Виконт де Бражелон или Десять лет спустя (3 тома) Ил. Ж.Боже - Дюма Александр (электронная книга .txt) 📗
– Вы правы, государь, – отвечал Сент-Эньян. – Это та самая, которая влюблена в солнце.
– Тсс! – остановил его король.
Потом он подошел к Лавальер.
– Вы нездоровы, мадемуазель? Я видел вас несколько минут назад в обмороке, на траве. Как это случилось с вами?
– Государь, – пробормотала бедная девушка, бледнея и дрожа, словно в лихорадке, – право, я сама не знаю.
– Вы, вероятно, много ходили, – сказал король. – Быть может, от усталости…
– Нет, государь, – поспешно ответила за свою подругу Монтале, – это не от усталости: почти весь вечер мы просидели под королевским дубом.
– Под королевским дубом? – вздрогнув, прошептал король. – Так и есть, я не ошибся.
И он подмигнул графу.
– Да, да, – подтвердил Сент-Эньян, – под королевским дубом, вместе с мадемуазель де Тонне-Шарант.
– Откуда вы это знаете? – спросила Монтале.
– Очень просто: сама мадемуазель де Тонне-Шарант сказала мне.
– Так она, вероятно, сказала вам и причину обморока Луизы?
– Она говорила мне не то про волка, не то про злоумышленника, я не понял хорошенько.
Лавальер слушала с остановившимся взглядом, тяжело дыша, словно угадывала истину. Людовик приписал ее состояние перенесенному испугу.
– Не бойтесь, – успокаивал он ее, заметно волнуясь и сам, – волк, который так напугал вас, был о двух ногах.
– Значит, это был человек! – воскликнула Луиза. – Значит, кто-то нас подслушивал!
– А если бы даже и так! Разве вы говорили вещи, которые нельзя слышать?
Лавальер всплеснула руками и закрыла лицо, чтобы скрыть выступившую краску.
– Ах! – застонала она. – Ради бога, скажите, кто прятался в кустах?
Король взял ее за руку.
– Это я, мадемуазель, – проговорил он, почтительно наклонившись к ней, – неужели вы боитесь меня?
Лавальер громко вскрикнула: второй раз силы покинули ее, она похолодела и со стоном, без чувств повалилась в кресло. Но король успел протянуть руку и поддержать ее.
А в двух шагах стояли де Тонне-Шарант и Монтале; они тоже окаменели, вспоминая свой разговор с Лавальер, и совсем позабыли, что нужно прийти ей на помощь, настолько они растерялись от присутствия короля, который, преклонив колено, держал в объятиях потерявшую сознание Лавальер.
– Вы все слышали, государь? – с ужасом пролепетала Атенаис.
Король не ответил; он пристально смотрел в полузакрытые глаза Лавальер, пожимая ее свесившуюся руку.
– Все, до последнего слова, – отозвался Сент-Эньян, подходя к мадемуазель де Тонне-Шарант в надежде, что и она упадет в обморок к нему в объятия.
Но гордую Атенаис трудно было довести до обморока: она бросила уничтожающий взгляд на Сент-Эньяна и выбежала из комнаты.
Более храбрая Монтале нагнулась к Луизе и приняла ее из рук короля, у которого уже начинала кружиться голова от душистых волос лежавшей без чувств Луизы.
– В добрый час! – прошептал Сент-Эньян. – Занятное происшествие! Глуп я буду, если не разглашу о нем первый.
Король подошел к нему и, сделав предостерегающий жест, сказал дрожащим голосом:
– Ни слова, граф!
Бедный король совсем забыл, что час назад он говорил Сент-Эньяну то же самое, но с противоположным намерением, то есть с намерением придать делу возможно более широкую огласку.
Разумеется, второе предостережение оказалось таким же бесполезным, как и первое. Через полчаса всему Фонтенбло стало известно, что мадемуазель де Лавальер под королевским дубом призналась Монтале и Тонне-Шарант в своей любви к королю.
Стало известно также, что король был очень встревожен состоянием здоровья мадемуазель де Лавальер, что он побледнел и задрожал, заключив в объятия упавшую в обморок красавицу. Таким образом, никто не сомневался, что совершилось величайшее событие – король влюбился в мадемуазель де Лавальер. Принц мог спать совершенно спокойно.
Удивленная не менее других таким оборотом дела, королева-мать поспешила сообщить о нем молодой королеве и Филиппу Орлеанскому. Но каждому из них она передала новость по-разному. Невестке она сказала так:
– Видите, Тереза, как вы ошибались, обвиняя короля: сегодня ему приписывают уже новую любовь, наверно, и этот слух такой же пустой, как и вчерашний.
А рассказав приключение под королевским дубом принцу, она добавила:
– До чего вас ослепила ревность, дорогой мой Филипп! Ясно как день, что король совсем потерял голову из-за этой девчонки Лавальер. Смотрите не проболтайтесь об этом жене, а то, пожалуй, это дойдет и до королевы.
Последнее предупреждение подействовало немедленно. Лицо принца просияло; он торжествовал; так как еще не было двенадцати, а праздник должен был продолжаться до двух часов ночи, то, разыскав жену, он предложил ей руку и пошел гулять.
Через несколько шагов он сделал именно то, против чего предостерегала его мать.
– Смотрите, не передавайте королеве, что болтают про короля, – сказал он таинственно.
– А что болтают? – осведомилась принцесса.
– Что мой брат вдруг самым нелепым образом влюбился.
– В кого?
– В девчонку Лавальер.
Было темно, и принцесса могла улыбаться сколько угодно.
– Вот как! – проговорила она. – А с каких это пор?
– По видимому, недавно, всего несколько дней тому назад. Но это был только дымок, пламя вспыхнуло лишь сегодня.
– Что ж, по моему, у короля прекрасный вкус: девочка очаровательна.
– Вы смеетесь, дорогая моя.
– Я? Почему же?
– Во всяком случае, эта страсть кому-нибудь принесет счастье, хотя бы самой Лавальер.
– Право, вы говорите так, точно читаете в сердце моей фрейлины. Почему вы так уверены, что она согласна отвечать на страсть короля?
– А почему вы уверены, что она не согласна?
– Она любит виконта де Бражелона.
– Вы думаете?
– Она даже его невеста.
– Была.
– Как так?
– Да ведь когда к королю обратились за разрешением на этот брак, он отказался дать согласие.
– Отказался?
– Отказался, несмотря на то, что его просил граф де Ла Фер, которого он так уважает за участие в восстановлении на престоле вашего брата и за многое другое.
– Тогда бедным влюбленным ничего больше не остается, как ждать, чтобы король изменил свое решение, они молоды, времени впереди у них много.
