Пираты Марокко - Волошин Юрий (версия книг txt) 📗
– Не стоит пока рисковать, руми. Потом я тебе отплачу, но не сейчас.
Они молча выбрались наружу. Ослик покорно ждал своей участи и не выказал никаких чувств, увидев людей. Арман тщательно прикрыл дыру, ведущую в подвал. Али привязал мешок к спине животного, и так же молча все трое двинулись в обратный путь.
Все устали, находясь в тесном, низком и душном помещении, сплошь пропитанном пылью. И теперь, даже под дождем, им стало легче. Они дышали полной грудью. Пьер мечтал о скором возвращении домой, а Арман все думал о том, выполнит ли Пьер свое обещание выделить ему достаточную сумму для организации театра, чтобы путешествовать с ним по городам.
С неделю ничего не происходило. Пленников регулярно гоняли на работы. Погода помаленьку портилась. Перепадали дожди с ветром, становилось холодно. Море уже не ласкало взора, а грозно и неприветливо серело, гоняя немалые валы по своей поверхности.
Суда стали редко выходить за пределы порта. Пьер загрустил, опасаясь, что в такую пору корабль из Марселя может и не прийти. То же подтвердил и Арман.
– Думаю, Пьер, что если за будущие дней десять за нами не придет судно, то придется нам зимовать в этом подвале, а там хозяева наши и про галеры вспомнят… Что-то уж очень долго нет никаких вестей.
– Стало быть, так угодно Богу, Арман. Нам ничего не остается, как уповать на его милости.
– Заговорил как мусульманин. Но ты прав. Что нам еще остается в нашем положении.
И вот пришел день, которого они так ждали, но ничего хорошего он не принес…
Али вошел, как обычно, похлопывая палкой по ладони, оглядел угрюмым взором притихших рабов, молча дал знак выходить на работы, а потом, ткнув палкой в грудь Пьеру, сказал:
– А ты останься, руми. Есть что сказать тебе.
Пьер заволновался, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Он ждал. Когда все вышли и в подвале остались только Али с Пьером, охранник, оглянувшись для уверенности, проговорил:
– Плохи твои дела, руми. Выкуп прибыл, но свободы тебе не видать.
Сердце Пьера чуть не остановилось от услышанного. Он какое-то время никак не мог найти слов, спросить, что же такое случилось. Али помог ему:
– Какой-то Фома имел беседу с нашим начальником тюрьмы. Договорились так, что половина выкупа будет выдана, но с условием, что ты отправишься на галеры по весне. Кумекай теперь сам, руми.
– Фома! Это же мой самый закадычный друг. Он тоже русский, мы с ним дружим с детства! Как такое может быть? Что-то не верится. Скажи мне правду, братец, умоляю!
– Я сказал правду, руми. Я не мог утаить этого от тебя. Все же мы с тобой одной крови, и я у тебя в долгу. Думаю, что теперь мы квиты. Хотя… Ладно, может, что и придумаем. Времени еще много до весны.
– Боже! Что же это такое?! Как же мог Фома такое сотворить? В уме не укладывается! Что же он за человек? Видно, правду говорила Ивонна, что он опасен и лжив. Как же я сам этого не понял?
– Хватит блеять, руми! Иди на работы, а то кто-нибудь подумает чего о нас. Пошел, руми!
– Я не руми, я русский! – воскликнул Пьер, но тут же осекся и замолчал, понимая неправоту своих возражений.
– Для меня ты – руми, братец. Иди. Обещаю придумать что-нибудь для тебя.
– Помоги мне вырваться отсюда, и я тебе хорошо уплачу, братец!
– Погоди обещать, руми. Надо еще суметь вырваться, а уж потом и расплачиваться за помощь. Ну, пошел!
Оглушенный неожиданной страшной новостью, Пьер потерянной походкой поплелся за ушедшими вперед пленниками. Он выглядел униженным и сломленным.
– Пьер, что с тобой? Тебя избили? – спросил Арман, когда тот поравнялся с другом.
– Еще хуже, Арман. Выкупа не будет.
– Как это? Не понимаю. Откуда знаешь?
– Сказали, Арман. Мой лучший друг устроил так, что меня отправят на галеры, отдал за это половину выкупа, а все остальное присвоил. Господи, смилуйся над нами! Помоги одолеть невзгоды! Господи, обещаю построить часовню, коли поможешь нам высвободиться из неволи! Господи, помоги, спаси и помилуй!
– Чуяло мое сердце, что так оно и случится! – воскликнул Арман в ярости. – Что же теперь с нами будет? Проклятье!
– Али обещал подумать, как помочь нам. Я обещал ему награду за это.
– Али! Ему легко думать. Он у себя дома! А нам каково?
– На худой конец можно последовать примеру Али, Арман.
– Как это? – удивленно уставился тот на товарища.
– Можно принять магометанство. Сколько раз нас уговаривали это сделать. Так что это самый легкий путь к свободе.
– Ты спятил! Как это можно?
– Я не уговариваю, просто объясняю возможности. А эта самая легкая.
– Проклятье! Пьер, ты что, неужели серьезно так думаешь?
– Пока нет. Но чем черт не шутит. Я повидал множество религий и не вижу никакой особой разницы в них. Был же я православным, а теперь католик?
– Так ты уже менял веру?
– Веру нет, но обычаи и правила некоторые я поменял. И не вижу в этом ничего дурного. Ведь главное в вере что? Сама вера в Бога! У каждого народа свои внешние обычаи и приемы этой веры, но сама вера остается незыблемой. Вот что главное, Арман.
– Ну ты даешь, Пьер!
– Не переживай и не удивляйся. Я верю в Бога, а это главное.
– Но ведь магометанство такое нечистое! Они свинину не едят и вино не пьют!
– Это не главное, Арман. А вино и они попивают, но не так много, как христиане. И не бери в голову мои слова.
– Как же не брать такое?
Они замолчали, подгоняемые охранниками. Каждый погрузился в свои мрачные думы. Северный ветер трепал их ветхие одежды, пронизывал до костей, пленники ежились и кутались, спасаясь от холода.
Уже принявшись за работу, Пьер вдруг разразился проклятиями.
– Арман, я только сейчас окончательно осознал, что мой бывший друг просто-напросто добивается моей жены! Вот каналья! Как же теперь мне жить, сознавая, что она осталась совсем беззащитной перед его подлостью и похотью! Что мне делать, Арман?! Черт!
– Эх, Пьер! Что ты сейчас можешь сделать? Мы способны лишь мечтать о мщении, счастливом избавлении от плена, о возвращении домой! Об этом теперь надо молить Господа ежедневно, ежечасно. Больше не на кого нам надеяться. И не упоминай черта более.
– Проклятье! Как мне не ругаться? – Пьер в сердцах плюнул.
– Ты говорил про Али. Но я, честно говоря, не верю в его обещания. Уж очень он хитро поглядывает на нас. Он себе на уме, Пьер.
– И все же, Арман, мне больше не на кого надеяться. Я не пожалею своего состояния, но постараюсь добраться до Фомы. Он от меня не уйдет, подонок! Клянусь всеми святыми!
– Если так, то я тебе в этом буду всемерно помогать, Пьер. Вот тебе моя рука и честное слово! – с этими словами Арман протянул другу руку и тут же отдернул ее назад. Удар палкой ошпарил его жгучей болью.
Охранник с ругательствами накинулся на них и стал избивать. Приходилось терпеть и ждать, пока тот устанет и насытит свою кровожадность.
Уже возвращаясь домой, в подвал тюрьмы, Арман тихо сказал:
– Хуже всего, что придется долго ждать весны. В такую пору нечего и думать совершить побег. Море почти закрыто для судоходства, а в горах околеешь от холода и голода.
– Да, ты прав, Арман. Тут ничего не придумаешь. Надо ждать и надеяться на Али. Авось он придумает что-нибудь для нас. Ему это легче.
– На него лучше не надеяться, Пьер. Давай сами думать.
– Вряд ли нам удастся что-либо придумать дельного без помощи со стороны. И у нас никого больше нет на примете. – Пьер повернулся, шепча в темноту: – Ждать и надеяться…
