У Черных рыцарей - Дольд-Михайлик Юрий Петрович (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
— Меня они не касаются. У меня есть приказ Шлитсена, и я обязан обеспечить его выполнение.
— А если я вам скажу, что ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра никто не позвонит?
— Откуда у вас такая уверенность?
— Из опыта… и ещё из кое-каких источников.
Фред откинулся на спинку кресла и смерил Гарри Брауна холодным взглядом.
— Так вот, запомните раз и навсегда, — раздельно произнёс он, — приказы не истолковываются, как кому вздумается, не обсуждаются, а выполняются. Ровно в шесть вы будете в номере!
— Быть ровно в шесть. Слушаю, герр начальник! с подчёркнутой вежливостью, в которой звучал вызов, Гарри вытянулся и откозырял.
«Почему он так дерзко ведёт себя? — подумал Фред. — Такими самоуверенными нахалами бывают обычно трусы, они лезут на рожон, лишь когда за их спиной кто-то стоит. И раз этот паршивец отважился… Ничего, ты у меня останешься в дураках!»
Написанное ночью письмо не давало покоя. Листочки, даже не запечатанные в конверт, лежали во внутреннем кармане пиджака. С десяток конвертов лежит на письменном столе, но на всех стоит фирменный знак гостиницы. Было бы неосторожностью использовать один из них. Надо отложить отправку письма до удобного случая. А пока спрятать его как можно лучше. Куда? Под туго накрахмаленный манжет сорочки, осторожно подрезав его с изнанки бритвой. Здесь листочки не зашелестят и будут наготове.
Ветер, налетевший ещё ночью, днём стал сухим и горячим. После контузии, полученной вблизи Сен-Реми, у Фреда в такую погоду всегда болела голова. А тут ещё бессонная ночь! Он решил не выходить. Правда, хочется побродить по улицам города, очутиться в шумной толпе, хоть на время забыть, что ты пленник. Но первый выход в город дело ответственное и подготовиться к нему надо как следует. Спустившись в вестибюль, Фред купил испанский разговорник и расспросил портье, неплохо владевшего немецким, где можно купить старинные гобелены.
— О, сеньор может не беспокоиться! Через полчаса у вас будут адреса всех антикварных магазинов.
— Если я засну, пожалуйста, положите на стол. А это вам за хлопоты.
— Вы слишком щедры, сеньор! Очень благодарен! Считайте, что я у вас в долгу. Любое поручение…
— Да, да, буду иметь в виду…
До пяти часов Фред сидел, склонившись над словарём. Знание французского и итальянского помогало усваивать самые нужные в обиходе слова. Перестраивая их, подставляя вместо одних слов другие, Фред старался составить фразы, которые могут ему пригодиться. Он так увлёкся, что позабыл о времени. До шести, когда могут позвонить, оставался всего час следовало подумать об обеде. Спускаться в ресторан не хотелось. Фред позвонил знакомому уже портье и попросил, чтобы тот заказал ему типично национальные блюда.
— Простите, что снова беспокою вас. Мне хотелось бы пообедать в номере, но я не уверен, поймёт ли меня обслуживающий персонал ресторана да ещё по телефону, а по-испански я знаю лишь несколько слов, пояснил Фред.
— О, сеньор, пусть в дальнейшем вас это не волнует. Наш персонал подобран так, что способен обслужить туристов всех национальностей. А ваше поручение я выполню с особым удовольствием. Разрешите заказать на свой вкус?
— Да. Только кофе закажите покрепче.
— Обязательно, сеньор! В Мадриде сейчас много немцев, и мы знаем, к какому кофе они привыкли.
Усевшись за стол, Фред почувствовал волчий аппетит, но очень скоро ему пришлось отложить нож и вилку: все закуски и горячие блюда были приправлены очень острыми специями. Только кофе немного охладило пылающий рот.
Ровно в шесть явился Браун.
— Прибыл по вашему приказанию, герр начальник! — снова вытянулся он с подчёркнутой выправкой.
— Не паясничайте, Гарри. Эти ваши «герр начальник» и козыряния меня нисколько не трогают. Могли бы хоть из вежливости извиниться за испорченную ночь!
— Если вы настаиваете… то прошу прощения! Хотя мне кажется, между мужчинами такие тонкости излишни
— Надо обладать десятью талантами, чтобы они заменили одиннадцатый — вежливость, — говорят французы.
— Пфе, французы! Должно быть, из вежливости они так любезно предоставили нам свою территорию! Что касается меня, то я мужественно переживу отсутствие этого одиннадцатого таланта и слеза печали не затуманит мои глаза. Правил приличного поведения я не изучал.
— А не мешало бы.
— Послушайте, Шульц! Честное слово, меня удивляет ваше отношение ко мне! Мы почти однолетки, оба были офицерами одной армии, посланы выполнять одно задание… Казалось бы, у нас много общего и мы легче чем кто-либо иной можем понять друг друга, а получается так…
— По вашей вине, Гарри!
— Отчасти и по вашей, Фред! Знаете что? Давайте покончим с этим недоразумением так: я искренне признаю, что прошлую ночь вёл себя как свинья, я вы должны признать, что немного погорячились. Согласны?
«Почему он сегодня так приветлив? Опять выпил и расчувствовался? На определённой стадии опьянения с некоторыми это бывает…»
Глаза Гарри действительно подозрительно поблёскивали, лицо чуть раскраснелось, но всё говорило о том, что он не так уж много выпил, а скорее обеспокоен или взволнован.
Понимая, что перемены в поведении Брауна вызваны более значительными причинами, нежели испорченное настроение, Фред уже мягче сказал:
— Мне самому не нравится, как сложились наши взаимоотношения. Поставим на всём предыдущем крест.
— Ну, слава богу!
Браун швырнул шляпу на диван, расстегнул ворот сорочки и, придвинув кресло поближе к Шульцу, сел.
— В доказательство моего искреннего расположения разрешите открыть вам одну тайну…
— Что вы посланы следить за мной?
Гарри расхохотался.
— Вот почему вы так хорохорились! Откуда вы знаете?
— Из опыта, как сказали вы однажды… Я не первый день в разведке. И догадываюсь — это поручение Шлитсена. Давно с ним работаете?
— С осени сорок первого… Тогда он был иным… Или, может, только казался иным…
— Не смею спрашивать, каков он был, — ведь во взаимоотношения двух боевых друзей вмешиваться не положено.
Фред решил не форсировать событий и не проявлять большого интереса к начатому Брауном разговору.
— Да, когда-то мы были друзьями .. Было да сплыло… Послушайте, Фред! Только откровенно: вами иногда овладевает разочарование, неверие, как вот мною?
— Всякое бывает…
— Майн готт! Какими мы были в начале войны! Фюрер, фатерланд! Райх! Бессмертие героям! Райская жизнь живым!.. Где все, за что гибли наши лучшие солдаты, за что страдали мы? Куда исчезло? Если вспомнить, кем мы были и кем стали…
Разговор все больше интересовал Фреда, однако он, как и прежде, не подавал вида.
— Вы сегодня в плохом настроении, Гарри!
— Только сегодня? Вот уже почти год…
— Вчера вы перебрали, Гарри, сегодня добавили… Когда человек выпьет, всё, что скрыто в тайниках души, вырывается наружу, так как человек ухе не властен над своими чувствами. Это плохо для всех, а для разведчика в особенности.
— Слишком уж все у вас правильно, откровенно говоря. Что же, разведчик, по-вашему, — не человек? Потому и напился, что хочется погасить в себе все человеческие чувства! Я же, как молитву, всякий раз повторял слова фюрера о призвании расы господ, а где очутился? У развалин фатерланда, у могилы собственных мечтаний и надежд. Ибо эфемерными были эти надежды и мечты, вот что я вам скажу! Никто ничего мне не даст, если я сам не вырву свой кусок, сам не позабочусь о том, чтобы стать господином. И плевать мне тогда на всех и вся, на всех шлитсенов и нунке… Да не глядите вы на часы! Говорил же вам
— сегодня никто не позвонит… Сколько до семи?
— Через четверть часа можете считать себя свободным.
— Тогда в нашем распоряжении ещё полчаса. Условился встретиться с одной девчонкой в восемь. Жаль, если кто-нибудь перехватит. Милашка этакая, сами понимаете…
— Догадываюсь.
— Идея, Фред! А не махнуть ли нам вместе? Весьма приличный дансинг, а девочки — пальчики оближешь.
— Нет, меня больше соблазняет вот этот словарик. В чужом городе, не зная языка… Кстати, вы не поможете мне написать несколько цидулок и отправить по этим адресам — портье дал мне список антикваров. Хочу разузнать о гобеленах, чтобы напрасно не ходить.