Прокаженный король - Бенуа Пьер (лучшие книги без регистрации TXT) 📗

— Теперь я понимаю, — сказал я. — Вы распорядились, чтобы приготовили ужин. Действительно, отличная идея.

— Отчасти вы угадали. Но не совсем — знайте же — господин резидент согласился пригласить от вашего имени этих восхитительных танцовщиц, они должны приехать с минуты на минуту. Боже мой, господин Бененжак, милый, а я не забыла пригласить музыкантов?

— Нет, мадам, вы позаботились и об этом.

— И все согласились?

— Смею вам сказать, что приглашение с моей стороны является как бы приказанием. Но ручаюсь вам, что ни те, ни другие ничего не имеют против таких приказаний. Вы знаете, ведь их приедет, по крайней мере, 'тридцать человек…

— О, это будет восхитительно! Ну, вот, все готово. А что, эти маленькие танцовщицы пьют шампанское?

— Гм! Полагаю, эти милые детки не заставят себя долго просить… Скорее, пожалуй, придется их удерживать, а не просить…

— А они не откажутся танцевать?

— О, после шампанского вам не придется настаивать.

Не прошло и четверти часа, как к подъезду подкатили три шарабана и из них высадились танцовщицы и музыканты. Уверяю тебя, весь этот браминский пантеон, сверкающий, разукрашенный, представлял собой посреди самой обыденной обстановки довольно странное зрелище.

Миссис Вебб, сразу повеселевшая, бегала от одних к другим и быстро сумела, благодаря свойственной ей простоте и живости, ободрить этих девочек, сначала немного растерявшихся. Вскоре те, что были посмелее, окончательно развеселились. Другие последовали их примеру. И вилла стала походить на птичник, полный экзотических птиц.

Бригадир Монадельши взял на себя попечение о музыкантах. Они не столь живо проявляли признаки веселья, но выпили, должно быть, изрядно. Мы это поняли часом позже, когда им пришлось играть сложный мотив Ланкского леса.

Думаю, я мог бы прожить еще сто лет, но мне не удалось бы увидать зрелища более живописного, чем это представление «Рамаяны» с шампанским. Когда священные танцы закончились, перешли к более земным развлечениям. Божественный Рама с зеленым лицом пропел нам старинные местные песни «Белая горлица Камбоджи» и «Манговое дерево Шанти».

Amant des vielles femmes,

J'en ai rencontre de jeunes.

J'ai йgare mes mains pour les pincer pour rive,

Elles m'ont gravement injuriй 4.

Последняя строфа из «Мангового дерева Шанти», переведенная бригадиром Монадельши, доставила большое удовольствие миссис Вебб. Кхмерскую музыку, ввиду все увеличивающейся слабости ее исполнителей, вынуждены были заменить граммофоном Максенс. Тогда поднялся поистине какой-то вихрь. Нас поглотило сплошное сплетение позолоты и цветных шарфов. Я танцевал с божественным Рамой. Ханюман увлек Монадельши в изумительном галопе. Резидент не покидал прелестной Ситы, оставляя ее руку только для того, чтобы подбежать к надменной Кайкей. Вдруг раздались ужасные крики: это кричала горничная, она бегала по всему дому, преследуемая гнусным Мариха, во что бы то ни стало хотевшим танцевать с нею.

Мне удалось уговорить Максенс протанцевать со мной «one steep». Но с первых же тактов она остановилась.

— Пригласите лучше вон ту малютку, она танцует лучше всех. И знаете, что я открыла? Скажу вам по секрету: она говорит по-английски не хуже меня. Идите к ней. Я так хочу.

Маленький король Гигантов со своим своеобразным тонким личиком стоял в стороне от всех, держа под мышкой свою фантастическую маску. Действительно, странное дитя. Я чувствовал, как она, несмотря на видимое безразличие, не упускала из виду ни одного из моих движений. К ней-то и приказывала Максенс мне подойти.

Мы закончили с ней «one steep», начатый с миссис Вебб. Но я не мог подыскать для нее ни одного подходящего слова. Она танцевала молча, опустив глаза.

Только когда танец кончился, я почувствовал, как ее рука тихонько сунула в мою крошечный квадратик сложенной бумаги.

— Правда, она восхитительна, эта малютка? — сказала Максенс, подойдя ко мне. — Я расспросила о ней Монадельши и резидента. Она из здешних мест, сирота. Но так говорить по-английски — это неслыханно, не правда ли?! Я просила ее бывать у нас. Мне бы очень хотелось что-нибудь для нее сделать. Ах, господин Монадельши, это нехорошо, вы еще со мной не танцевали…

…Немного позднее, когда разошлись последние гости, когда веселые песни и смех затихли в молчании таинственного леса, я смог наконец с бьющимся сердцем развернуть квадратик бумаги. Там были написаны тонким и четким почерком следующие несколько слов:

«Будьте послезавтра, в девять часов вечера, на террасе Прокаженного короля и смотрите в ту же сторону, что и статуя. Вы увидите тогда, как дважды зажжется свет. Пойдете по направлению к нему. Доверьтесь. Подумайте, что судьба некоего трона зависит от вашей тактичности».

Подписано было: «Апсара».

На следующий или, вернее, в тот же день я был на ногах с семи часов утра.

— Куда вы идете? — спросила Максенс. — Уже работать?

— Тсс! — сказал я. — Мне— нужно быть в Сием-Реапе в восемь часов. Резиденту нужно о чем-то поговорить со мной.

— Ах, вот как! А он мне ничего не говорил!

— Мне кажется, это конфиденциально.

— Надеюсь, ничего серьезного?

— Разумеется, ничего. Вы разрешите мне воспользоваться вторым автомобилем?

— Даже обоими, если хотите. Неужели мне нужно прожить здесь год, чтобы вы перестали спрашивать моего разрешения? Это просто смешно!

Приехав в резиденцию, я узнал, конечно, что господин Бе-ненжак еще не вставал. Но вскоре он вышел ко мне с всклокоченными волосами, крайне удивленный столь ранним визитом. Да я и сам был смущен немало. Я не имел права сказать ему, как я рассчитывал провести завтрашний вечер, а с другой стороны, я смог бы освободиться на этот вечер лишь с его помощью. Сознаться же ему в том, что мне нужен предлог, чтобы уйти из дому — это значит дать основание предполагать, что мои отношения с миссис Вебб…

Короче говоря, я был в очень и очень затруднительном положении.

Все же мне посчастливилось быть понятым с полуслова. Господин Бененжак проявил свой ум, не задавая мне нескромных вопросов. Тот факт, что мне понадобилось быть свободным ночью четыре дня спустя по приезде в Ангкор, не мог не возбудить в нем некоторого подозрения. Быть может, и некоторого восхищения тоже.

— Послушайте, мой дорогой, если вам угодно, мы скажем, что мой коллега, резидент Бурсата, объезжая округ Тонле-Сан, пригласил нас на деловой обед на свое судно — оно стоит в устье реки. Это вам даст время, по крайней мере, до полуночи. Это вас устраивает?

— Вполне.

— Но только я вас попрошу сделать все от вас зависящее, чтобы я не очутился в неловком положении перед миссис Вебб — она была так добра ко мне…

— На это можете вполне рассчитывать.

Весь этот день и следующий я провел за моей кхмерской археологией. Максенс расхваливала меня за мое усердие. Два или три раза я просил ее дать мне некоторые объяснения, но на этот раз спасовала она. Одно это уже было знаком моих несомненных успехов.

— Ах, да, кстати, — сказала она, — вы знаете имя той девушки? Апсара. Правда, прелестно? Вы, я думаю, знаете, что такое «апсара»?

— Я знал это еще до моего приезда сюда, — сказал я, слегка пожимая плечами, — апсара — это полубогиня из рая Индры, божественная танцовщица, рожденная из волн молочного моря.

— Пожалуй, скоро вы станете таким ученым, что с вами совсем нельзя будет разговаривать. Все же признайтесь, дорогой, что это поистине изумительно — встретить вот такую живую апсару здесь, среди тысячи других апсар, застывших в камнях барельефов. Она мне нравится. Вы знаете, пригласила ее к нам. Хорошо, если бы она надумала сегодня вечером составить мне компанию, пока вы будете на вашем глупом обеде. По крайней мере, приезжайте пораньше.

Я покинул виллу около семи часов. Максенс хотела во что бы то ни стало, чтобы я отправился в резиденцию на автомобиле. Я отказался, ссылаясь на приятность прогулки после рабочего дня.