Поверженный Рим - Шведов Сергей Владимирович (книга регистрации .txt) 📗
– Разнимите их.
Нельзя сказать, что гвардейцы действовали уж очень решительно. Не менее трех десятков готов было убито, прежде чем бойня была наконец остановлена. Божественный Феодосий, убедившись, что его приказ выполнен, покинул место кровавой драмы, поручив магистру пехоты Лупициану и комиту схолы агентов Перразию разобраться в случившемся. Пордака, окинув место происшествия заинтересованным взглядом, очень быстро убедился в том, что в кровопролитной схватке пали именно те вожди, которые выступали за создание независимой от Константинополя Готии. Рексы Правита и Гайана, надо отдать им должное, оказались проворнее старых вождей и успели убить их раньше, чем те публично обвинили их в измене.
– Прискорбно, – вздохнул магистр Лупициан, осуждающе глядя на рекса Правиту, ражего молодца с голубыми невинными глазами.
– Мы только защищались, – пожал широкими плечами гот, пряча окровавленный меч в ножны. – Надеюсь, император не станет с нас взыскивать за это.
Божественный Феодосий вслух осудил кровопролитие, однако виновные в происшествии названы не были. Подписание договора прошло в торжественной обстановке, и продиктованные римлянами условия не встретили возражений у готских вождей. Рекс Правита с благодарностью принял от Феодосия предложение возглавить в качестве викария провинцию Мезия. Рекс Гайана стал комитом свиты императора. Готский вопрос был благополучно разрешен. Во всяком случае, до поры.
Глава 5
Ловушка для императора
Пордака не долго почивал на лаврах и подсчитывал барыши. Уже через месяц его вызвал квестор Саллюстий и передал приказ императора Феодосия. Нотария отправляли в Галлию со строгим наказом разобраться в сложившейся ситуации и помочь юному императору Грациану словом и делом.
– Божественный Феодосий очень высокого мнения о тебе, светлейший Пордака, – недобро сверкнул глазами в сторону подчиненного Саллюстий.
Нет слов, услышать из уст непосредственного начальника столь высокую оценку своих скромных усилий было приятно. Однако Пордака был слишком умным человеком, чтобы принимать подобные похвалы всерьез. Он почти не сомневался, что это поручение, сулившее нотарию одни неприятности, исхлопотал для него именно Саллюстий, которого раздражал слишком умный и деятельный подчиненный.
– Не сомневаюсь, светлейший Пордака, что ты выполнишь поручение, возложенное на тебя императором, – продолжил елейным голосом квестор. – И сумеешь извлечь пользу там, где другие терпят только убытки.
Намек был более чем прозрачным. Пордака сорвал со своих непосредственных начальников столь большую сумму денег за оказанную услугу, что рассчитывать на их благодарность с его стороны было бы просто глупо.
– А что случилось в Галлии такого, что привлекло внимание божественного Феодосия?
– Дукс Британии Магнум Максим поднял мятеж, захватил Паризий и объявил себя императором, – тяжело вздохнул квестор. – Магистр пехоты Нанний и комит доместиков Клавдий убиты. Божественному Грациану чудом удалось спастись. Сейчас он находится в Лионе и собирает силы для отпора самозванцу. Епископ Амвросий обратился за помощью к императору Феодосию. Ибо речь идет не только об империи, но и о вере. К сожалению, мы не можем послать в Галлию наши легионы из-за неспокойной обстановки в Мезии. Император поручает тебе, светлейший Пордака, переговоры с комитом Меровладом, единственным человеком, способным помочь Грациану в столь сложной ситуации.
– Даром этот человек помогать не будет, – с сомнением покачал головой Пордака.
– Дабы слово твое прозвучало весомее, божественный Феодосий произвел тебя, светлейший Пордака, в корректоры, с увеличением жалования вдвое против прежнего.
Пордака был польщен вниманием императора и теперь лихорадочно пытался вспомнить, какую сумму он получал из казны, когда числился всего лишь нотарием. Увы, эта смешная цифра выскочила у него из памяти. Оставалось только сожалеть, что труд чиновников империи оплачивается настолько скудно, что им поневоле приходится запускать руку в чужой карман, дабы не умереть с голоду.
– В Иллирике к тебе присоединится комит Гайана с тысячей готских федератов. Думаю, их поддержка не будет лишней, хотя, конечно, божественный Грациан рассчитывал на более существенную помощь с нашей стороны. У меня все, светлейший Пордака, желаю тебе удачного завершения дел и счастливого возвращения.
Если Римская империя когда-нибудь рухнет, то произойдет это исключительно по вине завистливых чиновников. Стоило появиться в окружении императора умному человеку, способному решать большие задачи, как его тут же поспешили подставить, доверив ему совершенно невыполнимую миссию. Ну что, скажите на милость, сможет сделать корректор Пордака, имея под рукой тысячу готов-федератов? Надо быть полным идиотом, чтобы поверить в непричастность руга Меровлада к мятежу британского дукса. Наверняка Меровлад уже договорился с Магнумом Максимом, и теперь эта парочка без труда разделается с наивным Грацианом и приберет половину Римской империи к рукам.
Император Грациан обосновался в Лионе, хорошо укрепленном и богатом городе. Под рукой у него имелось двадцать легионов пехоты и десять тысяч клибонариев. Самозваный император Максим пока что не торопился приступать к решительным действиям, видимо, не был уверен в успехе затеянного предприятия. В окружении епископа Амвросия Медиоланского с напряжением ждали, какую позицию займет руг Меровлад, выступавший от имени соправителя Грациана, юного Валентиниана. Сам Амвросий, не ожидавший, видимо, столь бурной реакции на проводимые по его почину реформы, пребывал в растерянности. Его расчет на помощь императора Феодосия не оправдался. Феодосий прислал в Медиолан корректора Пордаку с тысячей конных готов и этим ограничился. Сейчас этот посланец Феодосия, человек далеко уже не молодой, стоял посреди атриума и с интересом разглядывал расписанные библейскими сюжетами стены епископского дворца. Амвросий был далеко не бедным человеком и принадлежал к почтенному всадническому роду. Его отец был откупщиком во времена Констанция и сумел сколотить немалое состояние на поставках продовольствия для армии и императорского двора. Приняв схиму, Амвросий передал свое немалое состояние церкви, но оставил за собой право распоряжаться им по своему усмотрению. По мнению Пордаки, которое он не стал высказывать вслух, епископу Амвросию следовало бы больше уделять внимания проблемам веры и не вмешиваться в управление империей. К сожалению, епископ был не столько благочестив, сколько честолюбив, а потому не устоял перед возможностью влиять на решения молодого императора.
– Я ждал большего от божественного Феодосия, – обиженно поджал сухие бескровные губы Амвросий.
– Боюсь, у Константинополя сейчас не меньше проблем, чем у Рима, – вздохнул Пордака. – Далеко не все готы поддержали разумную позицию рекса Правиты, назначенного викарием в Нижнюю Мезию. Часть из них во главе с Придияром Гастом ушла в Дакию. Нужно признать, эта провинция уже практически потеряна для империи. В Константинополе не исключают, что вслед за Дакией от нас отпадут обе Панонии, Верхняя и Нижняя, что откроет варварам путь на Норик, а далее на Рецию.
– Ты меня пугаешь, корректор.
На месте епископа Амвросия Пордака предложил бы гостю кресло, а не заставлял бы его переминаться с ноги на ногу едва ли не у самого порога. Трудно вести доверительный разговор, когда один из собеседников стоит, а другой сидит. Сидел, разумеется, сам Амвросий, окруженный целой стаей служителей церкви. И никому из христовых служек даже в голову не пришло подсказать епископу, как надо обращаться с посланцем божественного Феодосия.
– Император Феодосий поручил мне договориться о совместных действиях с комитом Меровладом, – продолжал Пордака. – Только с его помощью мы можем остановить проникновение варваров на земли империи.
– Я против, – резко отозвался Амвросий и даже привстал с кресла.
– Сожалею, – холодно бросил корректор. – Но слово божественного Феодосия для меня закон. Всего хорошего, монсеньор.
