Декабрист - Войлошников Максим Витальевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
– Иван Федорович, слезно тебе благодарен за твою преданность! Генерал-адъютантство твое и новое назначение не за горами.
– Благодарю, ваше высочество! Желал бы ревностно служить там, где могу пролить кровь за Отечество! Кавказ – вот куда зовет сердце, вот где надо сдвинуть горы! Правда, старик Ермолов там давно сидит, однако от долгого сидения старание притупляется… Как говаривал покойный князь Михаил Илларионович Кутузов, – у меня два всего генерала, но один хочет, да не может, – это покойный светлой памяти Петр Петрович Коновницын, а другой может, да не хочет, – это уж наш здравствующий Алексей Петрович, об ком речь, – и ныне он все такой же, как и тогда…
– Понял тебя, Иван Федорович. Жди своего часа, он не за горами… Кавказскими… – Михаил призадумался, они уже довольно далеко отошли от колясок во время своей беседы.
– Как думаешь, Иван Федорович, – генерал Остен-Сакен, командующий Первой армией, поддержит твою позицию?
– Фабиану Вильгельмовичу уже за семьдесят, он человек опытный. С поляками воевал не раз при государыне Екатерине – с тем же Костюшкой. Армию держит в ежовых рукавицах. Ежели бы речь шла о его прежнем начштаба, Иване Ивановиче Дибиче, – тот всегда поддержит цесаревича, женатого на прусской принцессе, супротив обвенчанного на польке. Но курляндское дворянство – оно себе на уме… – Паскевич слегка поскреб подбородок.
– …Однако поляки у трона никому не нужны – они будут думать о восстановлении Великой Польши, в которую и мои полтавские пенаты забрать пожелают, и литовские поместья Остен-Сакена. Государь Александр, по доброте душевной, их поощрял… И устоит ли Константин перед ними? Полагаю, вам надо съездить в Могилев, в штаб-квартиру Первой армии. Во всяком случае, генерал Толь Карл Федорович, начальник штаба, определенно поддержит вас. Может быть, он и сам к вам приедет?
– А как полагаешь, Иван Федорович, как поведут себя остальные корпусные начальники?
– Логгин Осипович Рот, командир Третьего корпуса, как подлинный французский аристократ пойдет за тем, кто больше ему даст. Исключая революционеров, конечно, которых он ненавидит бескорыстно. Алексей Григорьевич Щербатов, командир Четвертого корпуса, – он русский аристократ, человек чести… Трудно сказать. Командир Второго корпуса, Евгений Вюртембергский, как настоящий немец, будет за того, за кого встанет его тетушка, вдовствующая императрица, ваша матушка… Начальник Пятого корпуса, Петр Александрович Толстой, в Москве… – Он, как и все Толстые, повинуется верховной власти. И сделает так, как они порешат с московским генерал-губернатором, Дмитрием Владимировичем Голицыным. Тот же, насколько я знаю, в большой доверенности у Николая Павловича. Вот и считайте… – Однако о Второй армии я бы тоже не забывал: в чаянии похода на турок она готовилась к войне, а не к скачкам, и эти войска считаются самыми боеспособными… Витгенштейн в хороших отношениях с Константином Павловичем.
– Ну спасибо, Иван Федорович. Дал ты мне советов много – дай мне бог всеми воспользоваться… – Они вернулись к коляскам.
– Поедемте ко мне, ваше высочество, я распорядился уже приготовить покои для высокого гостя, – пригласил его генерал.
– Спасибо, охотно принимаю твое приглашение, Иван Федорович!
В Митаве Михаил разместился в большом доме, где жил командир Первого корпуса. После великолепного ужина и недолгой застольной беседы, гость удалился в отведенные ему покои.
Вечером великий князь подробно описал результаты разговора с Паскевичем в письме цесаревичу Николаю и, запечатав его, отправил со вторым своим адъютантом Вешняковым в Санкт-Петербург. После таких умственных трудов он почувствовал себя необычно усталым и лег спать.
Примерно через две недели после выхода из Царского Села гвардейский полк, возглавляемый великим князем, прибыл в Варшаву.
Глава 16
Смерть императора
– Я рад, что ты приехал, Мишель! Дай обниму тебя. – Цесаревичу Константину Павловичу было сорок шесть лет – немногим менее, чем императору. Он был среднего роста, немного сутуловат, но строен, круглолиц и довольно некрасив, брови имел густые, рыжие и маленький курносый нос. Лицо его, обычно добродушное, имело все признаки порывистого, деспотичного, гневливого характера, какой был у его отца Павла. Но при этом важными чертами его характера были великодушие и рыцарственность. У него не было глубинных замыслов, он был человек довольно прямой и в отличие от старшего брата не стремился свершать д е я н и я. Однако опыт правления Польшей и военных походов, начиная с суворовских, сделал из него неплохого администратора и сносного командира. Кроме того, Константин искренно был привязан к великому князю, чувствуя в нем довольно простую натуру в отличие от замкнутого Николая и был рад его приезду.
Михаил поселился в Бельведерском дворце – его покои отделяла от покоев старшего брата только одна комната. В Варшаве пока еще никто, кроме цесаревича, не знал о болезни государя. Очаровательная Жанетта Грудзинская, получившая от государя титул княгини Ловичской, преданно заботилась о своем муже, сейчас погруженном в печальную задумчивость. (Ей не суждено будет надолго пережить его, когда он скончается несколькими годами позднее.) Обедать нередко садились княгиня Ловичская и князь Михаил вдвоем, Константин оставался в своих покоях.
Приехавшие петербургские уланы встретились в Варшаве со своими товарищами из лейб-гвардии Уланского Цесаревича полка, набранного из природных поляков. Несмотря на знаменитый польский гонор, встреча воинов из двух гвардейских полков произошла довольно дружески. Конно-пионерный эскадрон в этом празднестве участия не принимал, так как полковник Засс сразу увел своих людей в караульную казарму при дворце, в которой их разместили.
Немного позднее Константин Константинович Засс, прогуливаясь возле дворца, обратил внимание на богатыря в серой форме Подольского кирасирского полка, который оказался в компании хорошо ему известного адъютанта цесаревича, подполковника Михаила Лунина. На Лунине был голубоватый мундир лейб-гвардии гродненских гусар, у которых он командовал эскадроном. Поздоровавшись с собеседниками, Засс поинтересовался компанией Лунина и был удивлен, услыхав академическую фамилию Ломоносова.
Он раскланялся и продолжил прогулку. Вообще, он проявил большое любопытство по поводу плана Бельведерского дворца и расположения его караулов.
Между тем Петр лишь на несколько дней отстал от фельдъегеря, привезшего цесаревичу тревожное известие из Таганрога. Однако никаких признаков тревоги в администрации он не увидел, поэтому и не был удивлен, когда Михаил Лунин посоветовал ему никому не говорить о болезни государя. Лунин был доверенным адъютантом Константина и мог уверенно говорить о многих вещах.
– Зачем великий князь Михаил привел полк? – задал ему вопрос Петр.
– Не знаю. Не думаю, что для того, чтобы проветрить гвардию, как он говорит, – сказал Лунин. – Может быть, я попробую разговорить генерала Андреевского или его адъютанта. Думаю, это неспроста.
Между тем великий князь Михаил пожелал развеяться небольшой осенней охотой в лесу к западу от Варшавы. Он уехал туда в сопровождении своего адъютанта и нескольких конных пионеров Засса. Погода стояла холодная и пасмурная, первый снег уже выпал. Возле небольшого селения к великому князю подъехали верхами его адъютант Долгоруков, посланный из Митавы в Могилев, и военный в генеральском плаще, светло-русый, с волевым и решительным лицом. Это был генерал-лейтенант Карл Федорович Толь, начштаба Первой армии, присланный, как и говорил Паскевич, командующим Остен-Сакеном.
Когда-то именно начштаба Первой Западной армии Барклая-де-Толли полковник Толь нашел Бородинское поле для генерального сражения 1812 года (тогда он фактически исполнял обязанности генерал-квартирмейстера соединенных Первой и Второй Западных армий). И это о нем немилосердный Ермолов говорил: «жестокий человек». Правда также и то, что Толь был честен в том, что касалось денег: во время взятия Вильно в 1812 году только он и бывший военный министр Коновницын, в деле Бородина прикрывавший Шевардинский редут, не поживились в местных ювелирных магазинах. Зато на ступенях служебной лестницы для него не существовало ни друзей, ни приятелей. Генерал отдал честь, и, отъехав в сторону от спутников, они заговорили о деле.
