Оскал дракона (ЛП) - Лоу Роберт (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗

В ночи раздался пронзительный вопль, и мы вздрогнули.

— Волосатые яйца Одина, — выругался Финн и запнулся — не очень хорошо сквернословить перед богами, особенно сейчас, когда норны так близко, начинают плести нить новой жизни.

— Лучше побрей свои волосатые руки, — испуганно пробормотал Клепп Спаки.

Я снова взглянул на девчонку, в ее влажных глазах читался вызов, она напряглась, натянутая тетива лука. Я поручил Хленни присматривать за ней остаток ночи, меняясь с Рыжим Ньялем. Утром мы с Бьяльфи и Финном осмотрим тело, и тогда поймем, что произошло на самом деле, и не удивлюсь, если это будет что-то похуже сейдра.

Воины слушали старинные истории Обетного Братства — некоторые сами участвовали в них — затем мужчины с ворчанием стали расходиться, исчезая в холодной и влажной тьме. То и дело раздавались стоны и крики Сигрид, мы вслушивались, как на свет появляется новый человек.

Это продолжались довольно долго; Я задремал с саксом в руке и проснулся от того, что Торгунна прикоснулась к моей ступне и отскочила, когда я спросонья замахнулся клинком. Умная женщина, она знала — если разбудить вооруженного мужчину, он может поранить себя и окружающих.

— Роды закончились, — произнесла она устало, и я заморгал из-за яркого света ее факела, заметив на горизонте тонкую бледную полоску — скоро начнется рассвет.

— Мальчик, — добавила она. — Здоровый и крикливый. Сигрид жива, и это хорошо.

Это и вправду было хорошо — часто женщина, рожающая впервые, умирала. В опустевшем круге уже почти погасших огней я заметил Сигрид, она лежала под шкурой. Ботольв стоял немного в стороне, великан одарил меня улыбкой поманил меня рукой, остальные воины столпились у меня за спиной — все, кроме часовых.

— Кровищи было... — пожаловался он, медленно покачивая головой. — Ятра Одина, парни, я не раз сражался в стене щитов и скажу вам — в бою не так тяжело, там нет столько крови, дерьма и воплей.

— Давай-ка, снимай штаны, — велела ему Ингрид, она суетилась над свертком из мехов, откуда выглядывало маленькое красное личико. Я знал, что каждая конечность младенца была омыта в молоке с солью и бережно обернута в чистую льняную ткань. Маленький ротик крохотного человечка был стиснут, как липкая почка, женщины втерли в десны младенца мед, чтобы улучшить аппетит.

— Первенец, — прозвучал слабый голос, и мы замерли, уставившись на Сигрид, — мой Родильный стул, ты постарался больше всех, чтобы ребенок появился на свет, и поэтому назовешь его имя. Мой муж Эрик сказал, что это должен быть Олаф.

Ботольв замер в замешательстве и почесал бороду, обрадованный и смущенный в равной степени. Ингрид протянула ему закутанного в меха младенца, и он, словно настоящий отец, поднял ребенка высоко над головой, показывая его всем; великан стоял с гордым видом, в густо залитых кровью штанах, призывая нас подойти и взглянуть на сына Эрика.

— Хейя! Это Олаф, сын и наследник конунга всех свеев и гетов — Эрика Победоносного, — проревел Ботольв.

Мы громко закричали, выразив свое воодушевление и радость, не только из чувства долга, ведь сейчас этот младенец был центром нашей жизни. Ингрид взяла ребенка и передала его Сигрид, мы смотрели, как мать неуверенно приняла его и почти сразу же задремала в изнеможении.

Я знал, что появление на свет — лишь первый шаг, последующие дни могут быть столь же опасными как для матери, так и для младенца. Слишком многие дети умирали в первые дни жизни, и я почувствовал укол клинка, когда Торгунна встала рядом, гордая и счастливая за нашего будущего ребенка.

— Сигрид пришлось нелегко, да и нам тоже, — прошептала она негромко — все вокруг тихо переговаривались в ожидании нового дня. — Ей нужен покой, а младенцу — кормилица, пока мать не сможет кормить свою крошку сама.

— Ребенок не умрет? — спросил я, испугавшись, что все наши усилия могут оказаться напрасными. Она покачала головой и наградила меня взглядом черных, полных теплоты глаз.

— Конечно же нет. Мы выкормим его, как выкармливали других детей и телят, оставшихся сиротами.

Я и сам хорошо это знал, однажды я выкормил жеребенка, который мне очень нравился, я брал небольшой рог, наполнял его молоком и использовал овечий пузырь вместо соска. Все это получалось довольно неловко, и не всегда, и я рассказал об этом Торгунне.

— Дети есть дети, — ответила она, положив ладони на живот, я обнял ее, и она прильнула ко мне.

Рассеянно поглаживая ее, я напряженно размышлял, мои мысли блуждали совсем рядом, я пытался заметить в слабом утреннем свете признаки скорого появления берсерков. Но я ничего не чувствовал, кроме горячего дыхания жены на своей шее.

Торгунна отстранилась от меня, наверное, хотела что-то сказать, когда рядом вдруг оказался запыхавшийся Токи, и сказал, что Бьяльфи зовет меня.

Я знал, где искать лекаря. Там же, около повозки, собрались остальные. Хленни затянул ремнем руки черноглазой мазурской девочки, другой конец ремня привязал к своему запястью. Рыжий Ньяль, Клепп, Вуокко и другие смотрели на Бьяльфи, который склонился над мертвым телом, лежащим в повозке.

— Ну, что скажешь? — спросил я, заглядывая в повозку. Бьяльфи ничего не ответил, просто откинул шерстяной плащ, укрывавший Ясну.

Я увидел мертвую женщину с синеватым лицом и волосами с проседью… и струйку крови, тонкую, как след слизняка, кровь уже высохла, поэтому казалась черной в утреннем свете. Струйка начиналась на мочке уха, большая капля крови высохла и покрылась коркой, затем, чуть извиваясь, кровавый след бежал почти до подбородка.

— Это единственная отметина на ее теле, похоже на укус блохи, — произнес Бьяльфи достаточно громко, чтобы все услышали.

Все подумали об одном и том же. Сейдр. Северяне так не убивают. Говорят, что Гуннхильда, Матерь конунгов, могла убить таким способом, тайно и скрытно, посреди ночи, именно так ее честолюбивые сыновья стали правителями Норвегии.

Я присел на корточки, размышляя и рассматривая тело с разных сторон, пытаясь найти разгадку. Смертельный укус блохи? Даже если Гуннхильда и делала что-то подобное, она вряд ли могла проскользнуть в крошечное тело блохи и убить человека, это казалось невероятным.

Это не сейдр. Но я вдруг вспомнил одно место, где ядовитые иглы унесли больше жизней, чем клинки, Великий город. Я вскочил, сыпля проклятиями, выкрикивая уже запоздалые приказы. Через мгновение моя догадка подтвердилась — монах Лев исчез.

— Вместе со своими острыми иглами, — прорычал Финн, когда я объяснил ему ход своих мыслей. Он с силой хлопнул ладонью по борту телеги. — Дерьмо!

— Я бы ни за что не додумался, — смущенно произнес Бьяльфи, переводя взгляд с мазурской девочки на меня, и обратно.

Финн наклонился и ножиком для еды перерезал ремень, связывающий руки девчонки; она потерла запястья, а Хленни нахмурился.

— Он убил Ясну, подумав, что это Сигрид, — сказал я, озвучивая всем свою догадку. Торгунна увела Сигрид из повозки, но маленький грек не знал этого и в темноте принял толстую рабыню за беременную женщину; он уколол Ясну отравленной иглой в мочку уха, она даже не успела вскрикнуть, причем сделал это быстро и точно, а затем растворился во тьме. Думаю, рабыня почувствовала укол, заворчала, почесала ухо, и затем — уснула вечным сном. Бедная Ясна, она погибла из-за своего толстого живота.

— Я все равно ничего не понимаю, — смущенно проворчал Бьяльфи. — Мы знаем, как это было сделано и кем, но зачем монаху из Великого города убивать Сигрид?

Потому что Стирбьорн пользуется поддержкой Великого города, и монах отправился сюда не расследовать, кто вывез греческий огонь за пределы империи, а наоборот, сам привез это грозное оружие и проследил за его применением, причем находясь на стороне жертв. Я не понимал, зачем Великому городу понадобилось посадить Стирбьорна на высокое кресло конунга свеев и гетов, но это явно их метод, в этом я не сомневался.

Однажды в составе войска киевского князя Святослава мы участвовали в осаде хазарской крепости Саркел, князь специально для этого взял с собой инженеров из Великого города. Они были нужны Святославу, чтобы разрушить стены каменной крепости, которую ранее возвели строители из Великого города. Греки, называющие себя ромеями в Константинополе, были настоящим клубком змей.