Княгиня Ренессанса - Монсиньи Жаклин (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
– Пустите меня… пустите меня! – снова взмолилась Зефирина.
Но голос ее изменился. На тело будто накатила жаркая волна. Под плотно прилегающим парчовым лифом пальцы Фульвио добрались до ее крепких девичьих грудей, так ждавших мужской ласки. Задыхающаяся Зефирина с изумлением осознала, что уже не противится объятиям и ласкам мужа. Более того, она ждет их. И хотя глаза ее были закрыты, она почувствовала, что поведение князя изменилось. Но Зефирина была слишком неопытна, чтобы понять причину такой перемены.
Грубое сопротивление уступило место любовной борьбе, в которой не мог ошибиться мужчина, хорошо знавший женщин.
Зефирина, чье тело будто ощетинилось тысячью мелких иголочек, призывала на помощь весь небогатый опыт своей юности.
Она стыдилась себя, презирала собственную слабость и ненавидела этого человека еще больше за то, что он сумел неожиданно вызвать в ней это будоражащее ощущение.
Это было выше ее сил. С трепещущими от возбуждения ноздрями, сладострастно вздыхая, Зефирина чувствовала, как всю ее пронизывает дрожь наслаждения. Зарывшись в юбки, Фульвио сосредоточил все свои ласки в одном-единственном месте, отчего Зефирина лишь стонала и вздыхала.
Столкнувшись с непостижимой тайной плотского наслаждения, Зефирина вся дрожала. Но как бы ни были восхитительны переживаемые ею ощущения, ей все-таки казалось, что она опустилась до уровня самого примитивного животного, просто какая-то самка в бреду!
«Это ужасно… Он превратит меня в свою вещь, в свою игрушку, в свою рабыню… лишая меня всякой воли…»
Губы князя целовали ее губы. Вдруг, каким-то сверхусилием, она оттолкнула его от себя и даже нашла силы произнести:
– Вы самое мерзкое существо, которое я когда-нибудь знала…
И тут же едва не вскрикнула от огорчения – ласкавшие ее умелые руки Леопарда неожиданно остановились.
Сквозь опущенные ресницы Зефирина увидела, что Фульвио пристально смотрит на нее. Он пытался понять, отчего она снова обрушилась на него с оскорблениями.
Зефирина воспользовалась паузой и продолжила:
– Я презираю вас, вы мне отвратительны, князь Фарнелло… до такой степени, что и вообразить не можете… Воспользоваться моей слабостью, чтобы броситься на меня словно грубая свинья!..
Дрожа с ног до головы, Зефирина отвернула от него голову, всем видом показывая, как он ей неприятен. Голос Фульвио прозвучал угрожающе:
– Думайте о том, что говорите, донна Зефира…
Молодая женщина открыла глаза и с презрением посмотрела на человека, который все еще удерживал ее лежащей на полу кареты.
Фульвио был очень бледен. Тонкий шрам на его напряженном лице побагровел, а единственный глаз сверкал недобрым огнем.
– Ваши слова слишком серьезны, и если только они не говорят больше того, что вы на самом деле думаете…
– Они говорят не больше, а намного меньше того, что есть на самом деле…
Голос Зефирины при этих словах так исказился, что Фульвио и впрямь мог бы поверить в ее отвращение.
– Принимая во внимание вашу молодость, я готов простить вас, более того, предложить вам свою защиту, а за неимением любви… свою дружбу… Вы швыряете мне в лицо оскорбления… самые страшные, которые может получить мужчина… Но скажите, мадам, что плохого в том, что муж оказывает честь своей жене где и когда ему этого хочется?..
Говоря это, Фульвио встал. Слегка пригнув голову, чтоб не задеть потолок кареты, и расставив крепкие ноги над Зефириной, он несколько мгновений рассматривал ее, а потом с полным безразличием протянул руку, чтобы помочь ей встать.
Но Зефирина не воспользовалась протянутой рукой. Несмотря на сильную тряску, она сумела встать сама и тут же забилась в угол кареты.
Точно моряк, привыкший к морской качке, Фульвио неторопливо надел камзол, перевязь и шпагу. Потом расправил свой стоячий кружевной воротник. Взгляд его снова остановился на сидящей в углу молодой женщине.
– Перестаньте вести себя так, мадам! – сказал он раздраженно. – Хотя у вас и сложилось обо мне нелестное мнение, я не из тех, кто станет любой ценой утверждать свои права. Я имею слабость желать, чтобы женщина меня любила, или по крайней мере желала быть моей… Я заблуждался на ваш счет… Так что вам нечего бояться, впредь вы будете значить для меня не больше, чем какая-нибудь коза на лугу…
– Вы доставите мне этим огромное удовольствие! – заносчиво отозвалась Зефирина, стараясь прийти в себя и навести некоторый порядок в своем туалете.
Ее аккуратно уложенные стараниями Плюш волосы разметались, а грудь торчала из расшнурованного лифа.
Усаживаясь на противоположной стороне кареты, Фульвио сказал:
– Я буду с вами откровенен, донна Зефира, – ни одно ваше оскорбление не останется неотомщенным.
– Неотомщенным… – запинаясь, повторила молодая женщина. – Если хотите отправить меня в монастырь, так я и сама хочу того же…
– Нет, мадам, мы едем в Рим, и я собираюсь воспользоваться этой поездкой, чтобы добиться расторжения нашего столь же глупого, сколь и отвратительного брака.
– Я не вынуждала вас говорить это. Что ж, прекрасно, развод, так развод.
С большим трудом Зефирине удалось наконец упрятать растрепавшиеся волосы под расшитую жемчугом сетку.
– Но предупреждаю, мадам, что в тот день, когда вы запросите пощады, когда на коленях станете молить меня, взывая к моему великодушию, к моей любви, вот тогда наступит мой час, и ответом вам будет не слово прощения, а моя месть. Это будет мой реванш!
Карета тем временем остановилась. В полном молчании Фульвио открыл дверцу и легко выпрыгнул.
Оставшись одна, Зефирина с сильно бьющимся сердцем откинулась на спинку.
«Что он хотел сказать этой угрозой? Может, не следовало вести себя с ним так вызывающе?»
По спине пробежал холодок, когда она вспомнила только что пережитую ею сцену.
Может быть, вместо того, чтобы отталкивать князя Фарнелло, откровенно издеваться над ним, стоило проявить больше дипломатии, подчиниться, тем более что неожиданно приобретенный ею опыт, оказался далеко не неприятным, а в крайнем случае показать себя испуганной или умоляющей.
Испуганной Зефирина и вправду была. Ведь это впервые в жизни у нее возникли такие отношения с мужчиной.
Целомудренные поцелуи Гаэтана не шли ни в какое сравнение с этой дикой страстью.
Зефирина была поглощена случившимся.
Она все еще ощущала вкус губ Фульвио, овладевших ее губами.
Ей снова вспомнился поцелуй незнакомца в королевском «Золотом лагере». И как всегда это воспоминание заставляло трепетать. Но какая связь может быть между пережитым тогда и надменным Леопардом? «Впредь вы будете значить не больше, чем какая-нибудь коза на лугу!»
Как он это произнес! С каким высокомерием! С каким презрением!
Дрожащими руками Зефирина завязала тесемки своего плаща с собольим воротником.
Дверца кареты распахнулась. Паоло раздвинул атласные занавески. По его непроницаемому лицу Зефирина не смогла понять, слышал ли верный слуга князя ее крики о помощи.
– Монсеньор ожидает вашу милость… – только и вымолвил Паоло.
Он протянул руку, помогая молодой женщине выйти из кареты.
Ей хотелось сказать в ответ, что она не находится в подчинении монсеньора, но, поразмыслив, решила не посвящать слуг.
Сделав над собой усилие, Зефирина придала лицу бесстрастное выражение, такое, какое собиралась впредь напускать на себя в присутствии князя Фарнелло, и спустилась со ступенек кареты.
И тут же услышала восторженный возглас:
– Ах, миледи… Какой приятный сюрприз!
С очаровательной грацией Зефирина улыбнулась.
Мысли ее были за тысячу лье от весьма обаятельного всадника, ехавшего ей навстречу.
