Последний Конунг - Северин Тим (бесплатные серии книг txt) 📗
– Скажи своим варягам, что по дороге мы сделаем всего одну остановку, – сказал мне Тирдат. – Нам понадобится пристать к острову Проконнес, чтобы взять мрамора на тот случай, коли место, где воскрес Господь, окажется возможным просто поновить.
Дромон вышел в море на веслах, за каждым взмахом которых внимательно следил протокарв, начальник гребцов. Он прекрасно понимал, что за кораблем наблюдают из окон Большого Дворца, и хотел, чтобы отплытие выглядело как можно лучше.
У меня мелькнула мысль, что архитектор должен что-то знать о заброшенных статуях в Базилике, и я спросил у него, бывал ли он когда-нибудь там.
– Разумеется, – ответил он. – Мой отец, да и дед, покуда был жив, всячески меня мучили. Меня заставляли изучать все, что должно знать зодчему, и даже больше того – геометрию, арифметику, астрономию, физику, сооружение зданий, гидравлику, плотницкое дело, работу по металлу, рисование. Казалось, этому не будет конца. К счастью, это все доставляло мне удовольствие, особенно рисование. Я и до сих пор испытываю удовольствие, когда делаю наброски и чертежи. Они понуждали меня изучать древние храмы, водили по Базилике и никогда не упускали случая указать на оставшиеся в Константинополе древние скульптуры. А они стоят себе, где стояли, надо только знать, на что ты смотришь. К примеру, та высокая бронзовая скульптура женщины на форуме. Все уверены, что это покойная императрица или какая-то святая. На самом деле это древняя греческая богиня. А ты когда-нибудь замечал фигуру наверху Анемодулиона?
– Это рядом с форумом Таури, пирамида с бронзовой фигурой женщины наверху, которая поворачивается, указывая направление даже самого легкого ветерка? У нас, в северных краях, на кораблях и жилищах ставят похожие ветряные вертушки, только они гораздо меньше и проще.
– Да, это верно, – сказал Тирдат. – Но немногие знают, что, взглянув на Анемодулион, чтобы узнать, откуда дует ветер, они на самом деле испрашивают совета у давнишней языческой богини. Но мы еще успеем поговорить об этом. Ведь даже самому быстроходному дромону нужно не менее трех недель, чтобы добраться до Святой Земли.
Общество Тирдата превратило наше плавание в одно из самых поучительных морских странствий, в каких я когда-либо участвовал. Армянин любил поговорить и щедро делился своими знаниями. То он рассказывал мне о берегах, вдоль которых мы плыли, то о том, как рос в семье прославленных зодчих, и я получил некоторое понятие о его ремесле. Он отвел меня в трюм и, открыв там мешки, показал кубики и пластинки из мрамора, терракоты, разного цвета стекла и перламутра. Он показал, как их вставляют в подушку из мягкого известкового раствора, создавая портреты либо узоры на стене или на полу, и сказал, что умелый мозаичист, работая до изнеможения, может за один день заполнить площадь шириною в сажень.
– Представь себе, сколько времени понадобилось, чтобы украсить изнутри храм Святой Премудрости. Дед Тирдат подсчитал, что на это ушло два с половиной миллиона мозаичных кубиков.
Когда мы добрались до мраморного острова Проконнес, расположенного на полпути через Пропонтиду, он предложил мне сойти с ним на берег и осмотреть каменоломню, где добытчики камня с грохотом расщепляли скалы и отрезали куски мрамора, готовые под распилку и обработку.
– Проконнесский мрамор так широко используется, что мне он кажется довольно скучным, – признался Тирдат. – Только его и видно – один и тот же белый камень с серо-голубыми прожилками. Однако добывать его легко, и запасы его, похоже, неистощимы.
– А я думал, что на новые произведения в основном идет мрамор от прежних.
– Так-то оно так. Но многие из этих старых вещей сделаны из того же проконнесского мрамора, а владельцы каменоломни достаточно сообразительны, чтобы потворствовать лености зодчих. Они изготовляют плиты прямо здесь, на острове, придавая им очертания и узоры, и те лежат готовые и ждут на берегу. Просто собираешь из этого набора готовые части колонн, капителей и фронтонов. Однако это ограничивает творческий полет зодчего, коль ему приходится все время работать с готовыми фрагментами только потому, что заказчик прижимист. Мне известны по крайней мере девятнадцать разновидностей мрамора, но, пройдясь по Константинополю, можно подумать, что существует один-единственный – с Проконнеса. Мне нравится работать, когда случается такая возможность, с темно-красным порфиром из Египта, серпентином из Спарты, зеленым из Фессалии или с красно-розовым из Сирии. Существует даже черный с белым мрамор, его можно привезти с дальней оконечности Великого моря.
В конце концов мой новообретенный друг выбрал всего лишь несколько простых плит проконнесского мрамора, которые, как он сказал, «достаточно хороши для мощения вкруг могилы Христа, коль скоро, по приказу Безумного Мюрида, настил был взломан».
Харальд, Халльдор и другие варяги всю дорогу держались особняком, хотя я чувствовал, что у них просто руки чешутся самим взяться за кормило или поставить паруса. Судоводителем дромона был назначен придворный, не имеющий особых навыков в мореходстве, и у него хватило здравого смысла оставить управление судном на протокарва и его помощников. Трудностей во время плавания почти не было, корабль вели от острова к острову так, чтобы следующий уже маячил впереди по ходу, когда вершина предыдущего еще не исчезла за кормой.
Когда корабль взял направление на отдаленную громаду какого-то очередного острова, Тирдат отпустил замечание, пробудившее во мне воспоминания. Щурясь на гору, медленно обретавшую очертания, он заметил:
– Это, должно быть, любимое пристанище хромого кузнеца.
Его слова вызвали во мне образ моего первого наставника в исконной вере, Тюркира Германца. Как он, раскаляя и придавая нужную форму куску железа в кузнице, поведал мне о Велунде, кузнеце, которого злобный конунг Нидуд умышленно изувечил, чтобы пленник не мог покинуть остров, где вынужден был работать на того, кто держал его в неволе.
– Хромой кузнец на этом острове – как его звали? – спросил я Тирдата.
– Гефест, бог-кузнец, – ответил тот. – А остров, вон он – Лемнос. Легенда гласит, что Гефест жил на нем. Там есть и его святилище, и культ его, как мне говорили, все еще процветает, хотя все делается в тайне.
– А почему Гефест хром? Его умышленно искалечили?
– Нет, – ответил Тирдат. – Насколько я знаю, он хром от рождения, и к тому же довольно уродлив. Но он слыл великим кузнецом, лучшим из всех известных. Он мог сделать все. Он, к примеру, выковал металлическую сеть, каковую подвесил над своим ложем, когда заподозрил, что жена ему изменяет с другим богом. Он сделал вид, что ушел из дому, а потом прокрался обратно, и когда его жена с любовником занимались делом, Гефест опустил сеть на них, совершенно голых. Потом призвал других богов в свой дом, и все смеялись. Говорят, произошло это здесь, на острове, внутри огнедышащей горы.
– Странно, – сказал я. – У нас тоже есть рассказ о хромом кузнеце, отомстившем своему врагу, но иначе: он убил его сыновей, сделал кубок из их черепов, а из глаз и зубов драгоценные украшенья и подарил их ничего не подозревающим родителям.
Тирдат скривился.
– Эти ваши боги – кровожадный народ, – сказал он.
– Наверное, – отозвался я. – Они могли быть жестокими, когда на то были причины. К примеру, Локи они наказали за бесконечные козни, привязав его к скале кишками его же сына. Когда Локи пытается освободиться, земля дрожит. И в Базилике я видел статую Локи.
Тирдат громко рассмеялся.
– Это не Локи или как ты там его зовешь. Я помню эту скульптуру. Она стояла на форуме Константина до тех пор, пока кому-то не понадобилось место, и статую сняли и выбросили в Базилику. Это один из древнейших богов, Прометей, сын того, кого называли титаном. Он был неслухом и слишком часто гневил Зевса, главного бога. Зевс и наказал его, велев Гефесту приковать его к скале. Потом Зевс послал орла, чтобы тот каждый день клевал печень Прометея, которая за ночь снова отрастала. Так что он пребывал в постоянных мучениях.
