Кровавая карусель - Белоусов Роман Сергеевич (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
На сей раз он еще явственнее обозначит прототипы. Пусть все узнают правду о герцоге, торговце пушечным мясом, о его любовнице, графине Гогенгейм, которую он вывел под именем леди Мильфорд. Министр двора Монмартен получит имя президента фон Вальтера, и все увидят в нем списанного с натуры ненавистного слугу герцога, достигшего власти путем преступления, а в образе Вурма, личного секретаря президента, — проныру Виттледора, пробравшегося, словно червь, на теплое местечко.
Замысел пьесы созрел, для его осуществления необходимо было лишь одно — свобода.
Тем временем тучи над его головой продолжали сгущаться. Не успел он выйти с гауптвахты, как последовало новое приглашение к герцогу.
В жаркий летний день полковой медик Фридрих Шиллер отправился на последнее свидание с Карлом Евгением. Миновал парк, поднялся по ступеням во дворец.
Разговор был короткий, но резкий. Непокорный поэт своим упрямством еще больше обозлил герцога. В конце прозвучали холодные слова: «Теперь ступай и не смей писать никаких сочинений, кроме медицинских; за нарушение этого приказа — в крепость!»
Запретить поэту быть поэтом! Можно ли придумать наказание, а точнее сказать, пытку, более мучительную! Так поступил ненавистный герцог с Шубар- том. Теперь — в этом нет сомнения — очередь его, Шиллера. Но нет, он вырвется из душной клетки. Размашистым, решительным шагом пересек Фридрих парк. Оглянулся. Губы прошептали строки собственного стихотворения:
… И вот кони мчат его «за границу», в Мангейм. Мелькнул полосатый столб маркграфства Пфальц, входившего в состав Баварского королевства. Наступило первое утро его долгожданной свободы — 23 сентября 1782 года.
Рубикон перейден, мосты сожжены. Отныне он «рад скорей в огне сгореть, но не служить тиранам».
Первое его детище стоило ему семьи и отечества. Но это было лишь начало трудного восхождения по ступеням славы. Отныне впереди у него не будет ничего, кроме неустанного напряженного труда. Будут счастливые минуты творческого горения, невзгоды и радости, годы, озаренные великой дружбой с Гете. Будет прижизненное признание на родине и в иных странах, в том числе во Франции. Здесь его первенца поставят на сцене революционного Парижа под эффектным названием «Роберт, атаман разбойничьей шайки». А его самого Конвент удостоит в 1792 году звания Почетного гражданина Французской республики, как и других выдающихся иностранцев, кото рые «своими произведениями и мужеством послужили делу свободы и приблизили час освобождения человечества».
И будет итог жизни — двенадцать драм и одна незавершенная. И тома лирических стихов и баллад, проза, исторические труды, очерки, критические статьи.
И весенний майский день, гроб ценой в три талера, реквием Моцарта. И похороны на берегу Ильма, неприютной реки, о которой он однажды написал:
Песни Шиллера пережили годы, подтвердив старую истину: в истории есть огонь и пепел. Время развеивает пепел и не гасит огонь.
Кровавая вражда, или история клана Мак-Грегоров
Сегодня Шотландия — страна развитой индустрии, гигантов судостроения, огромных мостов, современных жилых домов и общественных зданий.
На этом фоне поместье Эбботсфорд смотрится как видение из другого мира, из другой эпохи. Собственно, сам особняк так и был задуман Вальтером Скоттом, когда писатель приступил в 1811 году к строительству своего обиталища, как некий символ Шотландии, ее исторического прошлого: кровавых распрей между кланами горцев, приключений разбойников, подвигов бесстрашных рыцарей — всего того, что было так дорого и мило сердцу «шотландского чародея».
Участок писатель присмотрел на южном берегу реки Твид. Здесь, на развалинах старой фермы Грязное логово, возвели замок, воплотив мечту писателя о доме в «баронском», старошотландском, стиле. Вальтер Скотт сам планировал, сам всем руководил, нередко помогал рабочим на стройке: расчищал дорожки, сажал деревья. В письме того времени он признавался, что нигде не был бы так счастлив, как здесь.
Из окон открывался вид на долину реки Твид, темный Эттрикский лес, знаменитые Эйлдонские холмы. В тихие дни слышались звонкое журчание воды и всплески резвящейся семги. Ниже по течению было видно место, где когда-то монахи переходили реку вброд, направляясь в аббатство Мелроз. Отсюда и название Эбботсфорд — «Брод аббатов».
Но, пожалуй, еще больше любил писатель дорогу над долиной, и редкий день его коляску не видели здесь. Доехав до места, где вид был особенно прекрасен, Вальтер Скотт останавливал лошадей и долго любовался рекой, лесами и грядой холмов. «Вид Вальтера Скотта» — так называют теперь это место приезжающие сюда туристы, поклонники таланта писателя.
Есть нечто волшебное в этом крае — исторической земле сэра Вальтера Скотта, овеянной древними легендами, старинными преданиями, героическими песнями и грустными балладами.
И хотя Эбботсфорд находится в низинной части страны, называемой Равнинной Шотландией, и далек от места рождения писателя — Эдинбурга, считается, что именно здесь сердце Шотландии. Потому что тут жил и творил великий ее сын.
Переступим порог этой Мекки любителей литературы и погрузимся в мир прошлого. За стенами дома остались шум и суета, приносимые сюда туристами. Мы в благоговейной тишине прохладных комнат. Здесь все, как было при жизни писателя. Его кабинет, рабочий стол. Трудоспособность Вальтера Скотта была поистине непревзойденной. Как сказал один из его современников, казалось, что «рука над листом бумаги двигалась безостановочно с утра до вечера». И сегодня на столе лежит недописанная страница, словно бы хозяин недавно был здесь и его терпеливо дожидаются перья, очки, футляр для них и записная книжка. Даже старый газовый рожок тот же, что и при жизни писателя. Кстати, замечу, что В. Скотт был первым в Англии, кто ввел газовое освещение в своем жилище. И сто сорок лет, вплоть до 1962 года, дом освещался газом. На камине в гостиной красуется великолепная бронзовая чернильница, выполненная по образцу чернильницы Петрарки и подаренная Вальтеру Скотту ирландской писательницей Марией Эджуорт.
На стене — большой портрет В. Скотта кисти известного художника Генри Ребёрна. Другое изображение — мраморный бюст работы не менее известного скульптора Фрэнсиса Чентри — стоит в библиотеке, в нише, там, где при жизни писателя находился бюст Шекспира.
В холле стены обшиты дубовыми панелями, а в гостиной оклеены настоящими китайскими обоями. Тут же — стол из эбенового дерева, подаренный хозяину Георгом IV. Но главное — реликвии. Дом буквально забит антикварными вещами — Вальтер Скотт был страстным коллекционером. С гордостью показывал он экспонаты своего собрания: личные вещи самого Наполеона, его записную книжку в зеленом бархатном переплете и походный пенал. Повсюду в доме рыцарские доспехи, кольчуги, мечи и алебарды…
Но особым почитанием пользовались у хозяина подлинные вещи и оружие, принадлежавшие известным персонажам отечественной истории: охотничьи ножи и деревянный двуручный ковш принца Чарлза, именуемого в просторечье «Претендентом» и тщетно пытавшегося вернуть себе корону; шпага герцога Монт- роза, который был повешен за то, что вознамерился с помощью иностранных наемников восстановить на шотландском престоле династию Стюартов; старинные, в серебряной оправе, пистолеты полковника Клевер- хауза, прозванного в народе «Кровавым», и портрет этого предводителя роялистского войска; ружье испанского образца с именною меткой, а также кинжал и кошелек Роб Роя — знаменитого разбойника из столь же знаменитого клана Мак-Грегоров.
