Сальватор - Дюма Александр (читать книги онлайн .TXT) 📗
Все были в этом опьянительном состоянии торжества, когда слуга господина Жерара доложил хозяину о том, что с ним желает немедленно переговорить некий неизвестный мужчина.
– Он не назвался? – спросил господин Жерар.
– Нет, мсье, – ответил слуга.
– Ступайте и скажите ему, – величественно произнес достойный владелец замка, – что я не принимаю людей, которые не могут сказать своего имени и цели своего визита.
Слуга ушел, чтобы передать незнакомцу ответ хозяина.
– Браво! Браво! Браво! – закричали гости.
– Здорово сказано! – произнес нотариус.
– Как складно он будет говорить в палате депутатов! – сказал врач.
– Как он будет величав на посту министра! – вскричал горбун.
– О, господа, господа! – скромно произнес честнейший господин Жерар.
Тут снова появился слуга.
– Ну, что нужно этому незнакомцу? – спросил господин Жерар. – Кто его прислал?
– Он сказал, что прибыл от господина Жакаля, чтобы сообщить вам, что казнь господина Сарранти состоится завтра.
Господин Жерар смертельно побледнел, лицо его вытянулось и исказилось. Вскочив из-за стола, он быстрыми шагами пошел вслед за слугой, повторяя:
– Иду! Иду!
Сколь бы глубоко ни заблуждались гости на столь извилистом пути, которому имя опьянение, все они отметили ту поспешность, с которой господин Жерар отреагировал на то, что ему только что было сказано слугой.
И поэтому, подобно тому, как с заходом солнца день сменяется ночью, так и с уходом господина Жерара за столом столь оживленный до прихода слуги разговор моментально сменился молчанием.
Но поскольку кое-кому из гостей было известно, по крайней мере понаслышке, о столь нашумевшем деле господина Сарранти, то разговор гостей перешел на эту тему и не прекратился.
Слово взял нотариус, объяснивший, что имя господина Сарранти, произнесенное в присутствии честнейшего господина Жерара, не могло не задеть самых чувствительных струн этой нежной души.
Господину Сарранти, или скорее негодяю Сарранти, которому было поручено воспитание племянника и племянницы господина Жерара, было предъявлено обвинение и доказана его вина в совершении двойного убийства обоих детей. Убийство это было совершено с принятием таких мер предосторожности, что тела жертв так и не были найдены.
Рассказ нотариуса объяснил причину отсутствия господина Жерара и то, что слуга обронил имя хорошо всем известного господина Жакаля.
Господин Сарранти, поднимаясь на эшафот, безусловно, дал какие-то показания, и господин Жакаль послал за господином Жераром для того, чтобы ознакомить последнего с этими показаниями.
Это объяснение только добавило возмущения поступком господина Сарранти. Ему, выходит, мало было того, что он украл значительную сумму денег, убил двух невинных младенцев, так он еще и выбрал для дачи показаний священное время застолья, нарушив тем самым сентенцию автора «Гастрономии», гласящую:
Но поскольку гости только что покончили с закусками, бургундское было прекрасной выдержки, шампанское прекрасно охлаждено, а на соседнем столе стоял великолепный десерт, все гости решили, что пока они посидят, попьют, поболтают и подождут господина Жерара.
Это решение было подкреплено появлением на крыльце слуги, державшего в каждой руке по две новых бутылки. Поставив их на стол, слуга сказал:
– Господин Жерар просит отведать этот лафит из Индии и этот шамбертен 1811 года и не беспокоиться по поводу его временного отсутствия. Ему необходимо быть в Париже по неотложному делу. Он вернется через полчаса.
– Браво! Браво! – в один голос закричали гости.
И четыре руки протянулись почти одновременно для того, чтобы схватить четыре новых бутылки.
В этот момент послышался стук колес кареты по булыжникам мостовой.
Все поняли, что это уехал господин Жерар.
– За его скорейшее возвращение! – сказал врач.
Остальные гости пробормотали каждый свое пожелание и попытались было встать для того, чтобы придать тосту большую торжественность. Но у некоторых из них на это не хватило уже сил.
Итак, те, кто сидел, пытались встать, те, кто стоял, пытались сесть, как внезапное появление на этой сцене нового действующего лица дало новую пищу для разговоров.
Это новое действующее лицо, которое неизвестно каким образом ворвалось в сад, было нашим старым знакомым Роландом. Или, если вам больше нравится, назовем его при данных обстоятельствах Брезилем.
Войдя в замок через дверь, как хорошо воспитанный пес, он одним прыжком перемахнул через ступеньки и двумя прыжками очутился на лужайке.
Первый из заметивших его гостей заорал от страха.
Скажем сразу, что животное с высунутым языком, горящими глазами и вздыбившейся шерстью вполне могло вызвать и это чувство, и этот крик.
– В чем дело? – спросил врач, сидевший спиной к крыльцу, поднесший стакан к губам и, следовательно, не понимавший, что же произошло.
– Бешеная собака! – сказал нотариус.
– Бешеная собака? – с ужасом переспросили остальные гости.
– Там, там, смотрите!
Все взоры устремились туда, куда показывал нотариус. И гости действительно увидели собаку, которая, с трудом дыша и сердясь на что-то, повернулась к двери и, казалось, кого-то ждала.
Но вскоре ожидание показалось ей слишком продолжительным и она, опустив нос к земле, начала, подобно пуделю Фауста, описывать по лужайке круги, центром которых были стол и сидевшие за ним гости. Вначале широкие, круги эти постепенно сужались.
Высчитав в уме, что должен наступить момент, когда собака укусит кого-нибудь из них, гости, не скрывая своего страха, разом вскочили на ноги и стали соображать, куда бежать прятаться. Кое-кто уже присмотрел дерево, другой с надеждой поглядывал на сарайчик, в котором садовник хранил свои садовые инструменты, третий подумывал о том, что неплохо было бы взобраться на стену, четвертый прикидывал возможность убежать в замок. Но тут вдруг раздался пронзительный и продолжительный свист, а за ним послышалась громкая команда:
– Роланд, ко мне!
Собака присела на задние ноги, словно конь, которого осаживает наездник, и помчалась к своему хозяину.
Хозяином, само собою разумеется, был не кто иной, как Сальватор.
Все взоры обратились на него. Для перепуганных видом Роланда гостей он был античным богом, несшим счастливую развязку этой трагедии.
В лучах заходящего солнца, словно окутанный пламенем, показался молодой человек. Он был одет с большой элегантностью во все черное. На шее у него был повязан белый батистовый галстук. В руке он держал трость с набалдашником из лазуревого камня.
Он медленно спустился по ступенькам крыльца и, едва ступив на посыпанную песком аллею, снял с головы шляпу. Затем он пересек лужайку в сопровождении Роланда, которому жестом приказал держаться сзади, и подошел прямо к стулу, на котором сидел господин Жерар. Теперь же этот пустой стул стоял в самом центре гостей. Молодой человек поприветствовал их с изысканнейшей вежливостью.
– Господа, – сказал он. – Я – старинный знакомый нашего общего друга господина Жерара: он должен был представить меня вам, и мы должны были вместе сидеть за этим столом. Но, к моему несчастью, я задержался в Париже по той же самой причине, которая в настоящий момент лишила нас общества нашего хозяина.
– Ах, да! – сказал нотариус, начавший уже успокаиваться, видя, что собака под взглядом молодого человека вела себя, словно привязанная. – Из-за дела Сарранти.
– Точно, господа, из-за дела Сарранти.
– Значит, этот подлец завтра станет короче на голову? – произнес отставной судебный исполнитель.
– Завтра. Если до завтра не будут найдены доказательства его невиновности.
– Его невиновности? Это будет сделать очень трудно! – сказал нотариус.
– Как знать? – произнес Сальватор. – У древних был пример гусей поэта Ибекуса, у современников – собаки Монтагриса.
