Черный карлик - Скотт Вальтер (лучшие книги TXT) 📗
— Батюшки! Да это же деньги, — воскликнул Элиот, взглянув на содержимое мешка. Затем он снова повернулся к отшельнику.
— Спасибо тебе за доброту. Я бы охотно взял отсюда часть серебра и дал тебе расписку или закладную на свои земли. Но вот в чем загвоздка, дорогой Элши; я не решусь воспользоваться этими деньгами, пока не буду твердо знать, что они добыты честным путем. Неровен час, превратятся они в черепки, и я обману какого-нибудь бедняка.
— Невежественный олух! — воскликнул карлик. — Эта ядовитая погань изготовлена из обычного презренного металла, добытого из недр земных. Бери, трать их, авось ты преуспеешь с ними, как и я!
— Но я же тебе говорю, — сказал Элиот, — что пришел к тебе не плакаться о потерянном добре, — правда, потерял я ни много, ни мало тридцать голов скота — такого, что лучше не сыщешь по эту сторону границы, и все же бог с ним, со скотом. Вот если ты хоть намекнешь мне, что сталось с бедной Грейс, я буду вечным твоим рабом — не требуй лишь в заклад мою душу! Ну скажи, Элши, скажи же мне что-нибудь.
— Ладно, — сказал карлик, как бы желая отвязаться от назойливого просителя, — раз тебе мало своего собственного горя и ты непременно хочешь взвалить на себя горе другого человека, ищи ту, которую потерял, на западе.
— На западе! Но это слово можно понять по-разному.
— Больше я не намерен ничего говорить, — заявил карлик и захлопнул ставень, предоставив Хобби самому сделать все нужные выводы из брошенного ему намека.
— На западе, на западе, — размышлял Элиот, — но в тех местах все спокойно. Может быть, это Джок из Тодхоулса. Но нет, он слишком стар для такого дела. На западе… Ба, да это, должно быть, Уэстбернфлет! Элши, скажи мне только одно слово: ведь я прав, а? Это Уэстбернфлет? Ну, скажи мне, если я ошибаюсь. Мне не хотелось бы причинять зло соседу, который ни в чем не виноват… Молчит. Да, да, это наверняка Рыжий Разбойник. Вот уж не думал, что он осмелится напасть на меня, зная, что нас так много. Он, наверное, заручился еще чьей-нибудь помощью посильнее своих камберлендских друзей. Прощай Элши, большое тебе спасибо. Некогда мне сейчас возиться с твоим серебром: мне надо скорее встретиться с друзьями у Тристинг-пула. Коли не хочешь открыть окно сейчас, подберешь свои деньги, когда я уеду.
Ответа по-прежнему не последовало.
— Он оглох или совсем рехнулся, а может, то и другое вместе. Все равно, некогда мне стоять здесь и болтать.
И Хобби Элиот поскакал к месту свидания, которое он назначил своим друзьям. У Тристинг-пула уже собралось четверо всадников. Они стояли кружком, оживленно разговаривая, в то время как их лошади щипали траву под тополями, росшими по берегу спокойного озерка. К югу можно было заметить более многочисленную группу всадников, приближавшихся к озеру. Когда они подъехали, оказалось, что это был Эрнсклиф со своим отрядом. По следам угнанного стада он доехал до самой английской границы, но повернул обратно, узнав, что в том районе собрались значительные силы под предводительством нескольких дворян из якобитов и что уже началось восстание во многих других частях Шотландии. По всей видимости, ночное происшествие, в котором сначала видели проявление личной вражды и склонности к разбойничьим набегам, на самом деле было вызвано другими причинами, и Эрнсклиф склонен был рассматривать его как один из признаков начинавшейся гражданской войны. Молодой дворянин поздоровался с Хобби тоном, выражавшим самое дружеское расположение, и ознакомил его с полученными новостями.
— Не сойти мне с этого места, — сказал Элиот, — если старик Эллисло не подстроил всю эту гнусную историю! Он давно уже стакнулся с католиками из Камберленда. Теперь понятно, почему Элши намекал на Уэстбернфлета: ведь Эллисло всегда покровительствовал ему. И, уж конечно, Рыжий Разбойник решил Жалость пограбить в своей округе, прежде чем начнется мятеж.
Тут кто-то вспомнил, как бандиты из шайки говорили, будто они выполняют приказ самого Иакова VIII и что им поручено разоружить всех мятежников. Другие слышали, как Уэстбернфлет хвалился на попойках, что Эллисло скоро выступит с оружием в руках на стороне якобитов, что сам он будет командовать одним из его отрядов и что уж тогда-то они непременно рассчитаются с молодым Эрнсклифом и всеми остальными, кто станет защищать теперешнее правительство. В конце концов все пришли к убеждению, что Уэстбернфлет возглавил шайку по приказу самого Эллисло, и решили отправиться к дому главаря бандитов и постараться его схватить. Тем временем подошло подкрепление из тех, кто объезжал пустошь, и отряд насчитывал теперь свыше двадцати всадников. У всех были отличные кони, и все они были довольно прилично вооружены — кто во что горазд.
Речушка, вытекавшая из узкой горной долины около Уэстбернфлета, пересекала открытую заболоченную равнину, простиравшуюся на полмили по обе ее стороны. По имени равнины и назвали это место.
Облик реки здесь менялся: из стремительного горного потока она превращалась в медленную голубую ленту, извивавшуюся по болоту наподобие распухшего тела дохлой змеи. На берегу реки, почти в самом центре равнины, высилась башня крепости Уэстбернфлета — одного из тех немногих сохранившихся укреплений, которые в былые времена были столь многочисленными на границе. Клочок земли ярдов в сто шириной, на котором она стояла, слегка возвышался над окружающим болотом, образуя площадку несколько большего размера, чем сама башня, а сразу за ее пределами начиналась непроходимая, страшная трясина.
Только сам владелец башни и другие ее обитатели знали, как проехать к себе домой по извилистым и еле заметным тропкам, проходившим по твердым участкам почвы.
Однако в отряде, собравшемся под командой Эрнсклифа, было несколько человек, которым эти тропинки были известны. Ибо, несмотря на то, что характер и привычки владельца Уэстбернфлета были всем хорошо известны, свобода взглядов в отношении кражи чужого добра приводила к тому, что никто не смотрел на бандита с отвращением, которое он внушал бы людям в более цивилизованной стране. Более мирные соседи относились к нему примерно так же, как в наше время относятся к игроку, завсегдатаю петушиных боев или жокею. Его образ жизни, разумеется, осуждали, его общества чурались, и тем не менее он не пользовался славой человека окончательно отпетого, как это было бы в обществе, где почитают законы. И в данном случае он возбудил негодование у сторонников Элиота не столько беззаконностью своего поступка вообще — разве можно было ожидать от этого грабителя чего-нибудь другого? — сколько тем, что пострадавшим лицом явился человек, не сделавший бандиту ничего дурного, — их друг, который к тому же носил фамилию Элиот, а большинство принадлежало именно к этому клану. Не удивительно поэтому, что среди них нашлось несколько человек, довольно хорошо знакомых с теми местами и без труда отыскавших тайные тропинки в болоте, так что отряд вскоре появился на открытой площадке перед замком Уэстбернфлета.
