Собрание сочинений в 10 томах. Том 9 - Хаггард Генри Райдер (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Я предстал перед королем и припал к его ногам, называя его королевскими именами. Но он протянул руку и, подняв меня, ласково сказал:
— Встань, Мбопа, слуга мой, много перенес ты горя от колдовства твоих врагов. Я потерял мать, а ты — жен и детей. Плачьте же, наперсники мои, оплакивайте мою мать, плачьте над горем Мбопы, лишенного семьи через колдовство наших врагов!
Тогда приближенные громко завопили, а Чака сверкал на них очами.
— Слушай, Мбопа, — сказал король, когда вопли прекратились. — Никто не возвратит мне матери, но тебе я дам новых жен, и ты обретешь детей. Пойди, выбери себе шесть девушек из предназначенных королю. Также возьми из королевского скота лучших сто волов, созови королевских слуг и повели им выстроить тебе новый крааль — больше, красивее прежнего. Все это я даю тебе с радостью, Мбопа, тебя ждет еще большая милость, я разрешаю тебе месть.
В первый день новолуния я созову большой совет И-Бандла из всех зулусских племен. Твое родное племя э-лангени также будет тут. Мы все вместе станем оплакивать свои потери и тут же узнаем, кто виновник их. Иди теперь, Мбопа, иди. Идите и вы, мои приближенные, оставьте меня одного горевать по матери!
Так, отец мой, оправдались слова Балеки, так, благодаря коварной политике Чаки, я еще больше возвысился в стране. Я выбрал себе крупный скот, выбрал прекрасных жен, но это не доставило мне радости. Сердце мое высохло, радость, сила исчезли из него, погибли в огне Чакиной хижины, потонули в горе по тем, кого я раньше любил.
XII. Рассказ про Галази-Волка
Я расскажу тебе про участь Умслопогаса с той минуты, как львица схватила его, расскажу так, как узнал от него самого много лет спустя.
Львица, отскочив, побежала, держа в зубах Умслопогаса. Он попробовал вырваться, но та так больно укусила его, что юноша уже не двигался в ее пасти и только, оглядываясь, мог видеть, как Нада отбежала от колючей изгороди и громко кричала: «Спасите его!» Он видел ее лицо, слышал крик, потом перестал что-либо видеть или слышать.
Немного погодя Умслопогас очнулся от боли в боку, укушенном львицей, и до него долетели какие-то окрики. Он осмотрелся: близ него стояла львица, только что выпустившая его из пасти. Она хрипела от ярости, а перед ней стоял с угрюмым видом юноша, высокий, сильный, с серовато-черной шкурой волка, обмотанной по плечам таким образом, что верхняя челюсть с зубами находилась на его голове. Он стоял, покрикивая, перед львицей, держа в одной руке боевой щит, а в другой сжимая тяжелую, оправленную в железо дубину.
Львица, страшно рыча, присела, готовясь прыгнуть, но юноша с дубиной не стал дожидаться ее нападения. Он подбежал к ней и ударил ее по голове. Удар был сильным, метким, но не убил львицу — она поднялась на задние лапы и тяжело рухнула на юношу. Он принял ее на щит, но, придавленный страшной тяжестью, не удержался на ногах и упал, громко воя, как раненый волк. Тогда львица, прыгнув на него, стала его терзать. Благодаря щиту, ей не удавалось покончить с ним, но Умслопогас видел, что долго так не может длиться, щит будет отброшен в сторону, и львица загрызет незнакомца. Тогда Умслопогас вспомнил, что в груди зверя осталась часть его сломанного копья, и решил еще глубже вонзить лезвие или умереть. Юноша живо встал — силы вернулись к нему в трудную минуту — и подбежал к месту, где львица трепала человека, прикрывавшегося щитом.
Она не замечала его, так что он бросился на колени и, схватив рукоятку сломанного копья, глубоко пронзил зверя и еще повернул копье в ране. Тогда львица увидала Умслопогаса, прыгнула на него и, выпустив когти, стала рвать ему грудь и руки. Лежа под ней, он услыхал невдалеке могучий вой и вдруг — что же он увидел?
Множество волков, серых и черных, бросились на львицу и стали рвать и теребить ее, пока не растерзали на куски.
После этого Умслопогас лишился чувств, глаза его закрылись, как у мертвого. Когда же он очнулся, то вспомнил про львицу и огляделся, ища ее. Но вместо этого он увидал себя в пещере, на сеннике, вокруг него висели шкуры зверей, а рядом стояла кружка с водой. Он протянул руку к воде, выпил ее и тут заметил, что рука его исхудала, как после тяжкой болезни, а грудь покрыта чуть зажившими рубцами.
Пока он лежал, раздумывая, у входа в пещеру показался тот самый юноша, которого подмяла под себя львица. Он нес на плечах мертвую лань и, сбросив ее на землю, подошел к Умслопогасу.
— Ага, — сказал он, вглядевшись в него, — глаза открыты! Незнакомец, ты жив еще?
— Жив, — отвечал Умслопогас, — жив и голоден!
— Пора и проголодаться! — сказал опять тот. — С того дня как я с трудом донес тебя сюда через лес, прошло двенадцать суток, и ты все лежал без сознания, глотая одну воду. Я думал, что львиные когти прикончили тебя. Два раза я хотел тебя убить, чтобы прекратить твои страдания и самому с тобой развязаться. Но я останавливался из-за слова, сказанного мне кем-то, кого уже нет в живых. Набирайся сил, потом мы поговорим!
Тогда Умслопогас стал есть. С каждым днем он поправлялся. Как-то, сидя у огня, он разговорился с хозяином пещеры.
— Как тебя зовут? — спросил Умслопогас.
— Имя мое — Галази-Волк, — ответил тот, — я зулусской крови, из рода короля Чаки. Отец Сензангаконы, отца Чаки, приходится мне прадедом.
— Откуда же ты, Галази?
— Я пришел из Земли Свази, из племени галакази, которым должен был бы править. История моя такова: Сигуйяна, дед мой, приходился младшим братом Сензангаконе, но, поссорившись с последним, ушел и стал странником. С некоторыми людьми из племени мтетва он кочевал по Земле Свази, пребывал у племени галакази, в их больших пещерах. В конце концов он убил вождя племени и занял его место. После его смерти правил мой отец, но образовалась целая враждебная партия, ненавидевшая его за зулусское происхождение и желавшая возвести в правители кого-нибудь из древнего рода свази. Сделать этого они не могли — так боялись моего отца. Я же родился от его старшей жены, так что в будущем мне предстояло быть вождем, и потому представители враждебной партии ненавидели также и меня.
Так обстояло дело до прошлой зимы, когда мой отец задумал во что бы то ни стало лишить жизни двадцать военачальников с их женами и детьми, потому что узнал о составленном ими заговоре. Но военачальники, проведав, что им уготовано, убедили одну из жен отца отравить его. Ночью она его отравила, а поутру мне пришли сказать, что отец лежит больной и зовет меня. Я пошел к нему в хижину и нашел его в корчах.
— Что случилось, отец? — вскрикнул я. — Кто виновник злодейства?
— Я отравлен, сын мой, — проговорил он, задыхаясь, — вот мой убийца! — Он указал на женщину, стоявшую у дверей с опущенной головой и с дрожью следившую за плодами своего преступления.
Эта жена отца была молода и прекрасна, мы дружили с ней, однако я, не задумываясь, кинулся на нее, так как сердце мое разрывалось. Схватив копье, я подбежал к ней и, несмотря на ее мольбы о пощаде, заколол.
— Молодец, Галази! — крикнул мне отец. — Когда меня не станет, позаботься о себе, эти собаки галакази прогонят тебя отсюда, не дадут властвовать. Если ты останешься в живых, поклянись мне, что не успокоишься, пока не отомстишь за меня!
— Клянусь, отец мой! — ответил я. — Клянусь, что истреблю все племя галакази до последнего человека, кроме своих родственников, и обращу в рабство их жен и детей!
— Громкие слова для молодых уст, — сказал отец, — но я верю, что ты это выполнишь. В свой предсмертный час я предвижу твое будущее, Галази. О, внук Сигуйяны, перед тобой несколько лет странствования по чужой земле, а там — смерть, мужественная, не такая, как моя, от руки этой ведьмы!
С этими словами он поднял голову, посмотрел на меня и с громким стоном скончался.
Я вышел из хижины, таща за собой тело женщины. Много военачальников собралось тут в ожидании конца.
— Вождя, отца моего, не стало! — громко крикнул я. — И я, Галази, заступая на его место, убил его убийцу! — Я повернул тело так, чтобы они могли видеть лицо. Тогда отец женщины, толкнувший ее на убийство и находившийся тут, обезумел от такого зрелища.
