Хорт – сын викинга - Гладкий Виталий Дмитриевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
На балконе следующего дома рукописец изобразил волка с крыльями и еще какого-то неведомого зверя с большой гривастой головой и длинным гибким хвостом. А над вторым этажом была устроена голубятня, расписанная дивными узорами.
Но особенно поразил воображение впечатлительного юноши храм Святовита. Он был невероятно большим. Рогволд рассказывал, что ширина храма составляет триста шагов, а длина – почти тысячу. Покрытые воском деревянные стены величественного строения украшала тонкая резьба. Башня храма, расположенная по центру, возвышалась над всеми городскими домами и другими святилищами и, казалось, доставала до неба. Храм представлял собою два строения: внешнее, соединенное с бревенчатыми стенами, было покрыто красной кровлей, а внутреннее опиралось на четыре толстые резные колонны. Они поддерживали балки потолка, а вместо стен были занавеси из византийской пурпурной парчи – красный цвет был символом главного божества руян. Здесь и находился кумир Святовита.
Вход в храм представлял собой резную арку, по бокам которой были вкопаны столбы с диковинными птицами сверху, украшенными самоцветами. Это были чучела, для изготовления которых взяли перья ястреба, орла, выпи, совы, утки, гуся и других пернатых. Головы чучел напоминали петушиные – с большим красным гребнем и кривым клювом. А на столбах внешней ограды были представлены резные изображения зверей, которые водились в прибрежных лесах Варяжского моря: головы оленя, лося, тура, медведя, кабана, рыси, косули и волка. Звери менее крупные – лисы, белки, зайцы, барсуки и прочие – были представлены в полную величину.
Мораву было известно, что главный жрец Святовита вчера, накануне праздника, занимался уборкой – освященной метлой тщательно выметал мусор из внутреннего помещения, закрытого занавесями [42]. При этом жрец следил, чтобы храм не был осквернен человеческим дыханием. Всякий раз, когда ему требовалось вдохнуть или выдохнуть воздух, он быстро выбегал за внешнее ограждение храма.
Поскольку праздничный день уже наступил, занавеси, скрывавшие от людских взоров кумир Святовита, были подняты, и Морав наконец увидел это чудо дивное, о котором шло много разговоров среди жителей родного городища.
Деревянный кумир Святовита был огромным, примерно в три раза выше человеческого роста, с четырьмя безбородыми головами на четырех отдельных шеях. Коротко остриженные головы указывали на власть Святовита над четырьмя сторонами света, четырьмя ветрами и четырьмя сезонами времени. В правой руке кумир держал большой рог, изготовленный из разных ценных металлов и украшенный золотой насечкой, а левой рукой он опирался на лук, изготовленный из турьих рогов с витой тетивой из тонких оленьих жил. Рог представлял собой власть бога над плодородием, над жизненной и растительной силой. Рядом с кумиром на столбах было развешано его оружие – огромный меч, выкованный из какой-то неведомой стали, темной и искрящейся (он был без ножен, висевших рядом), под стать размерам меча позолоченный щит и колчан со стрелами, древки которых были красного цвета. Там же находились узда и седло, богато украшенные серебром и драгоценными каменьями.
Кроме того, по левую сторону от кумира стояло красное священное знамя Святовита, которое называлось «станица». Руяне чтили станицу как самого Святовита и несли ее перед собой в походах или сражениях, считая себя под покровом своего бога. Морав невольно подивился: деревянные головы казались живыми! Даже глаза живо сверкали, потому что в них были вставлены драгоценные каменья. «Большого таланта был мастер, трудившийся над изваянием Святовита», – с восхищением подумал юноша.
Длинная рубаха божества, подпоясанная широким боевым поясом с золотой оковкой, ниспадала складками до голеней. Тщательно отполированные и покрытые воском части кумира, сделанные из разных древесных пород, отличавшихся по цвету, так скрытно соединялись, что места скреплений издали нельзя было заметить, разве что при ближайшем рассмотрении. Мощные ноги Святовита в воинских башмаках твердо опирались о пол святилища, а их подошвы скрывались в земле.
Несмотря на раннее время, людей на центральной площади уже было немало, и не только местных жителей. Многие славянские племена прислали своих представителей на священный пир по случаю окончания жатвы. Храм Святовита считался главным святилищем народов варяжского Поморья, потому что бог руян приносил самые славные победы, а другие боги Арконы давали наиболее точные прорицания. Отовсюду доставлялись дары богам по обетам не только отдельных лиц, но и целых племен. Каждое племя посылало Святовиту ежегодную дань на жертвы. Привез дары и Рогволд. Для жрецов Руяна они были особо значимыми, потому что русы приносили на алтарь храма большое количество высоко ценимого «солнечного камня».
У храма Святовита были обширные поместья, приносившие ему немалый доход, в его пользу собирались пошлины с купцов, торговавших в Арконе, и с рыбаков, ловивших сельдь у острова Рано. Кроме того, в дар Святовиту ежегодно приносилась одна монета с каждого жителя острова. Главному божеству полагалась также третья часть воинской добычи, все драгоценности, золото, серебро и жемчуг, добытые руянами на войне. Даже короли данов привозили дары Святовиту, которого они почитали наравне с Одином. Поэтому в кладовых храма стояли сундуки, доверху наполненные драгоценностями. При храме находилась постоянная дружина в триста лучших витязей на белых боевых конях и с тяжелым рыцарским вооружением. Эти воины участвовали в многочисленных походах, они считались защитниками веры и приходили на помощь тем племенам, которые были не в состоянии справиться с врагами.
Триста витязей руян тоже находились на площади – в полном боевом облачении, сверкая ярко начищенной броней, в красных воинских плащах, стояли вдоль ограды храма, держа в руках копья. Они были неподвижны, как изваяния, но их глаза внимательно следили за людьми, которые собирались вокруг огромного костра, разложенного посреди площади, где шел забой жертвенных быков. Пока у стражей храма не было забот; но они могут появиться, когда начнется священный пир и народ начнет без меры вкушать вино и хмельную сурицу. Ведь на этом пиру неумеренность в питии считалось благочестием, а воздержание принималось за обиду божеству. Большое количество бочек с напитками высилось под стеной одного из строений, окружавших площадь.
Когда Морав приблизился к витязям, с восхищением разглядывая их великолепное оружие, многие из них сразу же обратили на него внимание. Вид юного молодца с мечом у пояса и наузом на голове говорил им о многом. Похоже, и среди храмовых воинов были волкодлаки, потому что на каменных лицах некоторых появилось некое подобие приветливой улыбки. Морав не удержался и изобразил легкий почтительный поклон в сторону закованных в броню стражей, чем вызвал всеобщее одобрение, которое выразилось в потеплении обращенных на него взглядов.
Наконец на площади появились и «волки» во главе с Рогволдом.
– Ранняя птичка… – с некоторым неудовольствием пробурчал волхв.
Он корил себя за то, что поднялся едва не позже всех. Все-таки преклонные годы дают о себе знать…
– Ух ты! – восхитился Сокол, а за ним и другие «волки», глядя на праздничный наряд Морава; они были одеты гораздо проще.
Впрочем, на фоне наряженных руян и гостей острова даже одежда Морава смотрелась блекло. Народ все прибывал и прибывал на площадь, и вскоре она стала яркой и пестрой, словно весенний луг во время цветения. А куча пожертвований у входа в храм постепенно превращалась в гору.
Неожиданно раздался общий вздох, в котором смешались восхищение и радость, и на площади воцарилась тишина. Из внешнего ограждения храма два жреца вывели белого коня. Могучий жеребец, немного напуганный большим количеством людей на площади, порывался встать на дыбы, и дюжие жрецы-конюхи едва сдерживали его. Это был конь Святовита. Даже вырвать волосок из его пышной гривы или длинного хвоста считалось святотатством и большим нечестием. За ним мог ухаживать лишь один человек – главный жрец. И только ему изредка позволялось садиться на него, дабы не унизить священное животное слишком частым употреблением. На этом коне бог воевал по ночам против врагов своей святыни и веры.
