Беатриса в Венеции - Пембертон Макс (книги онлайн полные .txt) 📗

XII.

Беатриса и не заметила даже, как пусто было в ее доме, пока не стало совсем темно, и в ее комнату вошел Джиованни, чтобы зажечь свечи. Увидев свою госпожу, сидящую в глубокой задумчивости над разбросанными по столу бумагами, он спросил ее нерешительно:

— В котором часу, ваше сиятельство, будете ужинать?

Беатриса подняла голову, отложила перо, которое она держала в руке, и спросила его в свою очередь:

— Разве слуги вернулись, Джиованни?

— Нет, ваше сиятельство, но мой отец здесь, и, кроме того, сестра Фиаметты тоже еще здесь.

— Ну, в таком случае, мы справимся и без других. Но скажи мне, Джиованни, откровенно, почему все остальные слуги покинули меня.

— Я уже думал об этом, ваше сиятельство, но...

— Говори, Джиованни, я слушаю.

— Они все видели капитана да Понте и знают его, ваше сиятельство.

Беатриса вздохнула, и при виде ее огорченного личика Джиованни стал смелее; он подошел к ней, опустился перед ней на колени и умолял ее выслушать его.

— Ваше сиятельство, они умно сделали, что ушли, — сказал он. — Ради Бога, выслушайте меня до конца. Когда капитан вернется, вы будете одна. Этот дом уже не может больше служить вам защитой, послушайтесь моего совета и позвольте отвезти вас в дом моего отца: там вы будете в безопасности. У меня много друзей среди народа, ваше сиятельство. Теперь еще не поздно, но каждая минута дорога. Ради Бога, послушайтесь моего совета.

Никогда еще в продолжение своей десятилетней службы в доме «Духов» Джиованни не обращался так смело к Беатрисе, и теперь он сам был так поражен своей смелостью, что ноги его дрожали, и он должен был опереться на руку, чтобы не упасть. Его глаза, казалось, читали на ее лице и старались угадать, что она изберет: смерть или жизнь, но она отвернулась от него, чтобы скрыть выражение своего лица, скрыть свои слезы.

— Благодарю вас, Джиованни, — сказала она тихим голосом, — благодарю вас за вашу любовь, за вашу преданность, я нуждаюсь в них сегодня больше, чем когда-либо, но о том, чтобы я ушла отсюда, не может быть и речи, это невозможно! В Венеции мужчины иногда бегут от женщин, а не наоборот, я не уйду отсюда. Это — мой дом, и я останусь в нем, пока у меня есть такие верные слуги, как вы. Теперь уходите, я вполне поняла вас и благодарна вам, но скажите и другим, что я ничего не боюсь.

Он покинул ее очень неохотно, а она опять принялась писать что-то. В доме было тихо, как в могиле, но эта была зловещая тишина. Беатриса сидела теперь в комнате, которую недавно еще занимал Гастон; всякая вещица в ней напоминала ей о человеке, которого она так сильно и едва ли не напрасно любила. Зачем он покинул ее? — спрашивала она себя. — Разве они не могли вместе бежать из этого города, добраться до Маэстрэ, а затем укрыться где-нибудь в горах? Она говорила себе, что Гастон чувствует к ней жалость, похожую на любовь, но это не есть настоящая любовь. Когда-нибудь другая женщина научит его любить как следует, она будет счастлива там, где бедная Беатриса пожертвовала всем и не выиграла ничего. Горечь наполнила ее душу. Но какие же недостатки мог он найти в ней? Неужели она была недостаточно хороша собой, недостаточно умна, недостаточно любила его? Она взглянула на себя в зеркало и убедилась в том, что красивее ее трудно было найти другую женщину, и зеркало ей действительно говорило правду.

Да, она была прекрасна, и новый фасон платьев времен Директории, только что полученный ею из Парижа, удивительно шел к ней и еще больше оттенял ее редкую красоту. А между тем, кому нужна бы ла теперь ее красота? Кто будет любоваться ею? Капитан да Понте — величайший негодяй всей Венеции! Беатриса прекрасно знала, какая опасность грозит ей от этого человека, а между тем, несмотря на свой страх перед ним, она решилась мужественно встретиться с ним лицом к лицу. Она ждала его теперь и считала минуты до его прихода; как тревожная тень, мелькала она по темным комнатам и останавливалась, прислушиваясь на верху лестницы, чтобы посмотреть, не идет ли он.

Что-то ждало ее впереди? — думала она со страхом и трепетом. Наконец внизу раздался сильный стук в дверь: это пришел Пауль да Понте. Она стояла наверху на площадке и смотрела, как он поднимался по лестнице в сопровождении своих помощников. Она хорошо знала этих помощников: это были самые свирепые, самые жестокие люди, состоявшие на службе великой инквизиции. Она подождала немного наверху, потом медленно прошла в комнату, где только что сидела перед тем.

Паулю да Понте пришлось пройти через много комнат, пока он добрался наконец до маленького салона, и Беатриса ясно слышала по его твердым, решительным шагам, что он совершенно уверен теперь в том, что птичка сидит в клетке и уже не улетит от него. Когда он вошел наконец в комнату, где она сидела, он остановился на минуту, ослепленный ярким светом и удивленный тем, что застал ее за письменным столом с пером в руках: она как раз перелистывала бумаги, когда он появился на пороге ее комнаты. Пауль да Понте запер за собою дверь и вежливо поклонился маркизе. У него были довольно приличные манеры и даже представительная наружность.

— Простите, маркиза, что я беспокою вас, — проговорил он громко, — но я уверен, что вас уже предупредили о моем посещении.

Беатриса сейчас же отложила в сторону перо и сказала:

— Да, синьор, и я вас жду уже с полудня.

Он сделал шаг вперед, так, что свет свечей падал прямо на него и освещал его большие рыжие усы. Одет он был в зеленый кафтан с золотыми пуговицами, на ногах были высокие сапоги, на плечах виднелся темный плащ, на голове возвышалась треугольная шляпа. Он улыбнулся на слова маркизы и показал свои превосходные зубы. Руки у него были грубые и некрасивые, губы — слегка оттопыренные и ярко-красные.

— Я очень рад, что вы ждали меня, — сказал он, опять кланяясь, — а то неприятно врываться насильно, особенно к женщине. Я явился к вам только по приказанию свыше, маркиза.

Он достал какую-то бумагу из своего кармана и подал ее маркизе. Пока она читала ее, он ясно выражал признаки нетерпения.

— Вы, вероятно, осведомлены насчет содержания этой бумаги? — спросила она.

— Да, конечно, маркиза. Наши сенаторы остались очень довольны вашим поступком и хотят теперь продолжать дело уже сами. Я явился сюда за тем, чтобы снять с вас ношу и взвалить ее на их плечи.

— Найдете ли вы эту ношу, синьор? Вы не подумали об этом?

— Я решил во что бы то ни стало ее найти.

Беатриса встала с места так спокойно и с таким достоинством, что капитан вообразил, что она сразу сдалась и идет выполнять его поручение, но она остановилась посередине комнаты и сказала:

— Иногда решимость менее полезна, чем покорность, капитан. Позвольте же вам прямо сказать, что графа де Жоаеза нет в моем доме.

— Как вам угодно, сударыня, — сказал он, улыбаясь и еще раз кланяясь. — Я подожду, пока он вернется сюда. Не бойтесь, что окажусь слишком навязчивым: я постараюсь ничем не беспокоить вас.

Она вздрогнула, услышав в его голосе насмешку, и холодно ответила:

— Я никаких беспокойств не боюсь. Граф покинул мой дом три дня тому назад и, вероятно, на следующий же день проехал уже Маэстрэ. Стража подтвердит это. Пусть сенаторы пошлют справиться на континент и напрасно не беспокоят меня по этому поводу.

Капитан Пауль выслушал ее с восторгом, он радовался тому, что она говорит заведомую ложь, так как это давало ему возможность остаться дольше в ее доме. «А ведь прекраснее этой женщины нет никого в этом городе», — думал он про себя, любуясь ею.

— Сударыня, — сказал он, опускаясь в кресло и многозначительно покачивая головой, — я вижу, вы не доверяете мне, позвольте повторить вам данные мне инструкции. Прежде всего мне велено явиться к вам и поблагодарить вас от лица светлейшего принца: это — первый мой долг. А затем можно уже приступить к делу. Ваш друг, граф Гастон, и я должны немедленно же вместе явиться в сенат. Теперь, как видите, мы с вами говорим вполне откровенно: вы сказали мне то, что считали нужным сказать, я говорю то, что должен сказать. Покончим же на этом и посмотрим теперь, что скажет сам граф.