Изумруды Кортеса - Гальван Франсиско (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
— Этот самый Тристан постоянно докучал госпоже еще на Кубе, но она никогда не обращала внимания на его домогательства, — нерешительно произнесла девушка. — Если я и упоминаю об этом, то лишь потому, что ваша милость настаивает на том, что все, касающееся знакомств доньи Каталины с посторонними людьми, может иметь важное значение. Но вы ни в коем случае не должны думать, что у госпожи с доном Тристаном были предосудительные отношения, — нет, никогда, даже в мыслях моя госпожа не допустила бы такого.
— Без сомнения. — Дон Эрнан сделал вид, что не придал большого значения словам девушки, чтобы вновь не напугать ее, и с деланной небрежностью поинтересовался: — А как они познакомились?
— Дон Тристан прибыл на Кубу незадолго до нашего отъезда сюда, в Новую Испанию, и очень подружился с доном Хуаном, через которого и познакомился с доньей Каталиной.
Губернатор разъярился, узнав, что его свояк имеет отношение к этому делу, и твердо решил вызвать его с Кубы и потребовать объяснений, хотя сам же накануне запретил ему появляться в Мексике даже на похоронах сестры. Отослав служанок, он позвал Сандоваля, рассказал ему о результатах своих изысканий и попросил его глаз не спускать с Тристана, но так, чтобы никто ничего не заподозрил, поскольку никоим образом нельзя было бросить тень на этого блестящего и знатного молодого человека — ведь покамест не было никаких доказательств того, что он имел отношение к смерти доньи Каталины.
С этих пор у дона Эрнана возникло подозрение, не Тристан ли та самая «знатная особа» из числа изменников, о которых Сикотепек рассказал ему, что они тайком составляли заговор против губернатора и самого императора. Впрочем, были у дона Эрнана и серьезные сомнения в этом, поскольку дон Тристан совсем недавно прибыл с Кубы и вряд ли успел стать известен туземцам, тем более что он не был ни военным, ни законником. Эти две категории испанцев главным образом и вступали в общение с индейцами, потому что именно они распределяли их по энкомьендам. Более вероятным казалось предположение, что дон Тристан — возможный убийца супруги Кортеса, ведь он был в числе приглашенных на праздничный ужин, по окончании которого вполне мог пробраться в опочивальню доньи Каталины и намеренно или случайно убить ее, столкнувшись с сопротивлением, которое она оказала ему в ответ на его любовные домогательства (если, конечно, девушки сказали правду и таковые действительно имели место). Все эти грустные мысли терзали душу дона Эрнана, который никак не мог согласовать две версии: гнев отвергнутого любовника и коварство изменника и заговорщика.
Сандоваль с тяжелым сердцем выслушал распоряжение своего господина не спускать глаз с побочного сына герцога Медины Сидонии. Но тяготило его не это поручение, поскольку он готов был приглядывать за Тристаном и без особого приказа Кортеса, а неотвязная мысль о том, что ему, быть может, удалось бы предотвратить гибель доньи Каталины, если бы он иначе повел себя в тот раз, когда стал свидетелем вызывающего поведения Тристана после мессы.
Сандоваль думал, что донья Каталина могла остаться жива, если бы он тогда как следует проучил Тристана за его наглость. Но настойчивые просьбы супруги Кортеса и ее сестры доньи Франсиски убедили его не поднимать бурю в стакане воды и умолчать об этом происшествии, чтобы о нем не узнал Кортес. Все эти сомнения причиняли Сандовалю ужасные страдания. Получив указания Кортеса, со смятенной душой он отправился разыскивать каталонца, но, впрочем, вел себя крайне осторожно и расспрашивал окружающих так, чтобы никто ничего не заподозрил.
Пока Сандоваль пытался установить местонахождение Тристана, Кортес призвал капитана своей гвардии Антонио де Киньонеса и велел ему незамедлительно отправиться на Кубу, чтобы доставить Хуана Суареса. Губернатору не терпелось расспросить его о Тристане. Кортес не стал делиться с Киньонесом своими подозрениями, поскольку тот вообще не был в курсе дела. Он только посоветовал капитану обмануть бдительность дона Хуана и склонить его к поездке уговорами, ни в коем случае не применяя силу, — ведь на Кубе, которой управлял Веласкес, Киньонес не мог опереться на авторитет дона Эрнана, а скорее наоборот, вполне мог угодить в застенок как слуга Кортеса.
— Я оставляю на ваше усмотрение способ, которым вы заманите сюда моего свояка, — напутствовал Киньонеса Кортес, — могу только посоветовать вам пригласить его на торжественные похороны его сестры. Скажите ему, что месса пройдет в главном храме — бывшем капище, что уже почти перестроено и вскоре станет самым большим собором в Новой Испании.
Капитан Киньонес немедля поскакал в Веракрус, чтобы как можно скорее отплыть на Кубу. Меж тем Сандоваль не мог обнаружить в Койоакане никаких следов каталонца. Только на следующий день ему удалось узнать, что Тристан переехал в Тескоко. Когда он добрался туда, ему посоветовали поискать Тристана в Сочимилько. Три дня Сандоваль безуспешно разыскивал его и наконец повстречал одного из своих сослуживцев, который принялся уверять, что Тристан в Койоакане и собирается приобрести себе дом в Мехико, поскольку мексиканская столица благодаря усилиям Кортеса начала вновь отстраиваться и потихоньку поднималась из руин.
Вооружившись терпением, Сандоваль возвратился в город, откуда он начал розыски, но его усилия и на этот раз не увенчались успехом. Тогда он направился к Кортесу, чтобы доложить ему о своей неудаче, и, войдя в его резиденцию, столкнулся с доньей Франсиской, которая, несмотря на смерть своей сестры, продолжала оставаться в дворцовых покоях, отведенных ей доном Эрнаном.
Заметив его огорченный вид, девушка заботливо осведомилась, в чем причина его грусти. Вначале Сандоваль отвечал уклончиво, но под конец уступил настойчивым расспросам дамы, к которой он питал сердечную склонность, и признался ей, что искал и не смог найти Тристана, умолчав, впрочем, о том, что заставило его заняться поисками.
Узнав о том, что заботило храброго капитана, девушка очень обрадовалась: она могла помочь ему.
— Поистине, дон Гонсало, мне кажется, что сам Господь послал меня вам навстречу в этот час, — произнесла она.
— Поверьте, дорогая сеньора, что я благословляю небо всякий раз, когда мне выпадает счастье увидеть вас, — галантно ответствовал ей Сандоваль, полагая, что девушка просто пытается приободрить его этими ласковыми словами.
— Благодарю вас за вашу любезность, — зардевшись, отвечала она. — И, отвечая вам тем же, я могу сообщить, как отыскать дона Тристана, потому что не далее как сегодня утром я кое-что услышала о нем от человека весьма к нему близкого.
— Что вы говорите, донья Франсиска? — воскликнул, воспрянув духом, дон Гонсало.
— Да-да, вы не ослышались. Дон Тристан в эту минуту должен быть на пути в Веракрус — это мне поведала некая дама, чье имя я не могу вам открыть, так как это касается чужих тайн.
— Это точные сведения? — осторожно поинтересовался капитан, еше не веря своему счастью.
— Я не думаю, что эта сеньора, моя близкая подруга, могла солгать, когда разговор касался такой важной и деликатной темы. Признаюсь вам, я была очень опечалена до того, как встретила вас, потому что, похоже, этот кабальеро отбыл с намерением вовсе не возвращаться, несмотря на кое-какие обещания, данные им своей… — донья Франсиска запнулась и, поколебавшись, поправилась, — то есть, я хотела сказать, моей подруге.
Появление губернатора положило конец их беседе. Дон Эрнан сердечно обнял возвратившегося Сандоваля, от которого не имел известий с тех пор, как тот отбыл на поиски Тристана. Они учтиво простились с молодой дамой, и Сандоваль подождал, пока она удалится в свои покои, которые находились этажом выше, прежде чем сообщить новости своему господину. Донесение Сандоваля еще более укрепило дона Эрнана в его подозрениях, и он поспешил отдать капитану следующее распоряжение:
— Поезжайте за ним, дорогой друг, отправляйтесь завтра же и постарайтесь вернуть его в Койоакан по-хорошему. Но при малейшем подозрении, что он собирается бежать, не колеблясь хватайте его и везите прямо сюда, надев на него кандалы.
