Охотники на мамонтов - Ауэл Джин Мари Антинен (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Какая красота! Чтобы сшить такой наряд, нужно затратить уйму времени. Над одной только вышивкой можно просидеть всю зиму. Как же вы успели справиться с такой работой? — спросила Эйла.
— Мы начали этот наряд сразу после того, как вы объявили о помолвке, а закончили уже здесь, пару дней назад, — сказала Неззи. — Пойдем в палатку, ты должна примерить его.
Эйла взглянула на Мамута. Он улыбнулся и кивнул. Его давно посвятили в этот план, и он даже помогал сохранить все в тайне. Три женщины вошли в палатку и направились в спальный отсек Тули. Эйла разделась, но стояла в нерешительности, не зная, как следует носить это платье. Женщины помогли ей одеться. Особенностью этого наряда было то, что он имел откидной лиф, прикрепленный к талии с помощью узкого кушака, сплетенного из рыжеватой мамонтовой шерсти.
— Пока ты можешь носить его так, как обычное платье, если захочешь показаться в нем на людях, — объяснила Неззи, — но во время церемонии тебе надо убрать эту деталь. — Развязав кушак, она откинула переднюю часть лифа. — Груди — это гордость женщины, и она должна показать их во время Брачного ритуала, принимая на себя обязанности хранительницы домашнего очага.
Обе женщины отступили назад, чтобы полюбоваться на будущую новобрачную. «Ей есть чем гордиться, — подумала Неззи, — настоящие материнские груди. Она сможет выкормить много детей. Как жаль, что ее родная мать не видит этого. Любая женщина могла бы гордиться такой дочерью».
— Ну что, теперь нам можно войти? — спросила Диги, заглядывая в палатку. Все женщины Львиной стоянки пришли полюбоваться на Эйлу в ее новом наряде. Похоже, они все были в курсе тайного плана Неззи и Тули.
— Теперь опустим верх, чтобы можно было выйти и показаться мужчинам, — сказала Неззи, опуская перед лифа и закрепляя его на талии. — Тебе не следует носить свадебный наряд открытым до свадебного ритуала.
Когда Эйла вышла из палатки, мужчины Львиной стоянки встретили ее одобрительными и восхищенными улыбками. Однако среди них были и сторонние наблюдатели. Винкавек знал о предстоящем вручении этого подарка и не преминул заглянуть к соседям по такому случаю. Увидев Эйлу, он решил, что не отказался бы от своего предложения, даже если бы она привела к их домашнему очагу еще десяток мужчин.
Среди наблюдателей был еще один посторонний мужчина, хотя большинство людей привыкли считать его членом Львиного стойбища. Быстро оправившись от смущения, он тоже направился к Рогожной стоянке, все еще надеясь вызвать Эйлу на разговор и не желая верить в категоричность ее отказа. Дануг сообщил ему о причине сбора, и он остался ждать вместе с другими. Когда Эйла появилась, то он какое-то время просто не мог оторвать от нее восхищенных глаз, но потом вдруг резко помрачнел и опустил голову. Ему стало понятно, что он окончательно потерял ее. Примерив свадебный наряд, она ясно показала, что готова соединиться с Ранеком. Джондалар глубоко вздохнул и сжал зубы. Представив себе на мгновение, как она проходит Брачный ритуал с темнокожим резчиком, он решил, что не сможет присутствовать на этом празднике. Настало время отправляться в путь.
После того как Эйла переоделась в свою повседневную одежду и ушла куда-то вместе с Мамутом, Джондалар поспешил в палатку. Он был рад, обнаружив, что там никого нет. Разбирая свои дорожные принадлежности, он еще раз мысленно поблагодарил Тули за подарки, затем собрал все вещи, которые хотел взять с собой, и накрыл их меховым покрывалом. Он решил, что завтра утром попрощается со всеми и уйдет сразу после завтрака. До тех пор он не собирался никого посвящать в свои планы.
Остаток дня Джондалар провел в общении с новыми друзьями и собратьями по ремеслу, с которыми познакомился на этом Летнем Сходе; он ни с кем не прощался, но намекал, что ему пора отправляться в дорогу. Вечером он побеседовал с каждым членом Львиного стойбища. Долгое время все они жили как одна семья. Ему трудно было думать о предстоящей разлуке, осознавая, что он больше никогда не увидит их. Но гораздо труднее оказалось найти в себе силы, чтобы сделать еще одну попытку поговорить с Эйлой. Он долго наблюдал за ней и, заметив, что она вместе с Лэти направилась к лошадиному навесу, быстро последовал за ними.
Разговор получился поверхностным и натянутым, Джондалар казался таким напряженным, что Эйла почувствовала смутную тревогу. Вскоре она вернулась к костру, а он задержался возле жеребца и расчесывал его, пока совсем не стемнело. Он вспомнил, что когда впервые увидел Эйлу, она помогала Уинни разрешиться от бремени. Разлука с Удальцом очень печалила его. Джондалар даже не представлял, что может так сильно привязаться к какому-то животному.
В конце концов он вернулся в палатку и тихо улегся на свою постель. Он закрыл глаза, но беспокойные мысли не давали ему уснуть. Он думал об Эйле и о себе, об их уединенной жизни в долине, о том, как медленно зарождалась их любовь. Хотя не так уж и медленно. Он полюбил ее с первого взгляда, просто медлил признаться себе в этом, он слишком поздно понял, как сильна его любовь, настолько поздно, что потерял ее. Он отказался от ее любви и будет расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь. Как мог он быть настолько глупым? Ему никогда не удастся забыть Эйлу, пережить боль этой утраты. Он сознавал свою вину и понимал, что никогда не сможет простить себя.
Это была долгая и трудная бессонная ночь, и, когда в палатку проникли первые рассветные лучи, он не выдержал и решил немедленно отправиться в путь. Он боялся, что не перенесет мучительного прощания с ней и с остальными обитателями стоянки. Надо уйти, пока все спят. Тихонько упаковав в заплечный мешок дорожную одежду и спальные принадлежности, он выскользнул из палатки.
— Значит, ты решил уйти не прощаясь. Я так и думал, — сказал Мамут.
Джондалар вздрогнул и обернулся.
— Я… ну… мне надо спешить… Я и так слишком задержался. Пора мне… в общем… — сбивчиво бормотал он.
— Я понимаю тебя, Джондалар. Желаю тебе хорошего Путешествия. Тебе предстоит долгий путь. Надеюсь, ты принял правильное решение, только запомни мои слова: выбор не может быть сделан, если его не существует, — многозначительно произнес Мамут и нырнул обратно в палатку.
Джондалар нахмурился и направился к лошадиному навесу. «Интересно, что Мамут имел в виду? И почему Те, Кто Служит Великой Матери, всегда говорят какими-то туманными фразами?»
При виде Удальца Джондалару вдруг пришло в голову, как было бы хорошо уехать на нем, по крайней мере тогда с ним останется хоть одно любимое существо, но он отбросил эту мысль, ведь Удалец был питомцем Эйлы. Он погладил обеих лошадей и на прощание обнял жеребца за шею, затем заметил Волка и ласково потрепал его по загривку. После этого он вышел из-под навеса и решительно двинулся к речной переправе.
Эйла проснулась, когда потоки солнечных лучей уже ярко освещали палатку. «Кажется, будет прекрасный денек», — подумала она, но потом вспомнила, что сегодня должна состояться Брачная церемония, и этот день сразу потерял для нее часть привлекательности. Она приподнялась на постели и оглянулась вокруг. Что-то было не так. Обычно, проснувшись, она первым делом смотрела в сторону лежанки Джондалара. Сейчас его там уже не было. «Видимо, сегодня он решил встать пораньше», — подумала она, но все-таки не могла отделаться от какого-то смутного беспокойства.
Она встала, оделась и вышла из палатки, собираясь умыться и найти свежую палочку, чтобы почистить зубы. Стоявшая у кухонного очага Неззи как-то странно посмотрела на нее. Ощущение беспокойства стало более определенным, неужели действительно что-то случилось? Эйла взглянула в сторону лошадиного навеса. Там спокойно стояли Уинни и Удалец, и Волк тоже был с ними. Она вернулась в палатку и внимательно огляделась. Многие уже встали и разошлись по своим обычным делам. Наконец она заметила, что место Джондалара странно опустело. Непохоже, чтобы он отправился по обычным делам. На лежанке не было мехового покрывала, за ней не стоял его заплечный мешок, все его вещи исчезли. Джондалар ушел!
