Приключения Джейкоба Фейтфула - Марриет Фредерик (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
— Это старый Джерри Эбершоу, — сказал Том. — Я хорошо знаю его, и знаю также, где мы.
Вот в чем было дело. Года за три перед этим Эбершоу повесили на цепях в уимблдонской низине, и сверхъестественный звук, который поразил нас, вызывал скрип заржавленного железа.
— Все в порядке, Джейкоб, — сказал Том, посмотрев на ясное небо и поднимая зайца. — Через пять минут мы будем на дороге. — Я вскинул на плечо ружье и мы побежали. — Ей-Богу, — продолжал Том, — этот мошенник сторож сказал правду. Он уверял, что мы скоро увидим виселицу: так и вышло. Ну, хорошая шутка!
— Следующий раз посчастливится больше, Том, — ответил я. — А все вышло по вине этого болотного мошенника. Жаль, что его нет здесь.
— На что он тебе?
— Я бы снял с виселицы старого Эбершоу, а его вздернул бы.
ГЛАВА XX
Через полчаса мы очутились близ моста Петни; быстрая ходьба восстановила наше кровообращение. Том убежал за бутылкой, скоро появился с двумя и закричал:
— Вторую я взял в долг; нам понадобится она, и отец согласится с этим, когда услышит наш рассказ.
Отыскав ялбот, мы минуты через две подошли к барже, на палубе которой стоял старый Том.
Сидя за обедом в каюте, мы рассказали старику о наших приключениях. (Бедный Томми получил свою порцию и храпел у наших ног).
— Ну, Джейкоб, глоток грога принесет тебе пользу, — сказал старый Том. — Лучше сидеть здесь, чем дрожать там, под виселицей старого Эбершоу. Бродяга Том, если ты еще когда-нибудь отправишься стрелять, я лишу тебя наследства.
— Но, отец, я думаю, тебе нечего оставить мне, кроме твоих деревянных ног, а на них далеко не уйдешь.
— Пожалуй, ты прав, Том, — ответил старик. — Впрочем, когда я не знаю, как поднять ветер, старуха всегда добывает откуда-то одну или две золотые монетки. Если я отправлюсь вслед за моими ногами раньше ее, надеюсь, у бедняги окажется накопленная сумма. Ведь ты знаешь, когда человек уходит с земли, он уносит с собой и свою пенсию. Однако, если я продержусь еще пять лет, я уверен, ты не дашь ей нуждаться. Правда, Том?
— Конечно, отец; я поступлю на королевскую службу и буду отдавать ей половину жалованья.
— Хорошо, Том, человеку естественно желать служить родине. Ну, а ты, Джейкоб, думаешь поступить на военный корабль?
— Я прежде всего хочу отбыть время учения на реке.
— Ну, мальчик, скажу тебе, на палубе военного судна ты можешь скорее добиться удачи, чем на суше.
— Надеюсь, — с горечью ответил я.
— И я надеюсь, что увижу тебя взрослым раньше, чем умру, Джейкоб. Скоро мне придется выйти «вчистую»; последнее время у меня сильно болят пятки.
— Пятки? — в один голос вскрикнули мы с Томом.
— Да, дети, поверьте, иногда я чувствую их, точно они остались на месте, а не попали в свое время в челюсти какой-нибудь акулы. По ночам у меня делаются в них судороги, да такие, что я чуть не кричу от боли. Ужасно, потеряв ноги, сохранить в них все ощущения. Доктор говорит, что это от нервов. Джейкоб, загляни-ка в стакан. Ты, кажется, относишься к грогу добрее прежнего.
— Да, — ответил я, — он мне начинает нравиться. — Действительно, алкоголь ободрил меня, и я на время забыл о своих горьких мыслях.
— Что то сделалось с твоим стариком Домине, как ты называл его? — заметил старый Том. — Мне казалось, он сильно приуныл. Ты навестишь его, Джейкоб?
— Нет; я постараюсь не видеть ни его и никого другого, не то мистер Драммонд подумает, что я хочу вернуться к нему. Я покончил с сушей, и мне хотелось бы догадаться, что будет со мной дальше; ведь ты знаешь, что мне не придется служить у тебя на барже.
— А что, если мы с Томом возьмем другое судно, Джейкоб? Я не хочу оставаться у Драммонда. Он назвал меня старым пьяницей. Это за всю-то мою долгую службу! Я не пьяница. Я остаюсь трезвым, пока есть работа, и только зная, что все в порядке и что решительно нечего бояться, я напиваюсь, как разумное существо.
— Полагаю, — заметил Том и передал отцу свой осушенный стакан.
— Хорошо, если ты будешь держаться того же взгляда на королевской службе, не то тебе поцарапают кошками спину. А знаете, однажды на корабле было с полдюжины малых, которые наперебой старались подвергнуться наказанию.
— Расскажи нам о них, отец; это любопытно.
— Хорошо, — ответил старый Том и начал:
«Это случилось, когда наш фрегат стоял на якоре в гавани подле Бермудских островов. Казначей послал бочонок виски на берег, в дом одной дамы, которой хотел угодить, предполагая, что стакан грога продвинет его дела. Около двадцати матросов получили позволение отправиться поразмять ноги. На судне первый лейтенант строго держал их и не давал им денег — мы пять лет не получали ни одного фартинга, и ни у одного из нас не было за душой и трех пенсов. Во всяком случае, отпуск — отпуск, и хотя моряки не могли повеселиться на берегу, им все же хотелось отправиться на сушу. Я считаю, что нехорошо так долго оставлять матросов без фартинга, потому что, видите ли, человек, который с несколькими шиллингами в кармане остается очень честен, нередко решается стащить деньги ради стаканчика грога, если у него нет ничего. Ну вот, заказали ялбот для матросов, а казначей дал бочонок, поручив мне передать его той даме, о которой я говорил. Прекрасно, мы высадились; я закинул бочонок за спину и пошел на холм.
— Что там у тебя, Том? — спрашивает Билл Шорт.
— То, что мне хотелось бы поделить с тобою, Билл, — говорю я, — жгучий напиток, который он посылает своей милой.
— Я видел эту даму, — сказал Холмс (видите ли, мы все шли вместе на горку), — я стал бы охотнее ухаживать за бочкой, чем за ней. Она толста, как бык, и желта, как набоб.
— Но Терзби знает, что делает, — сказал шотландец Макалпин, — говорят, у нее много золотого песка, много птицы, много воды.
Дело в том, что Бермудские острова — странное место: воды там крайне мало — все ждут дождя и собирают его в большие бочки, и каждый дюйм воды в бочке считается прибылью.
Едва я подошел к дому и постучался в дверь, как деревянный занавес откинулся, выглянула черная девушка, прижав палец к своим толстым губам.
— Не шуметь, миссис спит, — сказала она.
— Куда мне поставить это?
— Сюда. Я приду за ним. — Тут она опустила жалюзи и спряталась.
Я поставил бочонок у дверей, вернулся на берег, сел в ял и отправился на фрегат. Надо сказать, что все бывшие в отпуску слышали, как я говорил с девушкой, и, увидев, что никто не сторожит виски, поддались искушению. Они огляделись, переглянулись, поняли друг друга, но не проронили ни слова.
— О, я и пальцем не дотронусь до бочонка, — сказал один и ушел.
— Я тоже, — прибавил второй и ушел.
Наконец, все ушли, кроме восьми человек. Билл Шорт подошел к бочонку и сказал:
— Я тоже не дотронусь до него рукой, — при этом ногой он толкнул его; тот откатился ярда на три от дверей.
— Моя рука тоже не коснется его, — сказал Холмс, ударил бочонок ногой и откатил его на дорогу.
Так они двигали его, не дотрагиваясь до него руками; наконец докатили до залива. Тут все замерли: никто не хотел разбить бочонка. На их счастье, мимо проходил черный плотник; они обещали дать и ему стакан грога, если он пробуравит бочонок своим коловоротом: всем хотелось иметь право поклясться, что они не дотронулись до него рукой. Едва отверстие было проделано, один из матросов взял парочку кружек у черной женщины, которая продавала пиво. Виски потек; черный плотник подставлял одну кружку под струю, когда другая бывала полна; матросы наскоро пили. Раньше чем они допили до половины, прибежали и остальные. Вероятно, они почувствовали приятный запах, как акула чует съестное, попавшее в воду. Скоро бочонок осушили до конца, все опьянели и решили уйти, чтобы их не застали на месте преступления.
