Потерянная родина - Лацис Вилис Тенисович (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
В каютах командного состава господствовали несколько иные взгляды. В глазах Мобса и Мелвиля Маленький Сам был не более как наемный рабочий, труд которого и плоды этого труда принадлежали пароходству, платившему ему условленное жалованье. А если ему случайно и удалось оказать столь ценную услугу, то это еще не означало, что кормильцы Сама должны стать расточительными. Мелвиль намеревался выдать Саму и всей команде небольшое, но приличное вознаграждение в размере трехмесячного жалованья. Все равно они все пропьют. Ответственные лица — Гопкинс и Иварсен, которые своими нравственными усилиями помогли обеспечить за пароходством право собственности на прекрасную находку, конечно, достойны большей признательности. Гопкинс получит повышение по службе и станет капитаном на одном из судов пароходства, а Иварсену (если он пожелает) дадут хорошее место на острове, когда там начнется использование природных богатств. Что получил Мобс, мы уже знаем.
На «Сигалле» все делили шкуру неубитого медведя, не исключая и обеих разбитных девиц, присутствие которых доставляло много радостей донжуанам из .матросского кубрика. Они имели шансы сделаться первыми дамами острова, законодательницами мод и хорошего тона. Эрик Свенсон язвил, что по крайней мере в одном островитянкам будет трудно тягаться с ними: откуда же им взять такие грубые, сиплые голоса, какими щеголяли обе белые леди? Если бы даже смуглые красавицы взялись глушить виски и ром с таким же усердием, как они, и то прошло бы немало времени, пока островитянки достаточно отделали бы свои глотки. К тому же Свенсон сомневался, удастся ли на Ригонде белым леди удержать свое теперешнее привилегированное положение и захочет ли кто-нибудь смотреть на них, — ведь прекрасные островитянки переманят у них всех обожателей.
Во всяком случае, это было интересное и веселое путешествие, движимое ненасытной алчностью, окрыленное мечтами о наживе и крупными надеждами. Пока добыча еще не была в руках, страсти не разгорелись, хищники только нюхали воздух и изучали друг друга, чтобы в решительный момент вцепиться друг другу в горло. Трудно сказать, чем бы все это кончилось, если бы незадолго до конца плаванья в крупную игру не вмешалась сама природа.
Океан вдруг затаил дыхание. Паруса безжизненно повисли, воздух стал невыносимо знойным и душным.
Белые люди с трудом могли дышать. Давление воздуха предвещало приближение тропической грозы, и капитан Мобс, не раз на своем веку видавший такие вещи, тревожно шепнул Мелвилю, что надвигается настоящий ураган и надо быть готовым ко всему.
— Что это значит — быть готовым ко всему? — начал нервничать Мелвиль. — Ведь не думаете же вы, что с «Сигаллом» может что-нибудь случиться? Я полагаю, корабль настолько прочен, что никакая буря ничего с ним не сделает.
— По-моему, нет на свете такого корабля, которого не мог бы осилить ураган, — ответил Мобс. — Все зависит от фортуны. Не возражает ли мистер Мелвиль, если я, на всякий случай, заготовлю бутылку с сообщением о нашем положении? В случае, если нам не удастся осуществить свой замысел, пусть, по крайней мере, другие узнают, где находится Ригонда.
— Мистер Мобс, неужели наше положение в самом деле так опасно? — побледнел Мелвиль.
— Всякое может случиться. Я не говорю, что непременно произойдет самое худшее, но и не ручаюсь за то, что оно не произойдет.
Мелвилю вдруг стало страшно, и он пожалел, что из.коммерческих расчетов променял надежное, удобное бюро на суше на эту хрупкую, подверженную всевозможным превратностям моря посудину, на которой в минуту опасности негде даже укрыться.
— Действуйте, капитан, как находите нужным, — с дрожью в голосе сказал шеф пароходства, хотя он изо всех сил и старался скрыть свое волнение. — Но в первую очередь не забудьте принять все меры для обеспечения нашей безопасности.
Потными пальцами написал Мобс записку, где сообщал координаты Ригонды и местные приметы, потом кратко обрисовал положение корабля. Этот документ — завещание «Сигалла» — он вложил в большой желтый глиняный кувшин из-под джина, который можно было скорее заметить в волнах, чем стеклянную бутылку.
Незадолго до захода солнца началась великая оргия природы. Редкие паруса, еще оставленные Мобсом на корабле, сорвало первым же порывом бури. Словно преследуемая птица, метался «Сигалл» по океану, то взлетая на гребни волн, то исчезая в водных провалах шириною в несколько километров. Надвинулась черная непроглядная тьма. Море норовило вздыбить свои веды под самое небо. Острым клинком проникал ветер в каждую щель, раскалывал, раздирал, рвал на куски. Один из первых валов увлек в пучину спасательные шлюпки «Сигалла». Потом пошатнулась фок-мачта. Будто ударами гигантского молота, всплески волн вышибли крышки люков, разбили двери матросского кубрика и затопили небольшое помещение до половины. Нескольких человек уже недосчитывалось на палубе. Эрик Свенсон погиб на мостике, запутавшись в канатах, куда его отбросил водяной вал, оторвав руки от рулевого колеса. И может быть, в тот самый час, когда в дождевой мгле неизвестный пароход расколол «Нимфу» на две части, китобойное судно «Сигалл» далеко на юге превратилось в груду обломков. Волны до тех пор бросали и швыряли его, пока не перевернули вверх килем. Теперь он напоминал огромного куцего кита. Подобно чудовищному спинному плавнику, маячил над водою киль корабля. В ночной темени, среди завываний бури и грохота волн предсмертные вопли нескольких человек потонули, словно писк комара в дремучем лесу.
Утром, когда стих ураган, над океаном засверкали лучи солнца. Равнодушно скользили они над разбитым кораблем, разбросанными в волнах обломками и трупами людей. Морское течение несло на восток желтый глиняный кувшин. И покуда он блуждал по бескрайнему океану, не замеченный человеческим глазом, Ри— ганда могла чувствовать себя уверенно и спокойно в своем уединении.
Ураган, поломавший множество пальм на побережье острова и разрушивший хижины многих островитян, уберег пока племя Ако от другой, более страшной напасти — алчности белых колонизаторов.
Ухватившись за конец каната, Ако уперся ступнями в борт корабля и, как по трапу, ловко взобрался наверх. Канат свешивался с верхней палубы, — может быть, на нем была подвешена малярная «беседка», которую матросы позабыли поднять на палубу. В тропическом поясе, в тихую погоду, иногда красят суда и на ходу.
В той части корабля фальшборта не было. Большая спасательная шлюпка находилась на своем месте.
Ако минутку .передохнул, потом проскользнул вдоль шлюпки в укромное местечко между ее килем и верхней палубой машинного отделения. Капы были открыты, оттуда доносился монотонный гул машины. Высоко над палубой вздымался капитанский мостик. Сквозь дождевую сетку на нем блестел огонек.
При свете электрических лампочек Ако увидал двух мужчин, на них была такая же одежда, как и у капитана Мобса, когда он высадился на берег Ригонды. Перегнувшись через поручни капитанского мостика, они напряженно смотрели вниз на темную воду. Потом один из них, постарше и поплотнее другого, дал знак, и оба спустились по трапу на палубу.
Ако отступил назад в темноту и спрятался за кормой шлюпки. Припав к палубе, он с волнением наблюдал .за обоими мужчинами. Они остановились возле спасательной шлюпки и тихо разговаривали между собой.
— Неприятный случай, штурман… — произнес один.
— Да, капитан, — ответил другой. — С пароходом, кажется, ничего не стряслось, разве только краска ободралась.
— Краска — ерунда. Может статься, что мы наехали на какой-нибудь полузатонувший корабль. Мне кажется* люди должны были почувствовать внезапный толчок.
— Вероятно, капитан. Но за исключением нас двоих и рулевого никто не знает, в чем дело. Неприятно, если пароходству придется платить за чужой парусник и груз.
— Постараемся, чтобы этого не случилось. Не забывайте, Бернсли, что вы в происшедшем так же виноваты, как и я. Мы оба находились на капитанском мостике, оба заметили парусник. Пароходу следовало изменить курс и дать полный назад. Когда «Уиндспайхер» налетел на барк, было поздно маневрировать.
