Поджигатели. Ночь длинных ножей - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
При этих словах пьяные слезы полились у него из помутневших глаз. И, словно это послужило сигналом, за его стулом мгновенно выросла фигура штурмовика. Он подхватил Рема под руки и, напрягая силы, чтобы удержать в равновесии тучное тело шефа, повел его из ресторана.
Бельц и Эгон сели в таксомотор.
– Рем говорил страшные вещи, – пробормотал Эгон.
– Я не разбираюсь в их внутренних делах. С меня достаточно того, что нам, кажется, обеспечат надежный кусок хлеба. Советую и тебе не терять времени.
Автомобиль медленно катился по Лейпцигерштрассе.
Дождь прекратился, но было холодно, поднялся порывистый ветер.
10
Отто ел не торопясь, рассеянно слушая заботливую воркотню матери. Он в десятый раз принимался обдумывать фразу, которой следует начать разговор с отцом, но снова и снова оставался ею недоволен. Отто отлично знал взгляды генерала и понимал, что не имеет никаких шансов на успех, если прямо скажет, что строй ему надоел и он хочет уйти из полка. Отец выгонит его из кабинета. Помилуй бог, в этом полку служили пять поколений Швереров!.. Нужно суметь подсказать отцу мысль об уходе. Чтобы он через несколько дней преподнес ее Отто как свою собственную.
Полк с его казармой, ежедневными учениями, со скучной канцелярщиной и без всяких видов на быструю карьеру опротивел Отто. Он, пожалуй, еще ничего не имел бы против того, чтобы остаться в полку, если бы его средства не были так ограничены. Но служить в кавалерии, получая в придачу к жалованью жалкие гроши от отца, – слуга покорный! Подумать только: Отто даже не имеет возможности держать вторую лошадь!
А есть счастливчики на свете!.. Родители дают им возможность содержать целые конюшни, участвовать в больших скачках и concours hippiques, даже ездить со своими лошадьми за границу. Отто не мечтает о многом. Он понимает, что для участия в английском дерби нужно иметь лошадей, которые по карману немногим. Но съездить разок-другой в Ниццу, чтобы натянуть нос французам и макаронщикам, сидящим в седлах, как собаки на заборе, – это он должен был бы себе позволить. Если бы отец хоть немножко раскошелился… Странные взгляды на службу у старика… Однако все же с чего начать разговор?
Отто оглядел себя в зеркало, поправил портупею, провел обшлагом по пуговицам мундира и осторожно постучал в дверь кабинета.
Генерал крикнул отрывисто и нарочито грубо:
– Войди!
Пусть сейчас появится не начальник штаба с очередным докладом и даже не простой адъютант, пусть это всего лишь сын Отто, всякому входящему он должен казаться суровым и сосредоточенным. Это действует дисциплинирующе.
Шверер строго сказал сыну, стоявшему навытяжку у двери:
– Твоя постель – бесполезное украшение комнаты.
Отто опустил глаза:
– Служба…
Шверер с усмешкой потянул носом воздух:
– От нее пахнет духами, от этой твоей службы!
Веселость генерала означала, что официальному вступлению можно больше не придавать значения. Завязалась непринужденная беседа. Шверера интересовало, что произошло вчера в полку.
Обычно Отто охотно поддерживал эту тему, но сегодня он постарался отвлечь внимание отца от службы. Он знал, как это сделать: взял с супорта станка кусочек обточенного металла.
– Тебе не надоело?
– Это заставляет кровь двигаться быстрее, – ответил Шверер и сделал такое движение плечами, словно ощущал это ускоренное движение крови.
Он подошел к застекленному шкафчику. На самом виду лежали его изделия из дерева, кости, но больше из металла: кошельки с секретными замками, замысловатые, но неудобные зажигалки.
Последним в ряду лежал портсигар. Старик с гордостью протянул его сыну:
– Открой-ка!
Отто сделал вид, будто ищет секрет. Он знал, что это бесполезно. Отец действительно достиг совершенства в изготовлении таких пустяков, остроумных, но бесполезных. Кому, в самом деле, нужен портсигар с секретным запором? Отто возвратил вещицу отцу.
– Можно потерять годы – и не откроешь! – сказал он, чтобы польстить старику.
– То-то! – Шверер движением фокусника открыл портсигар, окинул Отто торжествующим взглядом: – Теперь мне хочется сделать флейту.
– Флейту?! – удивленно спросил Отто.
– Да, да, хорошую флейту! – Шверер хотел объяснить, какой будет эта флейта, но вдруг заметил в глазах сына выражение растерянности. – Что-нибудь не в порядке?
Отто улыбнулся через силу:
– Нет, все отлично…
Генерал рассмеялся и достал из стола два билета по сто марок. Но тут же быстро, так, чтобы не заметил Отто, бросил один билет обратно. Подмигнув, протянул второй сыну:
– Бери, бери, я знаю, что такое служба в кавалерии.
Отто не удержался от вздоха:
– К сожалению, ты не знаешь, что такое служба в наше время.
– Я тебя не понял.
– Служить без перспективы…
Генерал нахмурился:
– И снова не понимаю.
– Нельзя же серьезно рассчитывать на войну в нынешних условиях! Где наше вооружение? Где военная промышленность? Наше положение безнадежно!
– Не повторяй газетной чепухи! Это для народа. Мы вовсе не так одиноки, как хотим казаться. Существование нашей армии – вопрос жизни не только для нашей промышленности, но и для английской и отчасти американской. Там заинтересованы в нас не меньше нас самих. Крупп – не только Крупп. Это Шнейдер-Крезо, это Виккерс, это Мицуи, это Ансальдо! «Фарбениндустри» – это Дюпон, это «Импириел кемикл»!.. Понял?
– Нет.
Генерал с недоверием посмотрел на сына.
– В самом деле?..
Отто пожал плечами.
– Так ты же невежда! – Шверер удивленно глядел на Отто, словно видел его впервые. – Не знать, что в последней войне, когда мы вступали в Бельгию, в нас стреляли из немецких пушек, изготовленных для бельгийцев Круппом? Что Шкода, вооружавший австро-венгерскую армию, контролируется французской фирмой Шнейдера? Что итальянская и болгарская артиллерия была вооружена французской семидесятипятимиллиметровкой? Что итальянские крейсеры строились Виккерсом и Армстронгом?
– Недоразумения, разумеется, могли иметь место, – пробормотал Отто.
– Так, значит, для тебя все это «недоразумения»?! – Шверер мелкими шажками подбежал к одному из шкафов и отыскал там книгу. – Я прочту тебе несколько выдержек, чтобы ты не думал, будто я преувеличиваю. – И Шверер скороговоркой прочел вслух несколько мест из книги, в которой уверенно находил нужные ему страницы: – «…Теперь о меди для Германии. Немцы крайне нуждались в этом металле, и английские коммерсанты пришли им на помощь». – Шверер взглянул на Отто и с особенным ударением сказал: – Ты слышишь: английские коммерсанты! А у нас в ту войну не было более злого врага, чем Англия… Итак: «Англичане пришли на помощь Германии. Они стали снабжать медью нейтральные страны, откуда медь могла немедленно перевозиться в Германию. Таким образом, было переправлено…» Пропускаю цифры, они тебе ничего не скажут. «…Аналогичная история произошла с никелем, главными поставщиками которого были Канада и Французская Каледония. Ничем не лучше французов и англичан были американцы. Пресловутая немецкая подводная лодка “Дейчланд”, как известно, доставила во время войны в Штаты большую партию химических товаров, изготовленных “Фарбениндустри”, в которых крайне нуждалась американская военная промышленность. Разве американские дельцы отказались от этих товаров, предложенных “врагом”? Они их приняли, и в обмен “Дейчланд” увезла из Америки тот же никель. Шестьсот тонн никеля, изготовленного американским заводом из французской руды…»
Отто с деланым возмущением перебил отца:
– Махинации дельцов!
– Вовсе нет. Если бы заводы Цейса в Иене не снабжали своими приборами англичан и американцев, и тем и другим очень трудно было бы воевать с Германией.
– Так зачем же Цейс это делал?
– Чтобы Германия могла получить нужные ей никель, нефть, медь. – Шверер поставил книгу на место. – Тебе следует познакомиться со всем этим. Штабной офицер должен это понимать, чтобы знать сильные и слабые места противников. – Он отыскал на другой полке тетрадь. – Вот схемы связи американских концернов Дюпона и Моргана. Смотри, какая сложная цепь интересов во всем мире: через английского Виккерса – в Японию и Турцию; дальше линия тянется во Францию к Шнейдеру, оттуда – в Чехословакию к Шкода. Через банки в Лондоне и Гамбурге – к Круппу и Тиссену. И снова, собрав все эти нити в один узел, связь, как толстый канат, тянется за океан, в Нью-Йорк. Теперь-то ты понимаешь, в чем тут дело?
