был в таком приподнятом настроении, что провозгласил тост за успех начавшегося на Восточном фронте наступления, которое многим из присутствующих даст возможность уже в этом году побывать в Москве.
Генрих никак не ожидал, что слух о событиях в Шамбери так быстро достигнет Сен-Реми. Но вышло так, что слава опередила его. Когда по приезде он направился в штаб, у входной двери его остановил штабной офицер обер-лейтенант Фельднер.
— А, барон, — приветливо и почтительно проговорил тот. — Со счастливым возвращением. О ваших героических делах мы уже слышали. Рад поздравить вас первым.
— О каких делах? — не сразу догадался Гольдринг.
— Не скромничайте, о вашем подвиге генерал рассказал всем офицерам вчера после обеда. А ему обо всём сообщил герр Миллер.
— А-а, вот вы о чём… Спасибо за поздравления.
Генрих вошёл в вестибюль и уже хотел было подняться по лестнице, но внимание его привлёк солдат, который, увидев лейтенанта, вскочил со скамьи, стал навытяжку. Это был юноша лет девятнадцати-двадцати, белокурый, худощавый, с умными голубыми глазами. Именно выражение его глаз и заставило Генриха остановиться. Во взгляде юноши сквозило столько печали, даже отчаяния, что не заметить этого было нельзя. У ног солдата лежал вещевой мешок.
— Кто вы такой? — спросил лейтенант.
— Ефрейтор Курт Шмидт, герр лейтенант, — чётко ответил солдат.
— Откуда?
— Служил во второй роте второго батальона сто семнадцатого полка, а сейчас получил назначение на Восточный фронт.
На глазах молоденького солдата, казавшегося совсем мальчиком, задрожали слезы.
— А почему вас туда переводят?
— По рапорту командира роты обер-лейтенанта Фельднера.
— В чём же вы провинились перед обер-лейтенантом?
— Четыре дня тому назад обер-лейтенант Фельднер был немного выпивши. Ему показалось, что я не так приветствовал его, хотя, честное слово, я приветствовал его как полагается. Тогда он начал командовать: «лечь», «встать». Я выполнял его приказы, пока у меня хватило сил. Но вскоре я устал — я вообще слабый, и не смог подняться… Он отругал меня, а потом написал рапорт, будто я отказался выполнить его приказ, и просил отправить меня на Восточный фронт.
— Всё, что вы мне рассказали — правда?
— Святая правда, герр лейтенант. Как перед богом! Юноша посмотрел на Гольдринга с такой мольбой, что ему стало жаль этого мальчика в солдатской шинели.
— А вы очень боитесь Восточного фронта?
— Там, герр лейтенант, уже погибли два моих брата. У матери остался я один, и когда она узнает, что меня послали на Восточный фронт, она не переживёт этого.
— А почему вы не сказали обо всём генералу?
— Даже командир полка не захотел говорить со мною…
— Приказ об откомандировании при вас? — немного подумав, спросил Генрих.
— Вот. Мне приказано подождать тут попутную машину на Шамбери.
— Так вот, Курт. Я поговорю с генералом. Но надо выдвинуть какую-нибудь причину, чтобы вас здесь оставили. Если хотите, я могу сказать, что вы мне нужны как денщик… Согласны?
— Я буду выполнять все ваши распоряжения и работать как никто другой.
— Давайте ваши документы, и ждите меня здесь. Солдат быстро, словно боясь, что офицер передумает, дрожащими руками вынул бумаги и отдал их лейтенанту. Генрих поднялся на второй этаж и вошёл в кабинет Лютца.
— А-а, Гольдринг, рад вас видеть! — Лютц вышел из-за стола и крепко пожал руку Генриху. — Генерал просил, чтобы вы немедленно зашли к нему.
Отдав гауптману расписку штаба о вручении пакета, Генрих отправился к генералу.
— Ну, лейтенант, расскажите, как всё это было? — воскликнул Эверс, как только увидел Гольдринга. Генрих рассказал все, до малейших деталей.
— Я представил вас к награде «Железным крестом» второй степени, — сообщил Эверс.
— Очень благодарен, господин генерал. Я сегодня же напишу об этом Бертгольду. Я уверен, что он будет также благодарен вам за заботу обо мне. Этот ответ был приятен генералу.
— Передайте оберсту искренний поклон от меня, — попросил он.
— Герр генерал, разрешите мне обратиться к вам с одной просьбой.
— Пожалуйста.
— Здесь в вестибюле находится солдат, которого направляют на Восточный фронт по рапорту обер-лейтенанта Фельднера. Я не хотел бы говорить об этом, но, уверяю вас, — обер-лейтенант поступил несправедливо, особенно если учесть, что солдат этот очень слаб физически и что два его брата сложили головы на Восточном фронте. А мне нужен денщик. Я прошу, господин генерал, разрешить мне взять его в денщики.
— И это все? — генерал был даже немного разочарован, что не может сделать чего-нибудь большего для офицера, так отличившегося.
Взяв из рук Генриха документы Курта, генерал перечеркнул на одной из бумаг свою старую резолюцию и сверху крупным почерком написал: «Оставить при штабе как денщика лейтенанта барона фон Гольдринга».
— Очень благодарен, герр генерал! А теперь, когда вы так быстро исполнили мою первую просьбу, разрешите обратиться к вам со второй…
— Возможно, выполню и эту! — улыбнулся Эверс.
— Тогда я попрошу принять от меня десять бутылок шампанского, старого французского шампанского, которое я разыскал в Лионе специально для вас. Как-то гауптман Лютц сказал мне, что вы любите хорошее шампанское. Эверс рассмеялся.
— Эту вашу просьбу я выполню ещё с большей охотой, чем первую.
— Разрешите идти? — спросил Генрих.
— Можете идти. Только сегодня же подайте рапорт о предоставлении вам недельного отпуска по семейным обстоятельствам.
— О! Бесконечно благодарен, герр генерал. Об этом я давно мечтал, но просить не решался.
Когда Генрих спустился вниз, Курт Шмидт вскочил со скамьи и, забыв о субординации, бросился к лейтенанту.
— Ну, Курт, — сказал Генрих, — теперь вы мой денщик.
Радость, осветившая лицо молодого солдата, невольно передалась и Генриху. Он с ласковой улыбкой поглядывал на этого юношу в солдатской шинели, который с такой силой сжимал свою пилотку, словно старался вдавить её в собственные ладони.
