Дьявол Шарпа - Корнуэлл Бернард (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Но он же ни в чём не виноват! И Морилло не виноват!
— Они вызвали моё неудовольствие, что уже много! — раздражённо прошипел Батиста, подняв ладонь.
Веки индейца были опущены, казалось, он молился.
— Благослови тебя Господь. — глядя на него, бессильно произнёс Шарп.
— Всерьёз считаете, что Господу есть дело до разной сволочи? — хихикнул Батиста.
Ладонь капитан-генерала пала вниз, как топор палача. Дрегара шагнул вперёд и поднёс пальник к затравочному отверстию. Грохот выстрела больно ударил по барабанным перепонкам. Железная люстра задребезжала. Харпер перекрестился. Батиста возбуждённо облизал губы. Фердинанда смело ураганом огня и дыма. Растерзанное туловище индейца перелетело через парапет. Редеющий дым явил остатки кола с парой оторванных ног и кровавый выхлоп брызг и ошмётков мяса вокруг амбразуры. Внизу на бренную плоть индейца мгновенно слетелись обезумевшие от дармового угощения чайки. Ядро с громким всплеском ухнуло в волны за краем мыска. На палубу бригантины высыпали ничего не понимающие американцы. Батиста испустил долгий прерывистый вздох и на ватных ногах побрёл прочь от окна. Бледная орудийная прислуга, сдерживая позывы рвоты, избавлялась от окровавленных конечностей казнённого.
В зале царила гнетущая тишина. Воздух отравляла пороховая гарь и запах свежей крови. На губах Батисты играла странная улыбка. Слабым голосом он обратился к британскому консулу:
— Мистер Блэйр.
— Ваше Высокопревосходительство? — подобострастно изогнулся торговец.
— Вы слышали допрос, учинённый мною мистеру Шарпу?
— Да, Ваше Высокопревосходительство.
— И вы удостоверяете, что обращались с гражданами вашей страны должным образом, а задержание их произведено на основании серьёзных подозрений, полностью подтвердившихся в ходе допроса?
— Да, Ваше Высокопревосходительство.
Батиста поднял со стола портрет Наполеона с зашифрованным письмом:
— Вы слышали свидетельство арестованного, что послание написано Наполеоном?
— А как же, Ваше Высокопревосходительство, собственными ушами слышал.
— И вы видели, что портрет, как, вероятно, и письмо, адресованы мятежнику?
— Да, Ваше Высокопревосходительство.
— Ответьте, мистер Блэйр, как ваше правительство расценит услугу, с готовностью оказанную мистером Шарпом Наполеону?
— Вне сомнения, как измену, Ваше Высокопревосходительство.
Батиста торжествовал. Портрет неопровержимо уличал Шарпа в помощи главному врагу Англии — одышливому толстяку, которого могущественная Британская империя и по сей день боялась, как огня. Боялась, вполне возможно, настолько, чтобы позволить Батисте привязать Шарпа с Харпером к столбам перед пушечными жерлами. Липкий холодок пробежал по позвоночнику стрелка.
Его страх не укрылся от Батисты. Мгновение он возбуждённо смотрел на Шарпа, затем вновь затронул консула:
— Вступал ли мистер Шарп в сношения с врагом вашей страны, мистер Блэйр, либо вёз послание английских торговцев врагу моей — мятежнику, он, в любом случае, заслужил суровое наказание. Не будет ли ваше правительство возражать, если эту прискорбную обязанность мы возьмём на себя?
Консул сокрушённо развёл руками:
— Сожалею, Ваше Высокопревосходительство, будет.
— Но вы согласны с тем, что мистер Шарп заслужил суровое наказание?
— Увы, Ваше Высокопревосходительство, согласен. — угодливо кивнул Блэйр, стрельнув глазами в сторону сундука.
Любопытно, подумал стрелок, сколько гиней донны Луизы обещано консулу за полюбовное улаживание щекотливого дельца?
Взяв палаш Шарпа, Батиста взвесил его и поинтересовался:
— Клинок был с вами под Ватерлоо? — не дождавшись ответа, испанец продолжил, — Я оставлю его себе. Закажу табличку с надписью: «Взят у английского солдата, которому суждено было встретить однажды более сильного противника».
— Так возьми саблю и давай сразимся за него, — отчеканил Шарп, — Чтоб не пришлось начать надпись со слова «украден».
— Я не сражаюсь со вшами, я просто давлю их. — Батиста швырнул палаш обратно и официальным тоном объявил, — Ваше имущество конфискуется в пользу испанской короны. Вы изгоняетесь с территории Чили и обязуетесь покинуть её с первым же кораблём.
Соответствующие бумаги были подготовлены заранее. Величественным, по его мнению, жестом Батиста протянул их капитану Ардилесу:
— Таковой корабль — ваш фрегат, капитан. Вы можете доставить арестантов в Европу?
Очевидно предупреждённый, моряк кивнул:
— Да.
— Пристройте их к делу. Пусть отрабатывают в поте лица проезд и питание. Никаких поблажек!
— Уж будьте покойны. — Ардилес сунул сопроводительные документы в задний карман мундира.
Батиста придвинулся к Шарпу:
— Я бы загнал вас в самую глубокую шахту, англичанин, но…
— Но боюсь английского флота, не так ли? — с холодной издёвкой закончил за него фразу Шарп.
Глаза Батисты сузились:
— Не играй с огнём, англичанин.
— Вор! — бросил ему Шарп, — Что, дон Блаз прознал об этом, и пришлось его убрать?
Мгновение Батиста оторопело смотрел на Шарпа, а потом вдруг искренне, с привизгом, расхохотался. Хлопнув в ладоши от избытка чувств, он замахал майору Суаресу:
— Уводите их! Прочь! Прочь!
Под глумливые выкрики и смех клевретов Батисты конвоиры выволокли Шарпа с Харпером на вырубленную в скальной породе лестницу и потащили по широким крутым ступеням вниз мимо обагрённой кровью батареи к пристани, где ожидал баркас с «Эспириту Санто».
Ардилес шёл следом, гремя саблей о каменную поверхность.
— Пусть попотеют! — напутствовал капитана Батиста, перегибаясь через парапет, — Слышите, Ардилес? На вёсла их! Пусть попотеют!
Ардилес кивнул боцману, и тот освободил для арестантов две скамьи на носу лодки. Матросы ухмылялись. Ардилес закутался в плащ и прошёл на корму, не желая, видимо, встречаться глазами с недавними пассажирами:
— Вперёд.
Боцман отдал команду, скрипнули уключины, и лодка рванулась с места.
Десятки лиц приникли к стёклам высоких окон зала над террасой с пушками. Зрители, довольные разыгранной для них пьесой, наслаждались заключительным действом — уничижением английских злодеев.
Первым побуждением Шарпа было взбунтоваться, оттолкнуть от себя гладкую рукоять, но это ничего бы не изменило, и он угрюмо грёб вместе с Харпером под размеренный голос боцмана. Грёб неуклюже, задевая другие вёсла и порой обдавая волной брызг себя и соседей. Потревоженные баркасом чайки, громко негодуя, взмывали в небо, унося в клювах куски плоти Фердинанда.
Шарпа терзали боль, горечь и гнев. Гнев не столько на Батисту, сколько на себя самого. За неделю с небольшим он умудрился с треском провалить элементарнейшее поручение, деньги за которое по возвращении в Европу придётся отдать, что означало полное банкротство. Люсиль не попрекнёт его, но от её безропотной готовности делить с мужем любые невзгоды, Шарп чувствовал себя ещё гаже. Проклятье, проклятье, проклятье! Его обвели вокруг пальца и обобрали до нитки. Было нестерпимо жаль палаша. Тяжёлый клинок, подарок Харпера, не раз спасал Шарпу жизнь, чтобы, в конце концов, достаться в качестве трофея чернильной душонке, не знавшей толком, с какой стороны за него взяться! Шарп оглянулся на крепость и заскрежетал зубами от беспомощности и унизительного понимания того, что ему никогда сюда не вернуться, никогда не отплатить Батисте за всё.
Нагруженный золотом фрегат отплыл с вечерним приливом. Шарп и Харпер сначала крутили кабестан, извлекая из воды один из якорей, затем их отослали на пушечную палубу складывать девяти— и двадцатифунтовые заряды в гнезда вокруг оснований мачт. Пот заливал глаза, мускулы ныли, но друзья не жаловались. Так легла карта, и всё, что им оставалось — подчиниться судьбе-злодейке. Впрочем, их покорность фортуне отнюдь не подразумевала христианской кротости. Одноглазый детина (судя по скорости, с какой испарился по его знаку боцманмат, — «король» бака) оглядел их с ног до головы и прогудел:
