Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий (бесплатные версии книг txt) 📗
На четвертый день после ранения императора наступательный пыл ацтеков несколько угас. Испанцы получили столь необходимую передышку. Фернан, почти не веря своему счастью, вышел за пределы тесного мирка, но то, что ждало его снаружи, оказалось катастрофой. Монтесума умер…
36. "Ночь Печали"
Новость о смерти императора повергла конкистадоров в настоящее уныние. Кое-кто, тот же Веласкес де Леон, искренне скорбел о Монтесуме. Остальные же понимали, что теперь о примирении с индейцами даже речи не идет. Фернана эта весть тоже опечалила. Монтесума был выдающимся человеком. Мудрым, дальновидным, весьма обходительным. Странно, что в то же время повелитель ацтеков продолжал костенеть в самом дремучем и кровавом язычестве. Человеческие жертвоприношения и людоедство — как такое могло сочетаться с величием? Гонсалес не мог этого понять.
Император умирал медленно. Надломленный несчастьями, свалившимися на него, израненный своими же подданными, лишенный власти и почитания, он утратил интерес к жизни и постепенно угас. Тело его вернули ацтекам для погребения. У них эта новость сначала вызвала настоящий траур. Но попытки Кортеса начать переговоры получили самый серьезный отпор. Скорбь быстро переросла в ненависть. Новые волны штурмующих не давали никакой надежды на перемирие. Всех испанцев ждала гибель. Если не в бою, то от истощения и голода — провизии почти не оставалось.
Конкистадоры предприняли очередную вылазку. Пять сотен солдат с боем прорвались к ближайшей дамбе и обнаружили, что уйти из города нельзя — мосты уничтожены. Испанцы оказались заперты в Теночтитлане. Припасы таяли, так же, как и силы осажденных. Запугать индейцев огромными потерями было невозможно. Тлашкаланцы уверяли, что в эти дни в столицу стягиваются гарнизоны отдаленных ацтекских крепостей, увеличивая и без того гигантскую армию. О победе над индейцами уже никто не думал.
Кортес приказал готовиться к ночному отступлению. Вот и пришло время навестить сказочную сокровищницу, обнаруженную когда-то в потайной комнате. У солдат Нарваэса глаза на лоб полезли. Никто из них не мог и вообразить такой клад! На полу блестели в свете факелов одинаковые золотые слитки — королевская доля. Всего лишь пятая часть от всех богатств, но даже она была огромна. Десяток лошадей и почти сотня носильщиков-индейцев понадобилась для ее переноски. В помещении оставалась настоящая гора драгоценностей: золотые и серебряные цепи, браслеты, подвески, посуда. Фигурки животных и птиц, слитки и просто крупные самородки. Украшения сверкали инкрустацией из нефрита, рубинов и изумрудов. Судьба насмешлива — испанцам было не под силу унести такой груз.
После того, как королевскую пятину погрузили, Кортес махнул рукой — берите, кто сколько сможет! Многих и в самом деле ослепила алчность. Солдаты лихорадочно принялись хватать украшения, стараясь набрать как можно больше. Они обвешивались сумками и мешками с золотом, вешали на шею по пять-шесть массивных ожерелий, сыпали драгоценности за шиворот, в сапоги, цепляли блестящие побрякушки к поясам.
— Они так не то что бежать, они даже ползти будут с трудом, — обеспокоенно поделился мыслями Фернан. — Того и гляди, под таким весом провалится первый же мост.
Гонсалес несколько стряхнул с себя оцепенение. Теперь, когда впереди забрезжил хотя бы призрачный шанс на спасение, Фернан снова поверил, что все еще обойдется. Нужно просто собраться с силами, вырваться из Теночтитлана и пережить эту ночь! Если рассвет застанет испанцев за пределами столицы, то можно надеяться на то, что гибель пока не грозит.
Себастьян к этому времени успел и сам немного обогатиться. Тяжелая цепь легла ему на грудь, а в неизменную сумку перекочевало с десяток украшений поменьше. Но, будучи опытным солдатом, он особо не усердствовал, понимал, что тяжкая ноша золота быстро утащит на тот свет.
— Если и умру этой ночью, то очень богатым человеком, — мрачно пошутил он.
— Не говори так, — перебил Фернан.
Себастьян зачерпнул пригоршню украшений и подал ее Гонсалесу.
— Это еще зачем? — небрежно спросил он. — Я прибыл в Новый Свет не за золотом.
— На родине ты богатый человек. Но здесь у тебя ничего нет. Мы с тобой пока еще не покинули Новый Свет. Кто знает, что произойдет через несколько дней? Не придется ли нам покупать себе еду? А вдруг эти побрякушки станут твоим спасением?
Фернан вспомнил, что советы Себастьяна неизменно оказывались разумными и взял предложенное золото. Конкистадоры покидали сокровищницу, в которой оставалась огромная груда драгоценностей. Нужно было думать о спасении своих жизней.
Кортес поспешно строил отряд. Диего де Ордас и Гонсало де Сандоваль вели колонну вперед. Сам генерал-капитан, вместе с основной частью кавалерии, шел в центре. Здесь же, под защитой сотни отборных бойцов находились заложники: знатные вожди, влиятельные жрецы, племянники Монтесумы. А также девушки: дочери тлашкаланских вождей, отданные в жены испанским капитанам, и переводчица Марина. Командовать арьергардом Кортес назначил Педро де Альварадо и Хуана Веласкеса де Леона. Совсем скоро предстояло выступать…
Донна Эльвира, действуя горячими уговорами, слезами и активной жестикуляцией, сумела вырваться из кольца солдат. Те мало что поняли из ее объяснений, зато сообразили, что девушку лучше пропустить, чем она своими причитаниями переполошит ацтеков. Эльвира изо всех ног побежала в конец колонны. Следом за ней помчалась и Марина.
Тлашкаланка, путаясь в полах длинной стеганой куртки, кинулась на грудь Веласкесу, который как раз собирался уже садиться в седло.
— Хуан, почему тебя поставили в конце?! Мы слишком долго будем идти через дамбу. Ацтеки наверняка опомнятся и нападут. Если начало колонны и успеет сбежать, то вам ни за что не уйти! Ты не должен идти в хвосте отряда!
Она задыхалась от долгого бега, от непривычного веса толстой хлопковой стеганки, но больше всего от ужаса и отчаяния. Путая испанские и индейские слова, Эльвира громоздила все новые и новые уровни аргументов. Из них можно было бы построить пирамиду, самую большую пирамиду во всей империи ацтеков. И на ее вершине Эльвира могла бы возвести свой храм, храм любви к этому великолепному, храброму и прекрасному чужеземцу, который стал ее мужем. Но чем дольше она говорила, тем тише звучал ее голос. В глубине души девушка понимала, что слова пусты. Веласкес де Леон не мог передоверить кому-то свою роль, не мог нарушить приказ Кортеса прикрывать отступление, не мог испугаться за свою жизнь и спрятаться за спиной у жены.
Сбившись с мысли, он уткнулась ему в грудь и разрыдалась. Стальная пластина кирасы была холодной. Она отгораживала ее от любимого человека. Будет ли у них еще хотя бы один день вместе? Эльвиру душил стыд из-за того, что она, дочь вождя, впала в истерику и теперь задерживает всю колонну, терзал страх за судьбу мужа, и изводило отчаяние из-за такой несправедливости судьбы. Впервые они не сумела совладать с собой. Ужас от нахождения во враждебном городе давно подтачивал ее волю и вот наконец-то вырвался наружу. Тревога за мужа вытеснила из головы все прочие мысли.
— Почему ты? — сквозь слезы пробормотала она. — Это же все из-за Альварадо! Это же он напал на ацтеков в столице, после чего они взбунтовались. Пускай он стоит в конце!
— Он и будет рядом со мной, — шептал ей на ухо Хуан. — Мы с Педро — лучшие капитаны Кортеса. Кому же еще он может доверить столь опасную задачу? Не бойся, такие бойцы, как мы с Альварадо не дадим себя убить.
Веласкес легонько отстранил от себя девушку, внимательно осмотрел ее и неодобрительно покачал головой. Затем порылся в сумке, притороченной к седлу, и достал оттуда остроконечный хлопковый колпак ярко-красного цвета. Такие носили многие ацтекские воины. Это была хорошая защита от стрелы или камня. Он водрузил его на голову Эльвире.
— Так гораздо лучше. Здесь, в горной долине, даже летом по ночам довольно холодно. Не снимай его.
