Прокаженный король - Бенуа Пьер (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Но стоило мне только подумать о холодной руке покойного короля на моей голове, о чудесных украшениях, помилованных мне живым королем, как я начинала понимать, что совершенно напрасно стараюсь успокоить себя относительно того, что неминуемо должно совершиться.
Однажды вечером во дворце были танцы, и я должна была играть роль принца Лаксхмана, брата божественного Рамы. Я была уже готова и только собиралась надеть свой паннтиерет из рубинов и оливинов, как вошла старшая учительница и объявила, что я не буду сегодня играть и что нужно сейчас же одеть другую танцовщицу. Затем она приказала мне следовать за ней. Я хотела было снять мой костюм, но она не дала мне этого сделать, и я вошла в королевские покои, как была, в куртке рубинового цвета и в серебряных панталонах Лаксхмана. Придя в комнату короля, она отвесила поклон, подвела меня к королю и ушла. Первое, что я увидела, разумеется, был король. Но почти тотчас же я заметила какого-то странного человека, который был с королем в этой огромной комнате. Вообразите себе старика в каком-то рубище — одеянье его было разорвано, вероятно, терновником, выжжено солнцем, когда-то оно, вероятно, было лимонного цвета, как одежды бонз. На лбу его, гладком, как слоновая кость, была татуировка: три белых полосы и глаз Шивы. Когда я вошла, он стоял перед королем на коленях. Увидев меня, он сразу поднялся и пал ниц к моим ногам, целуя их.
— Это она, — сказал король. — Ты скажешь твоему господину, что мой предшественник и я сдержали свое слово.
А старик, все еще распростертый, не переставал целовать мои ноги, что-то бормоча, смеясь и плача в одно и то же время.
— Это она! Да дарует Шива жизнь и торжество ее высочеству принцессе Манипурской!
Изумленная, испуганная, я смотрела на короля. Он наблюдал за мной, растроганно улыбаясь.
— Бутсомали, — сказал он, наконец, — встань! Пройди в соседнюю комнату. Там ты останешься с ней, сколько понадобится. Скажешь ей все, что она должна знать. Только, отец мой, пощади ее юность.
Сказав это, он позвонил и велел слуге отвести нас в другую комнату. Я поклонилась королю, отвесив глубокий поклон, и каково же было мое удивление, когда он ответил мне столь же почтительно. Я и старый Бутсомали очутились в маленькой гостиной с диванами и позолоченными столиками, на которых стояли замороженные сиропы, варенья, лежали папиросы. Я села. Шиваитский священник склонился передо мной так же, как он это делал у ног короля, и начал говорить. И по мере того, как он говорил, прошлое все больше и больше вскрывалось передо мною. Теперь мне казалось, что сцена, на которой до сих пор развертывалась моя жизнь, все расширяется. И постепенно приподнимается завеса, приоткрывая неведомые глубины прошлого. И вот, будучи в одно и то же время актрисой и зрительницей, я видела в них мое прошлое и будущее.
Приблизительно полтора века тому назад одному герою, который по своим добродетелям был ближе к богам, чем к людям, удалось превратить одну древнюю страну, лежащую между Сиамом и Индией, в могущественную империю. Героя этого звали Аломпра, а государство, им основанное, было могущественное королевство Бирма. Могущественное и, увы, эфемерное! Его окружали ожесточенные враги, и очень скоро вслед за его расцветом последовала гибель.
Каковы были причины ненависти, окружавшей его? Его богатство. Кто хочет иметь представление о земном рае, должен спуститься в долину Иррауди. Там сотни городов — и достаточно увидеть один из них, чтобы получить понятие о славе страны. Ава — называют городом драгоценных камней; Ама-рапура — город бессмертия; Мандалап — столица, в ней сады еще более пышные, чем в Персии, а крыши из массивного золота. Пиган — в нем девять тысяч девятьсот девяносто девять храмов, больше, чем где-либо на земле; Могунг — город рубинов; Мульмейн, наконец, Рангун, вторая столица, — ее пагода самая прекрасная в мире.
В течение ста лет в Бирме, после смерти великого Аломпры, успехи чередовались с несчастиями.
Вслед за мрачной эпохой, во время которой было пролито много крови, эта великолепная и несчастная страна с нетерпением ожидала, что настанет наконец ее благоденствие. Старый король Мин-Гун умер. Но он все же успел избрать себе наследника из своих сорока восьми сыновей: наиболее достойным престола он счел сына своего принца Тхи-Бо.
Новый король был такой необычайной красоты, такого светлого ума, что без труда можно было угадать происхождение его от божественного Аломпры. Храбрость его равнялась его Доброте. В первые шестьдесят дней его царствования все были Уверены, что для Бирманского государства вернулся золотой век. Безрассудные мечты, жалкие надежды, которые рассеялись самым прискорбным образом!
Однажды король охотился со своими придворными в дремучем бирманском лесу, окружавшем столицу, где возвышаются ослепительно белые султаны «thi-see» — лаврового дерева. Они заехали довольно далеко в погоне за кабаном. Им почти удалось загнать животное, и юный повелитель спешил нанести ему последний удар, как вдруг из логовища, вырытого между корнями бананового дерева, выскочил человек. Очевидцы этой сцены еще долго потом спорили о том, кто был этот человек. Одни говорили, что это был отшельник, другие — что простой нищий. И возраст его оставался спорным. Но все в один голое утверждали, что он был прокаженный. Человек этот, схватив лошадь короля за поводья, попросил у властителя милостыню. Испуганная лошадь встала на дыбы, и этого момента было достаточно, чтобы кабан исчез в густой лесной чаще.
Король сначала онемел от изумления. Затем, не будучи в состоянии сдержать свой гнев, ударил старика хлыстом по лицу. По рассказам охотников, король вернулся крайне мрачным с этой охоты. Вначале некоторые военачальники пытались рассеять грусть короля шутками, но безуспешно. Затем все замолчали, и когда печальное шествие достигло дворца, королем овладела невероятная тоска, которая его больше не покидала.
Уже на следующий день можно было предвидеть грозящую катастрофу. В одну неделю тот, кто служил примером всем повелителям, сделался самым жестоким деспотом. Казалось, будто его охватил какой-то вихрь яростного безумия. Слухи о происшествии на охоте быстро распространились по всему королевству, о нем с ужасом говорили в стране, где нищие всегда считались священными. Но был ли тот, которого необдуманно оскорбил принц, обыкновенным нищим? В этом уже сомневались. Недобрые слухи ходили среди населения. Не простой смертный был тот, кого ударил нечестивый хлыст Тхи-Бо, нет, это был сам бог разрушения и смерти, самое страшное из всех наших божеств, бог Шива в излюбленном им образе, образе лесного отшельника — он избирает его всегда, когда хочет испытать благочестие своих сынов. В таком виде его изображает статуя на террасе Ангкор-Вата, где мы только что с вами были. Подумайте только — все эти слухи распространялись среди самых больших фанатиков. Они всячески варьировались, умножались, становились правдоподобными. Бонзы уже открыто намекали на них в пагодах. Показывали друг другу с ужасом изображения божества, его лицо, сделавшееся гневным и оставшееся таковым с момента отвратительного святотатства. Отныне проклятие Шивы лежало на всей стране, и последовавшие за этим события дали самые ужасные подтверждения этим мрачным слухам.
Тхи-Бо был окончательно выведен из себя этими все возраставшими слухами и стал обвинять в заговоре против государства своих братьев и сестер — сорок восемь принцев и шестьдесят принцесс. Он заточил их в одном из дворцовых зданий, и здесь-то и совершилось самое гнусное преступление. Однажды ночью здание это окружила толпа смертников, которых предварительно напоили, посулив им помилование. Все пленники были передушены. Только одной принцессе, спрятанной ее кормилицей, удалось бежать от этой бойни.
Я думаю, вы легко можете себе представить, что столь жестокое преступление внесло окончательный, непоправимый разлад во всем королевстве. И вот этим-то моментом и решила воспользоваться хищная нация, уже в течение целого века подстерегавшая добычу. Было объявлено, что Бирманское королевство, содрогающееся в кровавых конвульсиях, является позором для цивилизованного мира, и что положить конец всем этим беспорядкам, это значит — совершить благое, нравственное дело. Я, кажется, достаточно сказала вам. Вы поняли? Итак, вмешалась Англия. Какие бы то ни было промедления не были в ее интересах — между Бирмой и Францией уже был заключен договор, разрешавший — запомните это хорошенько — вашей стране провезти через границу Тонкина оружие и амуницию для бирманских войск. Вице-король Индии, лорд Дюферен сосредоточил войска вдоль противоположной границы. Британская армия получила приказ наступать. Вскоре она захватила Мандалай. Король был теперь только несчастным безумцем, неспособным отдавать какие-либо приказания, неспособным даже понять, что происходит. Да, впрочем, кто же согласился бы подчиниться принцу, на котором лежало проклятие бога, еще никогда никого не прощавшего?
