Дочь викинга - Крён Юлия (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
И тут среди шума битвы Руна услышала другой звук, ненавистный, невыносимый и потому заставивший ее прийти в себя: Тир хохотал. Страшнее, безумнее его смеха было то, что он делал. Тир вступил в бой, но не для того, чтобы сражаться с вражескими солдатами. Нет, он склонялся над безжизненными телами и взрезал их от горла до паха, чтобы на землю пролилось еще больше крови.
Руна выглянула из-за кареты, и в нее полетела секира. Девушка уклонилась. Сперва она подумала, что на нее напал один из воинов Тира, но потом поняла, что сражающиеся уже не могут контролировать свои действия. Никто не мог отличить друга от врага. Казалось, что противники срослись в одно омерзительное тело. Тир стоял немного в стороне. И тут Руна поняла, зачем он вскрывал тела павших. Пускай воины Роллона и не боялись мертвых тел, но вот лошади, чувствуя запах крови, становились на дыбы. Тир действовал вполне осмысленно. Руна вспомнила, что еще вчера он рассказывал о том, как эту же тактику применили норманны в битве под Шартром: тогда они зарезали своих лошадей, расчленили их тела и сложили из них заграждение, приводившее в ужас франкских коней, ибо животное боится того, к чему человек привыкает. Как ни понукали всадники своих лошадей, те отступали, и вдруг оцепление распалось.
Руна увидела небольшой проем, через который можно было проскользнуть в лес. Там, среди деревьев, будет уже не важно, у кого оружие лучше, а кольчуга прочнее. Значение будет иметь лишь то, кто лучше знает здешние земли, а главное, опасные болота.
Девушка видела, как бежит Тир. Похоже, он не боялся прослыть трусом, ни сегодня, ни в тот день, когда отравил Рунольфра, вместо того чтобы вызвать противника на честный бой. И хотя тогда Руна презирала его, сейчас она вполне его понимала. Девушка поспешно последовала за Тиром. За ней устремилось еще несколько человек, которым посчастливилось выжить.
Руна уже чувствовала ароматы леса: запахи травы, мха и осенней листвы. Тьма и одиночество чащи манили ее.
Но не успела девушка добежать до первого дерева, как чей-то кулак врезался ей в живот. Она была не готова к нападению и потому не успела напрячь мышцы.
Руну с головой накрыла волна боли, а когда она вновь сумела сделать вдох, оказалось, что перед ней стоит Тир.
– Предательница! – прошипел он, и Руне показалось, что в его голосе прозвучало не презрение, а признание.
– Ты мне не указ, – выдохнула она. – И тебе не стоит мне доверять. А мне не стоило доверять тебе.
– Это правда. – Ухмыльнувшись, Тир вновь ударил ее в живот.
На этот раз Руна приготовилась к удару, но хотя ей было не так больно, как в первый раз, она не устояла. Пошатнувшись, девушка упала и покатилась вниз по склону. Она выкатилась из леса на дорогу. Парни Тира спотыкались об нее, но Руна ничего не чувствовала. Она лишь понимала, что находится сейчас под открытым небом и ей негде спрятаться.
И вдруг рядом с ней возник один из солдат Роллона. Он схватил Руну за руку и рывком поставил девушку на ноги. А потом у нее перед глазами все поплыло…
Все, чего она хотела в тот момент, – это умереть быстро и безболезненно.
Но смерть все не шла, ни быстрая, ни медленная. Почему-то солдаты Роллона оставили ее в живых.
Когда они добрались до Руана, Гизела все еще дрожала. Она никак не могла понять, что же с ней произошло. Девушка все время прокручивала в голове страшные минуты. Да, сейчас она была в безопасности, но перед глазами у нее стояли воины, она слышала их крики, чувствовала, как ее хватает чья-то сильная рука. Гизела не понимала, почему она не умерла от страха. Не понимала она и того, как этот день может продолжаться. Ее мир пошатнулся, но все вокруг, похоже, шло своим чередом.
Процессия направлялась к Руану по старому римскому тракту, но Руне казалось, что все движется по кругу, что время вновь и вновь возвращает ее в тот миг, когда она впервые в жизни увидела мертвого. Тем не менее в какой-то момент она поняла, что этот день, каким бы страшным он ни был, подходит к концу.
– Нам нужно, наверное… – начала Эгидия.
Только сейчас Гизела – точно очнувшись от кошмара – поняла, что ее спутница за все это время не промолвила ни слова. И они так и не переоделись.
Гизела поспешно сняла накидку, радуясь возможности сделать хоть что-то, чтобы отвлечься от страшных воспоминаний. Но эти воспоминания вспыхнули вновь, когда Гизела увидела на своем запястье синяки. От ручищи воина? Или от той, другой руки, сильной, но узкой, руки женщины, которая втолкнула ее в карету? Но, собственно, сейчас Гизела не была уверена в том, существовала та женщина на самом деле или все это ей лишь привиделось.
Все еще не оправившись от потрясения, Гизела поменялась с Эгидией одеждой и прижалась к стенке кареты. Она больше ничего не хотела видеть. И ничего не хотела слышать, но Эгидия вновь обрела дар речи и принялась болтать.
– Руан – величественный город, – рассказывала она. – Его основали еще во времена правления римлян, но тогда он назывался Ротомаг. Его защищает прочная крепостная стена. Благодаря большому порту Руан – центр оживленной торговли.
Гизела подалась вперед и выглянула в окошко, но ничего особо оживленного не увидела. Ей вспомнилось, что она тоже много слышала об этом городе, в первую очередь о его церквях – кроме центрального храма, собора Руанской Богоматери, возвышались там и церкви Сент-Этьен, Сен-Мартен-дю-Пон и Сен-Пьер, а уже за городскими стенами стояло два монастыря, Сен-Савер и – к северу от собора – Сент-Аман. Раздался колокольный звон, и Гизела с благодарностью прислушалась, радуясь тому, что этот город не забыт Богом и Роллон, обещавший восстановить разрушенные церкви, был не таким уж плохим человеком. Если что-то и могло утешить Гизелу в этот страшный день, так только мысль о том, что на небесах есть добрый Бог, а на земле – люди, которые поклоняются ему.
Подавшись вперед еще больше, Гизела увидела не только церкви и могучие стены, построенные еще во времена римлян, но и маленькие покосившиеся сооружения.
– За последние годы очень многие люди бежали в Руан, – пояснила Эгидия. – Им почти негде жить, но тут они чувствуют себя увереннее, чем на Котантене, откуда они родом.
Гизела не знала, где находится этот Котантен, но немного успокоилась. Раз эти люди смогли найти здесь приют, возможно, ей это тоже удастся. Принцессе казалось, что, отдав Эгидии свою одежду, она избавилась от некоторых воспоминаний, по крайней мере они уже не лезли столь навязчиво ей в голову, тускнели.
Гизела увидела на улице нескольких монахов. Карета проехала мимо них, но неподалеку стояла еще одна группка монахов – они ждали епископа Руанского.
Епископ был могущественным человеком, не только духовным властителем Руана, но и митрополитом Эвре, Си, Лизье, Байе, Кутанса и Авранша, и его духовная семья была велика. Ко всем священникам и монахам при его соборе добавились беженцы из других монастырей. Они привезли с собой в Руан реликвии своих святых.
Гизела помолилась этим святым – святому Льву Кутанскому, святому Жермену Осерскому, святому Иоанну: «Пускай все будет хорошо… Помогите мне… Помогите Эгидии».
Мощи святого Клара тоже были привезены в Руан, но ему Гизела молиться не отважилась. Рядом с его церковью не только был заключен мир между королем франков и предводителем норманнов. Именно там Гизела и Эгидия совершили задуманное, и девушка не была уверена в том, что святой поддерживает их в этом решении и прислушается к ее молитве.
Карета остановилась, отворилась дверца, но снаружи девушек встречали не монахи, а воины. Гизела не знала, те ли это солдаты, которые сражались и убивали ради нее. Те воины были похожи на диких зверей, эти же казались на удивление человечными. Гизела видела, что норманны более рослые, чем франки, лбы у них уже и выше, бороды – светлее, а глаза – ярче. Да, эти люди вселяли страх в ее сердце, ведь они были так огромны, но вовсе не уродливы, как предполагала Гизела. Да и платье их было похоже на франкское. Некоторые были одеты подчеркнуто элегантно: плетеные кольчуги под мантиями из меха черно-бурой лисицы, прочные наручи. На других же были простые рубашки, длинные узкие штаны и накидки. Но голым тут никто не ходил, как опасалась Бегга, – звери ведь ходят нагими, а, по ее словам, северяне ничем не лучше зверей. Еще Бегга говорила, что норманны – жестокий и дикий народ, народ, отравленный жаждой крови и наживы, а еще яростью. Во время сражения Гизела верила в это, но сейчас воины стояли совершенно спокойно, а те, кто не встречал девушек у кареты, чтобы проводить их в дом, грелись у костра, горевшего в центре двора, жарили мясо и пили вино из бурдюков. Гизела настолько погрузилась в собственные мысли, что не сразу заметила среди воинов епископа Руанского. Перехватив его взгляд, она вздрогнула. А вот Эгидия, несмотря на волнение, понимала, что ей следует делать. Она поправила вуаль, первой вышла из кареты и, гордо расправив плечи, подошла к Витто Руанскому. Его преосвященство что-то сказал ей, Эгидия ответила. У Гизелы так шумело в ушах, что она не поняла их слов. Но когда она все-таки отважилась поднять глаза, то не заметила на лице епископа даже тени подозрения. Может быть, он не рассмотрел ее в темноте, или же платье удачно скрывало все различия, но его преосвященство ни на миг не усомнился в том, что перед ним стоит Гизела. Постепенно девушка успокоилась. Витто тем временем рассказывал о том, что замок епископа разрушен и поэтому он пока что живет в замке бывшего графа Руана, Одилона. Этот замок охраняют не франкские солдаты, которым пока что нельзя входить в Руан, а люди Роллона. Его преосвященство пригласил девушек в замок, и теперь, следуя за Эгидией, Гизела была уже не принцессой, а всего лишь служанкой.
