Африканский казак - Лаптухин Виктор Владимирович (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
— Чем же месье Эмитер прославился?
— Как-то на поселок его строительной бригады напали местные кочевники, кого-то убили, что-то украли и барак сожгли. Так он со своими рабочими пустился в погоню и в ответ несколько их становищ пустил по ветру, а весь скот угнал. Не побоялся обидеть и английские власти на территории их собственной колонии — прямо у пограничного поста расправился с одним из шейхов. Чтобы не опозориться перед сомалийцами, англичане поспешили заявить протест губернатору Джибути, но тот ответил, что ему ничего не известно и за поступки рабочих компании на английской территории он не отвечает. Тем дело и закончилось.
— Да, нравы у вас тут царят жестокие. Ну а если мы наймем верблюдов в Британском Сомалиленде, то для разгрузки «Кострому» придется перевести в порт Зейла. Что, если там английские власти ее арестуют вместе с грузом?
— Я уже все предусмотрел и договорился. Чтобы не обижать итальянцев, англичане «Кострому» в свой порт не допустят, но они не возражают против того, чтобы мы перегрузили оружие на местные «дау» и доставили его в Зейлу. Эту морскую перевозку, как и найм верблюдов, оплачивает правительство негуса. Завтра Ато-Иосиф посылает своего человека в один из ближайших оазисов для переговоров с арабскими купцами. Ты поедешь с ним для представительства, да смотри — держи ухо востро! Проследи, чтобы с делом не тянули больше двух дней. Здесь все привыкли не спешить, любят пить кофе и вести долгие переговоры, блистать красноречием и обманывать друг друга. Ехать придется верхом на верблюде. Сможешь?
— Смогу. Уже ездил в Египте.
16
В путь отправились ночью. Шли в серебристом свете звезд быстро, и всадники на верблюдах казались огромными. Тихо позвякивали колокольчики, подвешенные на тонких верблюжьих шеях, и шуршали мелкие камни под их широкими ступнями. Мимо проплывали черные тени редких кустов, серые песчаные поляны, белесые пятна солончаков. На востоке над горизонтом, словно крупный кристалл топаза, загорелся Меркурий, а следом за ним выплыл тонкий серп убывающей Луны. Скоро в предрассветных сумерках обозначились облака и казалось, что над пустыней встал желтоглазый циклоп с кривой саблей в мохнатой лапе. Он быстро менял цвет и из серого становился фиолетовым, зеленым, алым, золотым. Из-за горизонта быстро вынырнуло солнце, и под его лучами чудовище исчезло. Небо сразу поблекло, стали видны лиловые силуэты далеких гор, черные груды камней, бурая растрескавшаяся от жары земля, пропыленные кусты колючек и пучки сухой травы.
Наступила жара, и горячий воздух перехватил горло, сжал виски, осушил обильный пот. Теперь каждый шаг верблюда отдавался гулким ударом в сердце, звенел в ушах. С непривычки Дмитрия замутило и так качнуло в седле, что чуть не упал на землю. Это заметил один из спутников и поспешил на помощь — сказал что-то утешительное и протянул сшитый из кожи кувшин. Вот только сделать из него хороший глоток не получилось. Через узенькое горлышко удалось всосать не больше столовой ложки, но сразу же стало легче, из глаз исчезли багровые круги… Да, из такого сосуда лишнего не выпьешь, его содержимого хватит на весь долгий путь по пустыне.
Хорошо и то, что перед этой поездкой господин Леонтьев велел сменить весь костюм. Тяжелый пробковый шлем, узкую куртку и прочее предложил заменить на местную, легкую и просторную одежду, под которой свободно гуляет ветер. Разрешил оставить только ботинки на толстой подметке, в которых можно безбоязненно шагать по раскаленным камням и песку. Сообщил, что во время первого перехода по Данакильской пустыне его спутники делали замеры температуры. В одной долине получили пятьдесят градусов Цельсия в тени, а на почве свыше семидесяти…
Теперь небольшой караван, в нем было не больше тридцати всадников, шел медленно. В такую жару очень легко изойти потом и растерять силы. Попадавшиеся вдоль тропы побелевшие черепа и скелеты вьючных животных красноречиво напоминали путникам о том, что пустыня не любит шутить и жестоко карает тех, кто слаб и глуп.
На вершине небольшой сложенной из камней пирамиды Дмитрий увидел небольшую глиняную фигурку. Она изображала странное существо на толстых кривых лапах, с тонкой змеиной шеей, увенчанной рогатой ослиной головой. Старший в караване, которого звали Теодорос и который теперь неотступно ехал рядом с Дмитрием, указал на фигурку и произнес.
— Это хозяин пустыни, дьявол. Он насылает песчаные бури, показывает людям ложные изображения оазисов и сбивает с пути, а потом убивает своим огненным дыханием. Язычники поклоняются ему и приносят жертвы. Нас же спасает вера в Христа, и мы знаем, что дьявол силен, но его можно обмануть. Сделай богоугодное дело, вот возьми горсть зерна и брось этому идолу. Как это делаю я и все наши спутники.
Дмитрий исполнил просьбу старшего. Этому молодому смуглолицему воину, с тонкими, почти женскими чертами и большими выразительными глазами, Ато-Иосиф поручил договориться о найме верблюдов. Сабельный шрам на щеке не портил добродушного выражения его лица, а прическа — аккуратно заплетенные в косичку и укрытые кисейной повязкой волосы — свидетельствовала о том, что ему уже доводилось убивать врагов в бою и львов на охоте.
Солнце поднялось уже довольно высоко, и жара всей тяжестью навалилась на путников. Но Дмитрий успел немного освоиться и даже начал с интересом поглядывать по сторонам. Поэтому не оставил без внимания жест ехавшего впереди проводника, махнувшего рукой в сторону невысокой скалы. Вскоре караван спустился в узкую лощину, где из-под корней корявого куста сочился крохотный ручеек…
Каким счастьем было лечь в тени раскинутой палатки и слушать его тихое бульканье, которое звучало лучше всякой музыки… А еще можно было сделать полный глоток! И совсем, неважно, что эта вода была теплой и солоноватой…
У ручейка решили переждать полуденную жару. Теодорос, несколько лет он ходил в школу к миссионерам, довольно сносно объяснялся на французском и оказался интересным собеседником. Выяснилось, что в свите Ато-Иосифа он побывал и в России.
— Никогда не думал, что в вашей стране так холодно, что листья осыпаются с деревьев, — сообщил он Дмитрию. — У нас снег выпадает только высоко в горах, а у вас повсюду. Когда я первый раз увидел его у порога дома, где нас поселили, то подумал, что кто-то просто просыпал соль.
— Что еще удалось увидеть в России?
— О, много интересного. Мы были в вашей столице, городе Святого Петра, и в других местах. Но больше всего я удивился, когда увидел портрет своего родственника в Императорской Деревне.
— Вероятно, в Царском Селе?
— Да, один из придворных, который показывал нам залы дворца, кажется, именно так и назвал это место. Еще показал портрет вашего великого поэта Александра, такого же смуглого и курчавого, как и наши эфиопы. Он рассказал, что прадед поэта был сыном правителя нашего северного города Логон, который сражался с турками, но потерпел поражение. Они забрали мальчика как заложника, а потом подарили его вашему императору Петру. В русской армии этот юноша стал офицером-артиллеристом и за меткую стрельбу получил прозвище Пушка. Я сразу понял, что он мой дальний родственник!
— Почему ты так считаешь? — недоверчиво спросил Дмитрий. Многое из услышанного на уроках литературы в кадетском корпусе уже забылось, но об арапе Петра Великого и африканских предках Александра Пушкина тогда действительно упоминалось.
— В этом нет никакого сомнения! В наших краях никто не забывает даже о самой дальней родне. Все знают, что от своих тридцати жен правитель Логона имел кучу детей и мой дед женился на второй дочери его десятой жены. В нашем роду есть не только доблестные воины, но и прославленные певцы «азмари», которые исполняют свои замечательные поэмы во дворцах негусов и расов. Сам я имею звание баламбарас, что означает комендант крепости, и во время походов меня сопровождают не менее пятидесяти воинов, а слуги несут мой щит, ружья и копья, ведут моего коня. Из России я привез высокие офицерские сапоги, и теперь специальный слуга чистит их до блеска и носит за мной по воскресеньям, когда я с семьей иду в церковь. А какое звание у тебя?
