Мятный поросенок - Бодэн Нина (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗

   Казалось, этот прекрасный вечер будет длиться бесконечно, но вот уже и конец, и все они идут домой, и спокойная звездная ночь вокруг. Полл несла свой приз - перевязанную полосатой лентой большую коробку шо­колада. А мама несла охотничий рожок, который тетя Сара дала Полл для завершения ее костюма голубого эльфа, самый настоящий охотничий рожок, который принадлежал давно умершему дедушкиному брату. Тетя Гарриет, подобрав юбки, приплясывала на ходу, как девчонка, Лили при­танцовывала, пятясь спиной впереди всех. Она проговорила, переводя ды­хание:

   - А вы слышали, что нынче сказал викарий старому мистеру Пококу? Он сказал, я сама слышала: «Славные ножки у этой девушки». Это он про меня сказал!

   Тетя Сара промолвила:

   - Да, я думаю, это платье тебе коротко. Его надо удлинить, Эмили, к следующему разу, когда она его наденет.

   Мама кивнула, соглашаясь; глаза у нее светились. Она приложила к губам рожок и, стоя на самой середине обширной Маркет-сквер, огласи­ла площадь трубным звуком, протяжным и печальным. А стены домов отозвались эхом, от которого все сразу примолкли. Прекрасная, щемящаяи таинственная нота замерла наконец, а Полл смотрела на своих родных и чувствовала, что тает от счастья - так она их всех любила. Тео ей улыб­нулся, будто понял, что она сейчас чувствует; она тоже ему улыбнулась и простила его раз и навсегда.

   - Это лучший день в моей жизни, - сказала она, отвечая на их улыбки.

   - Много ли ты дней прожила! - воскликнула тетя Гарриет. -  То ли еще скажешь, когда увидишь осеннюю ярмарку после сбора урожая!

   Джордж отправился на уборку урожая, а Полл и Тео носили ему в поле корзинку с обедом. Иногда они там задерживались, чтобы погля­деть, как убирают последние полосы. Жатка, стрекоча, делала круг закругом, и площадь спелой пшеницы в центре делалась все меньше, пока наконец сбившиеся там перепуганные дикие кролики не выскакивали на свет и, закинув уши на спины, не мчались зигзагами по стерне, а люди с палками преследовал и их и орали вовсю. Тео однажды словил крольчон­ка, а Полл - ни разу. Но потом один фермер подарил ей убитого кроли­ка - отнеси, мол, домой маме. Г лаз у кролика были открыты и припо­рошены пылью, в уголке рта запеклась кровь, весь он вытянулся у нее на руках, будто все еще бежал, напряженный и жесткий. Полл поймала на себе взгляд фермеровой жены и сказала:

   - Бедный кролик! - И погладила его длинные уши. Женщина улыбнулась ей.

   А на ужин у них была тушеная крольчатина, приправленная душисты­ми травками с их огорода. Тео сказал:

   - Пахнет не хуже, чем рагу по-цыгански. Знаете, как цыгане ежей едят? Обмазывают их глиной и запекают на углях, потом глина отходит, а с ней колючки, шкура и все прочее - просто и чисто!

   Цыгане явились в город за несколько дней до осенней ярмарки и раз­били свой лагерь среди развалин старого монастыря. Они держались особняком от всех, кто съехался на ярмарку, и говорили на собственном своем языке. Полл и Тео подолгу слонялись возле их кибиток, чтобы по­слушать цыганскую речь - поток странных булькающих слов. Впрочем, если подойти слишком близко, цыгане замолкали и смотрели в упор свои­ми черными, поблескивающими глазами. Однако они выглядели вполне дружелюбно, когда сами стучались у дверей и предлагали на продажу разные деревянные поделки, кружево из хлопчатой пряжи и битую пти­цу, которую они всегда называли «голуби». «Вот так голубок!» - вос­кликнула мама, когда цыган однажды принес ей целого фазана. Цыган засмеялся и объявил, что вообще-то это павлин японской породы.

   Вслед за цыганами на ярмарку стали съезжаться и другие гости, и вскоре Маркет-сквер заполнилась фургонами и крытыми повозками, на некоторых были балаганы, карусели, а иные разрисованы снаружи картин­ками, по которым можно понять, что внутри: шпагоглотатель, или женщи­на-слониха, или двухголовый теленок. Лучше всех был изображен по­жиратель огня - гигант в красных атласных бриджах до колен и в кружевном жабо, извергающий струю желтого пламени изо рта. Но сколько Полл и Тео ни околачивались возле фургона в надежде его увидеть, един­ственный, кто оттуда вышел, был какой-то лысый коротышка, косоглазый притом.

   В день ярмарки Полл проснулась рано и побежала по грибы. Самые лучшие грибы росли на земле одного фермера, известного исключительно вредным характером, но Полл повезло в то утро: когда появился хозяин, она уже набрала полную корзинку. Он вопил и размахивал палкой ей вслед:

   - В другой раз поймаю, шкуру обработаю, будет как дубленая!..

   Но она уже скрылась через дырку в изгороди, а когда сердце у нее чуть улеглось, она даже запела на бегу, чтобы всем показать, что ни­сколько ее не испугали эти грубые глупые угрозы. К тому же тетя Гарриет говорила, что этот фермер почтенный гражданин и пальцем не тронет­не посмеет.

   Задняя дверь их дома была открыта, Джонни расположился на сту­пеньках и грелся на солнышке. Она дала ему горсть ежевики, которуюуспела собрать по дороге домой, поставила корзинку с грибами в кухню. И, услышав, что мама спускается вниз, поскорей выбежала в сад, пока не заставили накрывать на стол. Не попадаться на глаза, может, и не вспом­нят - это, конечно, наилучший способ избежать всяких поручений! Еще безопасней, решила она, скрыться в саду тети Сары. И вместе с Джонни направилась туда через деревянную калитку.

   - С дорожки не сходить! - предупреждала она его. - Тетя Сара это­го не одобрит, если ты потопчешь ее клумбы.

   Джонни шагал следом, преисполненный достоинства, как олдермен или как мэр города.

   Она шла по гаревой дорожке, но на полпути замерла как вкопанная: над летним домом вился дымок. Тетя Сара зимой иногда разводила там огонь, но летом, да еще с самого утра - никогда! Полл поразмыслила с ми­нуту, не зная, как поступить, а потом дошла до дома и толкнула дверь.

   Какой-то старик сидел у камина и пек на огне головку лука, насажен­ную на острие ножа. Полл проговорила сурово:

   - Вы что, не знаете, что это чужой дом? Что вы здесь делаете?

   Он медленно повернул голову. У него была седая щетинистая бородка и длинные волосы, совсем редкие - сквозь них просвечивал его розовый череп. Он сказал:

   - Я могу задать тебе тот же вопрос. Ты кто такая?

   Он говорил совсем не по-норфолкски - не тянул гласные; это ее боль­ше всего удивило, и она сразу приняла иной, вежливый тон:

   - Я Полл. Полл Гринграсс. А этот летний домик принадлежит моей тете.

   - О! -сказал он. - Так вот ты кто!

   Он оглядел ее с ног до головы. Судя по улыбке, Полл его забавляла, и это странным образом выводило ее из себя. Да, он смотрел на нее вовсе не как ворующий ночлег бродяга - скорее, как человек, имеющий здесь не меньше прав, чем она. Он широко зевнул, поскреб бороду той рукой, кото­рая не занята ножом с луковицей, и сказал:

   - Ну, раз уж ты здесь, то можешь исполнить мое поручение. Сбегай­-ка к этим великовозрастным девицам и скажи им, бездельницам, что я хочу на завтрак кусок свиной грудинки пожирнее.

   - Я должна это сказать т е т е Саре?!

   - Можно и Гарриет, все равно. Шагай, не задерживайся. Скажи им, что я проголодался.

   Она сперва попятилась медленно, потом припустила по дорожке. Джонни она впустила через калитку обратно в его собственный сад, а са­ма - в кухню к тете Саре. Обе тетки находились там, и Полл проговорила неуверенно:

   - Там, в летнем домике, какой-то человек. Он говорит, что хочет позавтракать.

   К ее изумлению, тетки восприняли это совершенно спокойно. Тетя Са­ра улыбнулась, а тетя Гарриет сказала:

   - Ага, он снова здесь! Я так и думала, что пора ему объявиться. В прошлый раз, когда его видели, это было в Лондоне - твой папа там с ним встречался.

   Тетя Сара проговорила:

   - Ну конечно, Джеймс всегда был щедр к нему, обеспечил его на всю зиму.

   Притом они говорили так, будто это в порядке вещей, чтобы какой-то старый бродяга ночевал в их летнем домике, да еще завтрак требовал.