Сёгун - Клавелл Джеймс (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
– Дозо гомен насай – хай, Анджин-сан?
– Хай, домо.
Принесли зеленый чай. Он сказал служанке, что останется здесь на ночь – не хочет идти к себе. Потом один, в полном спокойствии, он пил чай, чувствуя, как этот напиток окончательно очищает его. «… Противного вида обугленная трава…» – с отвращением вспомнил он, но тут же поправил себя вслух: «Будь терпелив, не давай разрушить свою внутреннюю гармонию. Они только бедные, невежественные глупцы, которые не знают ничего лучшего, ты был таким же когда-то. Ничего, теперь ты можешь показать им, да?» Он сумел выкинуть все это из головы и достал словарь. Но сегодня вечером, в первый раз с тех пор, как получил этот словарь, он осторожно отложил его в сторону и задул свечу. «Я слишком устал, – утешил он себя. – Но уж не настолько, чтобы не ответить на простой вопрос, – напомнил ему внутренний голос. – Они и вправду невежественные глупцы или это ты дурачишь себя? Ну, будет, я отвечу позже, когда придет время… Сейчас я уверен в одном: не хочу, чтобы они были поблизости…» Он повернулся к стене и отогнал эти мысли в дальний угол сознания – ему просто необходимо выспаться…
Проснувшись, Блэксорн почувствовал себя отдохнувшим. Чистое кимоно и набедренная повязка с таби лежали рядом. Ножны обоих мечей были тщательно вычищены. Он быстро оделся и вышел на улицу, где его уже ждали самураи. Они поднялись и отвесили поклоны.
– Сегодня мы охраняем вас, Анджин-сан.
– Спасибо. Мы идем на верфь?
– Да, вот ваш пропуск.
– Благодарю вас. Могу я узнать ваше имя?
– Мусаси Митсутоки.
– Спасибо, Мусаси-сан. Пошли?
Они спустились к верфям. «Эразмус» крепко держался на якоре на глубине трех саженей, трюмы – в превосходном состоянии. Блэксорн нырнул с борта и проплыл под килем: обрастание днища минимальное – несколько ракушек. Теперь – на борт: что ж, руль в полном порядке; на складе сухо и чисто; он нашел кресало и выбил искру на пробную порцию пороха – воспламенение мгновенное, порох в прекрасной сохранности. Так, полетом на небо – с верхушки фок-мачты он поискал, нет ли угрожающих трещин, поломок, обрывов: нет, ни там, ни по пути на мачту, ни где-либо еще в рангоуте ничего подозрительного. Правда, многие веревки, гардели и ванты сращены неправильно, но это пустяк – исправим за полвахты.
Оказавшись снова на юте, он позволил себе широко улыбнуться. «Корабль выглядит как… как что?» Блэксорн не придумал подходящего слова, он только засмеялся. Ему хотелось еще побывать в своей каюте, и он опять спустился вниз. Но здесь, в этой знакомой тесноте, он вдруг почувствовал себя чужим и одиноким… Мечи его лежали рядом, на койке. Он потрогал их, вынул «Продавца масла» из ножен: работа изумительная, жало лезвия наточено отлично. Он разглядывал меч с чувством удовольствия – подлинное произведение искусства. «Да, но смертельного искусства, – подумал он, поворачивая меч на свету. Эти мысли всегда приходили ему в голову, когда он смотрел на мечи. – Сколько смертей на тебе за все твои двести лет? Сколько еще будет, до того как погибнешь сам? Неужели мечи живут своей жизнью, как говорила Марико-сан? Марико… Что с ней?..» Отблески с поверхности моря проникли в каюту и прыгнули на сталь – вся его меланхолия тут же исчезла. Он убрал «Продавца масла», стараясь не трогать лезвие пальцами – малейшее прикосновение, согласно понятиям японцев, могло повредить такую совершенную вещь.
Блэксорн, облокотившись на койку, вглядывался в пустынную поверхность моря… «Так что с руттерами? И навигационными инструментами? – обратился он к своему отражению в медной морской лампе, тщательно начищенной, как и все кругом. Но отражение молчало. – Купишь в Нагасаки, когда будешь набирать команду. И позаимствуешь у Родригеса. Да-да. Тебе же придется захватить его, перед тем как напасть на корабль, не так ли? – Он видел в медном «зеркале», что улыбается. – Ты уверен, что Торанага даст тебе уйти, да? – И ответил уверенно: – Да. Поедет ли он в Осаку или нет, я получу все, что мне надо. И Марико тоже».
Довольный, он засунул мечи за пояс и поднялся на палубу, – там пришлось подождать, пока снова опечатают двери…
Когда Блэксорн вернулся в Эдо, было еще очень рано – удалось заехать в отведенное ему помещение перекусить: немного рису, две порции рыбы, поджаренной на углях, с соевым соусом – удалось научить этому своего повара, – маленькая бутылочка саке, потом чай.
– Анджин-сан?
– Хай?
Седзи распахнулись – за ними кланялась застенчиво улыбающаяся Фудзико.
Глава Сорок Девятая
– Я забыл о вас, – сказал он по-английски, – боялся, что вы умерли.
– Досо го иемасига, Анджин-сан, нан дес ка?
– Нани мо, Фудзико-сан, – сказал он, устыдившись, – Гомен уреси. – Пожалуйста, простите меня… сюрприз, да? Рад видеть вас. Садитесь, пожалуйста.
– Домо аригато годзиемасита, – откликнулась Фудзико. Она размеренно сообщила ему своим тонким, высоким голосом все, что считала нужным: как она рада его видеть; как сильно продвинулся он в японском языке; как прекрасно он выглядит и как хорошо, что она здесь.
Он посмотрел на ее колено, неловко положенное на подушку.
– Ноги… – Он искал в памяти слово «ожоги», но не мог припомнить и сказал так: – Огонь повредил ноги. Еще болит?
– Нет, но пока еще, извините, немного мешает сидеть, – Фудзико сосредоточенно следила за его губами, – ноги повреждены, извините.
– Пожалуйста, покажите мне.
– Пожалуйста, извините меня, Анджин-сан, не хочу вас затруднять, у вас свои проблемы. Я…
– Не понял. Простите меня, слишком быстро.
– Ах, извините! С ногами все нормально. Не беспокоят, – умоляла она.
– Беспокоят. Вы наложница, не так ли? Не стесняйтесь, покажите сейчас же!
Она послушно встала. Очевидно, она стеснялась, но сразу же начала развязывать оби.
– Пожалуйста, позовите служанку, – приказал он. Она повиновалась. Седзи сразу же открылись, ей кинулась помогать женщина, которую он не узнал.
Сначала они развязали жесткий оби, служанка отложила его в сторону вместе с кинжалом.
– Как вас зовут? – спросил он резко, как и полагается, настоящему самураю.
– Ох, пожалуйста, извините меня, господин, простите меня. Мое имя Хана-иси.
Он буркнул что-то одобрительное. Мисс Первый Цветок – прекрасное имя! Все служанки согласно обычаю назывались мисс Хвостик, Журавль, Рыбка, Вторая Ива, Четвертая Луна, Звезда, Дерево, Веточка и тому подобное.
Хана-иси была женщина средних лет, очень серьезная. «Бьюсь об заклад, что она старая домашняя служанка, – решил Блэксорн. – Не исключено, что вассал покойного мужа Фудзико. Муж! Я совсем забыл о нем и о ребенке, которого казнили – казнили по приказу этого злого духа Торанаги, который на самом деле не злой дух, а дайме и хороший, может быть, великий вождь. Быть может, муж ее заслужил такую судьбу… если бы знать всю правду… Но не ребенок, за это нет прощения».
Фудзико спокойно дала распахнуться верхнему кимоно, зеленому с узором, но, когда развязывала тонкий шелковый пояс желтого нижнего кимоно и откидывала его в сторону, пыльцы ее задрожали. Кожа у нее была чистая, сквозь складки шелка виднелся край груди – маленькой и плоской. Хана-иси встала на колени, развязала ленты на нижней рубашке и стянула ее с пояса на пол, чтобы хозяйка могла переступить и выйти из нее.
– Йе, – приказал он. Она подошла и подняла кайму. Ожоги начинались с задней стороны ног, у икр, – Гомен насаи.
Она стояла не двигаясь. Капли пота стекали по ее щекам, нарушая макияж. Он поднял рубашку повыше. Кожа обгорела везде с задней стороны ног, но заживление, видимо, шло отлично: уже образовались рубцы, инфекции, нагноений не видно, только немного чистой крови там, где новая, молодая ткань лопнула, когда Фудзико садилась на колени.
Он отодвинул кимоно в сторону и распустил ленту на поясе. Ожоги кончались в верхней части ног, обходили крестец, где ее придавило бревном и тем спасло от ожогов в этом месте, и затем снова начинались на пояснице. Бугры от ожогов, шириной в полруки, шли вокруг талии. Рубцовая ткань уже перешла в постоянные шрамы. Да, неприятное зрелище… Но заживает на удивление.
