Рам и Гау - Радзиевская Софья Борисовна (читать книги без регистрации TXT) 📗
Круг собак медленно, но неуклонно сжимался: уже отовсюду из травы торчали и не собирались прятаться разъярённые морды с блестящими белыми клыками. От красных висящих языков, казалось, шёл пар, когда визг и рычанье умолкали, слышалось тяжёлое разгорячённое Дыхание.
Наконец, один крупный черномордый пёс не выдержал: со страшным рычаньем он молнией вылетел из травы и кинулся на одну из женщин. Нападение было так стремительно, что женщина взмахнула рубилом, но ударить не успела. Оскаленная морда оказалась у самого её лица, сильным толчком в грудь разъярённый зверь сбил её с ног. Миг — и они оба свалились в середину кольца, открывая отверстие в обороне. Теперь в кольцо могли ворваться и другие звери. Но Маа быстро повернулась, раздался глухой удар, и её сильная тёмная рука подхватила мохнатое тело собаки; мелькнув в воздухе, оно упало в густую траву. Разноголосый вой и визг были ответом: собаки злобно кинулись в драку над трупом, каждая, забыв о людях, норовила урвать кусок побольше.
Мук крикнул и дал знак: не рассыпая строя, женщины по-прежнему плотным, ощетиненным оружием, кольцом медленно двинулись к деревьям, хорошо видным на золоте заката.
Собаки в драке заметили, что более крупная добыча готова от них ускользнуть. Оставив растерзанный труп валяться на траве, они, разгорячённые вкусом крови, устремились на кучку отступавших. И тут женщины не выдержали: пронзительный крик их раздался с такой силой, что собаки вздрогнули и, казалось, готовы были отступить, но задние с рычаньем навалились на передних, кусая и тесня их в общей свалке. Кучка женщин вот-вот исчезла бы под лавиной рыжих тел.
Но тут ответный крик, яростный рёв мощных мужских глоток послышался со стороны реки. Тёмные человеческие фигуры отделились от группы деревьев и мчались к месту сражения с воплями, способными привести в ужас зверей и пострашнее диких собак.
Собаки поняли: приближаются враги, более опасные, чем кучка женщин. Самые храбрые кинулись было навстречу мужчинам, но тут же покатились по земле с раздробленными головами. Стая дрогнула, и через несколько минут жалобный злобный вой её замер вдали.
А женщины с радостными криками уже бежали навстречу спасителям. Слов не было и не было в них нужды. Люди хватали друг друга за руки, прыгали, кричали, от радости хлопали друг друга по плечам, по спине. Увесистые затрещины оставляли на теле порядочные синяки, но обижаться на это никому не приходило в голову. Люди орды нашли друг друга, они, женщины и мужчины, опять были вместе. О тех, кто не дождался встречи, не спрашивали и не вспоминали!
Но вот Гау неожиданно столкнулся с Маа. От удивления он остановился и перестал кричать. Маа, не шевелясь, смотрела на него. Так стояли они несколько мгновений молча среди орущей, беснующейся толпы. И вдруг Маа протянула руку и обняла Гау за шею. С криком испуга он откинулся назад. Но Маа крепко удерживала его рукой, и понемногу он успокоился. Так стояли они ещё некоторое время, глядя друг на друга. Наконец Гау поднял руку и опустил её на плечо женщины, лицо его странно исказилось, из горла вырвались хриплые, самому непонятные звуки. Но Маа поняла: что-то тёплое промелькнуло в её лице, почти человеческая нежность. Но тут же, словно испугавшись, они опустили руки и в задумчивости разошлись по сторонам.
Вскоре общее грубое веселье захватило и. их. Люди орды кричали, прыгали и пировали при свете луны: убитых собак оказалось достаточно. А вдалеке хохотали от зависти голодные гиены. Но людей было слишком много, чтобы осмелиться подойти поближе. Кроме того, гиенам удалось перехватить несколько раненых собак. Словом, в эту ночь все были довольны. Люди, опьянённые мясом и радостью встречи, скакали и кричали, сколько у кого хватало силы. В изнеможении они залезли на деревья, где мужчины ранее заготовили себе для ночлега грубые помосты из веток. Шум веселья стих только к самому рассвету. Шакалы, прокравшиеся на место пиршества, нашли лишь кости, так чисто обглоданные и высосанные, будто над ними потрудилась целая компания гиен.
Рам кричал и прыгал вместе со всеми. Давно уже он не испытывал такого чувства безопасности. Кругом — большие сильные мужчины. Как легко они обратили в бегство страшных свирепых собак! Мяса на долю мальчика тоже пришлось достаточно. А когда захотелось спать — он быстро отыскал дерево, на котором Мук уже в темноте успел наскоро устроить удобный помост из веток, и мгновенно заснул, крепко прижавшись к мохнатому боку старика. Спали они так спокойно, как давно не приходилось: голод физический и голод душевный — тоска по орде — равно получили полное удовлетворение. Для Рама было ещё приятно и другое. Вак, ленивый и жадный мальчишка, по старой памяти вспомнил, как он всегда издевался над Рамом — отнимал у него еду, даже когда сам не был голоден. Так было и сегодня, едва увидев в руках у Рама хороший кусок мяса, он сразу вцепился в него. Как бы не так. И влепил же ему Рам затрещину. Вак катышом покатился по отмели, вся орда над ним потешалась. Сам Рам, уже засыпая, вспомнил об этом и весело заверещал: смеяться люди орды ещё не умели. Мук недовольно проворчал: не мешай спать.
Во время пиршества Мук вдоволь наелся горячего мяса и тоже кричал, прыгал и радовался со всеми от души. Правда, старые бока побаливали — силач Урр на радостях здорово прошёлся по ним мохнатой лапищей. Но сейчас, в уютном гнёздышке, старый Мук возился и не сразу заснул не только от боли в боках. Что-то мешало ещё, а что — он так и не разобрался. Старик очень удивился бы, если бы понял, что ему недостаёт удивительно приятного чувства, какое он испытал, шагая по равнине во главе кучки испуганных женщин. Это длилось недолго, но он первый раз в жизни чувствовал себя вождём, бедный старый Мук.
Глава 23
Люди орды проснулись, как птицы — с рассветом. Весело перекликаясь, они проворно скользили — спрыгивали с деревьев, встряхивались и спешили к реке. Мыться, разумеется, они не собирались: ложились на песок и, погружая в воду лица, пили жадно, с наслаждением, утоляя жажду после вчерашнего пира. Река текла спокойно, точно никогда не видела на своих берегах ни сражений, ни иных опасностей. Но люди орды о таких вещах не задумывались: сейчас всё спокойно — значит хорошо. Свежая чистая вода — это было чудесно после лесной болотной жижи, однако она не насыщала, а, наоборот, дразнила аппетит. Шакалы ночью закончили пиршество, не оставили ни одной неразгрызенной косточки. Убедившись в этом, женщины принялись палками выкапывать из ила корневища болотных растений — ими всё-таки можно наполнить голодные желудки. Мужчины внимательно следили, спокойно отбирали самые аппетитные куски. Женщины не протестовали, копали ещё усерднее, чтобы и самим хватило досыта: вчерашняя радость встречи ушла в прошлое и забылась, жизнь опять текла по-старому.
Вдруг Маа бросила палку, пронзительно вскрикнула и протянула руку к реке: течение плавно подносило к берегу толстый ствол с ещё зелёными густыми ветвями. Между ними виднелась маленькая коричневая фигурка.
— Си! — громко крикнула Ку.
— Си! — повторили все люди орды. Возбуждённо тараторя, отталкивая друг друга, они кинулись к воде.
Стоя на коленях, Си уверенно опускала в воду то одну, то другую руку, направляя плывущее бревно к берегу.
Такого люди ещё никогда не видели. Вот дерево повернулось и с шорохом въехало на отмель. Люди шарахнулись было в стороны. Но девочка тут же поднялась на ноги, пробежала по дереву и ловко спрыгнула на песок. С радостными криками вперемешку со слезами она бросалась то к одному, то к другому из убегающих.
— Маа, Ку, Дана! — называла она женщин, громко всхлипывая от волнения.
Женщины остановились. Медленно, нерешительно приблизились и вдруг, осмелев, кинулись и окружили её плотным кольцом.
— Си! Си! — повторяли они уже смелее. — Си! Теперь страх их прошёл окончательно, женщины хлопали девочку по плечам, заглядывали в лицо, вскрикивали от удивления и радости. Спросить: «Где ты была, что с тобой случилось?» — они не могли, таких слов не было. Си, прыгая от радости, отвечала им такими же пронзительными криками. Ей очень хотелось рассказать обо всём, что с ней приключилось, и она подходила к реке, вскрикивала как будто от страха, делала вид, что убегает, и показывала рукой на бревно. Напрасно. Подружки не догадывались, что она изображает своё бегство от рыжеволосых: ведь при нападении они были заняты только своей судьбой. Все поступки Си они приняли как весёлую игру и охотно включились в неё: сами изображали испуг, разбегались и вновь с весёлым визгом окружали девочку.
