Горящая земля - Корнуэлл Бернард (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Все новые саксы появлялись из леса, чтобы присоединиться к битве. Лошади ступали по бабки в крови, мечи и топоры крушили и резали все на своем пути.
Альфред выдержал скачку, несмотря на боль, которую причиняло ему пребывание в седле, и наблюдал за происходящим от края леса, в то время как священники и монахи возносили хвалы своему Богу за истребление язычников, которые сделали красными заливные луга на южном берегу реки Уэй.
Эдуард сражался вместе со Стеапой. Он был хрупким молодым человеком, но после боя Стеапа был полон гордости за него.
– Он храбр, – сказал мне Стеапа.
– Он владеет искусством меча?
– Он быстро орудует запястьем, – одобрительно проговорил Стеапа.
Этельред раньше Стеапы понял, что рано или поздно всадников остановит простой напор тел, и уговорил олдермена Этельнота из Суморсэта спешить сотню его людей и построить их «стеной щитов».
Эта «стена» неуклонно двигалась вперед, и чем больше коней саксов погибали или получали раны, тем больше людей присоединялось к «стене щитов». Она шла вперед, как ряд жнецов с серпами в руках. Датчане гибли сотнями. На южном берегу, под высоким солнцем, бушевала резня, и враги ни разу не сумели построиться и дать отпор. Они умирали, или пересекали реку, или попадали в плен.
Однако около половины войска Харальда преодолело брод, и эти люди были готовы к бою. Даже когда позади них началась резня, они двинулись на холм, чтобы нас убить.
Появился и сам Харальд; слуга вел за ним вьючную лошадь. Харальд выступил на несколько шагов из своей удлиняющейся «стены щитов», чтобы убедиться – мы видим ритуал, с помощью которого он пугал врагов. Он встал к нам лицом, огромный, в плаще и кольчуге, и раскинул руки, как будто его распяли. В правой руке он держал массивный боевой топор. Взревев, что мы будем кормить собой склизких червей смерти, он убил лошадь топором. Для этого ему потребовался всего один удар, и животное еще дергалось в предсмертных судорогах, когда он вскрыл лошадиный живот и сунул свою непокрытую голову в кровавые внутренности.
Мои люди молча наблюдали за этим. Харальд, не обращая внимания на бьющие копыта, подержал голову глубоко в лошадином брюхе, потом встал и повернулся, чтобы показать окровавленное лицо, пропитанные кровью волосы и густую бороду, с которой капала кровь.
Харальд Кровавые Волосы был готов к битве.
– Тор! – прокричал он, запрокинув лицо и воздев топор к небу. – Тор! – Он указал топором на нас. – Теперь мы убьем вас всех! – завопил он.
Слуга принес ему огромный щит с нарисованным на нем топором.
Я не уверен, что Харальд знал, что случилось на дальнем берегу реки – этот берег скрывали от него дома Феарнхэмма. Он, должно быть, знал, что саксы атакуют с тыла; вообще-то он должен был все утро получать донесения о битве. Как рассказал мне Стеапа, преследующие саксы то и дело встречались с отставшими датчанами на дороге, идущей от Эскенгама, но внимание Харальда было сосредоточено на холма Феарнхэмма, где, как он считал, угодил в ловушку Альфред. Он мог проиграть битву на южном берегу и все-таки выиграть королевство на северном берегу. Поэтому он повел своих людей вперед.
Я собирался позволить датчанам атаковать нас, надеясь, что древний земляной вал даст нам дополнительную защиту, но, когда строй Харальда двинулся вперед с оглушительным ревом ярости, я увидел, насколько они уязвимы. Харальд, может, и не сознавал, какая беда обрушилась на его людей на другом берегу реки, но многие его воины поворачивались, пытаясь разглядеть, что же там происходит, а люди, опасающиеся нападения с тыла, не будут сражаться со всем рвением. Это мы должны были их атаковать.
Я вложил в ножны Вздох Змея и вытащил Осиное Жало, свой короткий меч.
– «Свиная голова! – закричал я. – Свиная голова»!
Мои люди поняли, чего я хочу.
Они заучивали это сотни раз, прежде чем попытались выполнить маневр на практике, но теперь часы практики окупились сполна, когда я повел их с земляного вала и через ров.
«Свиная голова» – это люди, построившиеся клином, человеческий наконечник копья, и я не знал более быстрого способа сломать «стену щитов». Я шел впереди, хотя Финан пытался оттеснить меня в сторону.
Датчане замедлили шаг; возможно, их удивило, что мы покинули вал, а может, они, наконец, поняли, что мышеловка захлопнулась. Единственным способом выбраться из ловушки было уничтожить нас. Харальд знал это и проревел приказ атаковать холм. Я же кричал своим людям, чтобы они неслись по склону вниз.
Этот бой начался так быстро. Я вел клин вниз по некрутому спуску, а Харальд понукал своих людей, чтобы те двигались вверх, но датчане были сбиты с толку, они вдруг перетрусили, и «стена» Харальда стала распадаться еще до того, как мы до нее добрались. Некоторые послушались Харальда, другие попятились, поэтому строй их прогнулся. Но в центре, где развевалось знамя Харальда с черепом волка и топором, остатки «стены щитов» твердо держались. Там собралась корабельная команда Харальда, и именно туда был нацелен мой клин.
Мы оглушительно орали боевой клич. Окованный железом щит тяжело давил на мою левую руку, Осиное Жало было отведено назад. Этот меч с коротким клинком предназначался для колющих ударов. Вздох Змея был изумительным мечом, но длинным, как топор с длинным топорищем, и мог стать помехой в битве в «стене щитов». Я знал, что, когда мы врежемся во вражеский строй, я буду прижат к врагам так же тесно, как прижимался бы к любовнице, и в подобной давке именно короткий меч будет смертоносным.
Я нацелился на самого Харальда. Он не надел шлема, полагаясь на то, что блестящая на солнце кровь приведет в ужас его врагов. Он и впрямь приводил в ужас: огромный здоровяк, рычащий, с дикими глазами. С его слипшихся волос капала кровь, на его щите было изображено лезвие топора, оружием ему служил боевой топор с короткой рукоятью и тяжелым лезвием. Он вопил, как демон, не сводя с меня глаз; ощеренный рот на кровавой маске.
Помню, когда мы рвались вниз по склону холма, я подумал, что он пустит в ход топор, чтобы меня рубануть. Тогда мне придется вскинуть щит, а сосед Харальда, смуглый человек с коротким мечом, сунет клинок под нижний край моего щита и выпотрошит меня. Но Финан был по правую руку от меня, и это означало, что смуглый датчанин обречен.
– Убейте их всех! – прокричал я воинский клич Этельфлэд. – Убейте их всех!
Я даже не повернулся, чтобы посмотреть, ведет ли Алдхельм своих людей вперед, но он их вел.
Все, что я чувствовал, – это страх перед боем в «стене щитов» и вдохновение перед боем в «стене щитов».
– Убейте их всех! – завопил я.
И щиты врезались друг в друга.
Поэты говорят, что в Феарнхэмм явились шесть тысяч датчан, а иногда исчисляют их десятками тысяч. Без сомнения, чем старше будет становиться эта история, тем больше будет в ней наших врагов.
По правде говоря, я думаю, что Харальд привел около шести сотен человек, потому что некоторые его воины остались у Эскенгама. Вообще он привел в Эскенгам и Феарнхэмм не всех своих людей. Он приплыл из Франкии примерно на двухстах судах, и на них могли находиться пять или шесть тысяч человек, но меньше половины из них нашли лошадей, и не все конные воины добрались до Феарнхэмма. Некоторые остались в Кенте, где заявили свои права на захваченную землю, другие грабили Годелмингам.
Итак, сколько же нам противостояло людей? Едва ли и половина войска Харальда пересекла реку, поэтому мои войска и воины Алдхельма атаковали не больше восьмисот человек, и некоторые из датчан даже не стояли в «стене щитов», а все еще искали добычу в домах Феарнхэмма.
Поэты говорят мне, что враги превосходили нас числом, но, по-моему, у нас было больше людей.
И мы были лучше вышколены. И еще у нас имелось то преимущество, что мы находились выше людей Харальда. И вот мы ударили в его «стену».
Я нанес удар щитом. Чтобы «свиная голова» сработала, атака должна быть быстрой и жесткой.
Помню, я прокричал воинский клич Этельфлэд:
