Восстание (ЛП) - Скэрроу Саймон (читать книги полностью без сокращений txt, fb2) 📗
- Да, господин.
- Тебе от меня что-нибудь нужно?
Катон передал требование интенданта о разрешении перераспределить лошадей, приписанных к Деве, и Светоний закатил глаза.
- Иногда я задаюсь вопросом, сгорит ли однажды Рим дотла из-за отсутствия документа интенданта, согласившегося предоставить ведра с водой.
- Да, господин. Вполне возможно, - Катон мрачно улыбнулся. - Но интенданты просто выполняют свои обязанности, по крайней мере, мне так говорили.
Полководец коротко усмехнулся и указал на дверь. - Осмелюсь предположить, что тебе необходимо принять меры для следующего этапа нашего продвижения, префект.
Это было вежливый, но четкий приказ оставить его, и Катон вскинул руку, повернулся, чтобы покинуть таблиний, и направился обратно в свою квартиру в конце казарм, отведенных его когорте. Люди уже устраивались на ночлег, и запах готовящейся еды донесся до него, заставив осознать, насколько он голоден. Он обнаружил, что Требоний ждет его, подготавливая себе постельное местечко. Катон расстегнул фибулу своего плаща и протянул его.
- Смой с этого грязь как можно лучше. То же самое касается калиг и доспехов.
- Да, господин.
- И я хочу что-нибудь поесть. Тушеное мясо со свежим хлебом.
- Слушаюсь, господин.
Он заметил, что Требоний колеблется. - Что такое?
- Это право на смерть, господин.
- Право на смерть?
- Да, господин. Двое парней, которых мы потеряли в Кановиуме. Ауксилларии Героман и Фаустин. Их товарищи попросили меня передать этот вопрос вам.
Это была достаточно рутинная просьба. Солдаты имели право составить завещание, и обязанностью их командира было его исполнение, если они пали в бою, умерли в результате несчастного случая или болезни. То скудное имущество, которое человек мог иметь при себе, он оставлял своим товарищам, а большая часть сбережений шла на его похороны или поминки, если тело не удавалось найти. Остальное передавалось семье, в случае наличия, которая могла проживать там, где находился гарнизон солдата. Иногда товарищи павшего человека выставляли на аукцион его оружие, доспехи и снаряжение, чтобы собрать деньги для его семьи. Именно на это они сейчас и просили разрешения.
Однако второе имя заставило Катона остановиться в своих мыслях. - Фаустин?
- Да, господин. Молодой парень. Тот, кого представили вам для наказания.
Молодой солдат, избежавший наказания за дезертирство ради спасения своей семьи в Лондиниуме, теперь никогда не получит шанса искупить свою вину. Всегда труднее смириться со смертью человека, если знаешь о нем что-то такое, что выделяло его из рядов. Катон вспомнил черты лица Фаустина и искренность его желания сражаться. Он не был трусом и доказал это на поле боя.
Не было и речи о том, чтобы разобраться с его завещанием, как это будет с остальными в административных сундуках когорты в обозном поезде основной колонны, вместе со сбережениями похоронного клуба. Его тело было найдено в Кановиуме и похоронено в тот же вечер в следующем форте, до которого доберется конная колонна. Катон вспомнил, что отдавал приказ, но тогда не спросил имена этих людей. Он почувствовал укол вины из-за такого невнимания, но у него не было времени уделять им много внимания. Меньшее, что он мог сейчас сделать, это дать товарищам Фаустина шанс поступить правильно по отношению к его семье.
- Скажи им, что у них есть мое разрешение.
- Да, господин.
- Тогда немедленно принеси мне еду.
Требоний отдал честь и подошел к двери.
- Подожди-ка, - крикнул ему вслед Катон. - Возьми десять сестерциев из моего сундука, чтобы добавить к аукциону.
- Очень любезно с вашей стороны, господин.
- Не говори, что деньги от меня. Просто используй их, чтобы купить несколько мелких предметов и заплатить больше, чем можно. Остальные в любом случае будут делать то же самое. Катон старался представить себя людям под его командованием суровым приверженцем дисциплины. Этот имидж был скомпрометирован его прежним обращением с Фаустином. Открытое пожертвование для его семьи лишь усугубило бы ситуацию.
Требоний нахмурился.
- Почему бы просто не позволить мне сказать им, что это ваше, господин? Они будут благодарны.
- Мне не нужна их Харонова благодарность, - Катон изобразил рычание. - Я хочу, чтобы они четко выполняли приказы, и я хочу, чтобы они делали то, чему их научили.
- Но господин…
- Просто делай, как я говорю, а потом, трахни тебя Марс, принеси мне еды! Иди!
Когда Требоний поспешил прочь, Катон почувствовал, как на него навалилась свинцовая усталость. Он развязал шнурки и снял калиги, затем на мгновение вытянул пальцы ног, прежде чем со вздохом лечь на койку. Он скрестил руки за головой и закрыл глаза, ожидая, пока ординарец вернется с едой. «Хорошо было бы немного отдохнуть», - решил он. Он сосредоточил свои мысли на предстоящем марше и на трудностях, с которыми ему и его людям придется столкнуться еще до того, как они достигнут Лондиниума. Одна мысль сменилась другой, а затем превратилась в бессвязную бессвязность, прежде чем он погрузился в глубокий сон.
Он не пошевелился, даже когда Требоний вернулся с едой, распахнул дверь и поставил поднос на маленький стол напротив кровати. Ординарец подождал немного, затем откашлялся.
- Господин?
Катон пробормотал несколько непонятных слов, прежде чем начать храпеть.
- Хорошо, господин, - тихо сказал Требоний. - Ты заслужил свой сон, да благословят тебя боги.
Колонна покинула Деву с первыми лучами солнца. Лошади были нагружены сетками для корма, вещевые сумы римлян были набиты дополнительными пайками, а на луках их седел свисали по две полные фляги. Восьмая когорта снова удостоилась чести возглавить колонну, и Катон, свежий после достаточно долгого сна и холодной еды, с облегчением возобновил продвижение.
Бледный рассвет вскоре сменился ясным лазурным небом с тонкими клубками белых облаков на севере. Сквозь деревья вдоль дороги весело доносилось пение птиц, и какое-то время Катон довольствовался наблюдением за птицами, перебиравшимися с дерева на дерево. Горы остались позади, а холмистый ландшафт по обе стороны состоял из древних лесов, перемежающихся обширными посевами, с небольшими группами хижин и редкими виллами, приютившимися среди сельскохозяйственных угодий. Время от времени они проезжали мимо путешественников, которые поспешно отступали в сторону, уступая дорогу армейской колонне. Катон остановился, чтобы допросить пришедших с юга на случай, если у них появятся какие-либо новости о восстании. Неоднократно ходили паникерские слухи о том, что повстанцы контролируют весь юг провинции и даже уже идут на север, уничтожая все на своем пути. Другие просто пожимали плечами и говорили, что ничего не слышали, или относились к событиям с тем же фатализмом, что и к конфликтам, охватывавшим остров с тех пор, как его жители себя помнили.
Наступил и прошел полдень, и Светоний позволил себе небольшой отдых, когда колонна подошла к реке. Люди напоили своих лошадей и с благодарностью размяли конечности, вдоволь напившись из фляжек и пополнив их перед лошадьми. Наступил жаркий летний день, и Катон почувствовал, как пот выступил у него на лбу, а льняная туника под его доспехами промокла по всей спине. Он почувствовал покалывание в предплечьях от воздействия солнца и переместился в тень ивы, растущей у реки, которая скользила вокруг тонкой завесы листьев. Однако наслаждаться мирной обстановкой было нелегко, поскольку его мысли снова были заняты серьезной опасностью, нависшей над провинцией.
При звуке буцины со стороны командующего люди закрыли фляги и вернулись к тем, кому было поручено придерживать лошадей, прежде чем повести своих скакунов обратно на сухую, пыльную дорогу. Собираясь залезть в седло, Катон заметил в полутора километрах или около того впереди колонны фигуру, которая ехала навстречу им, а копыта его лошади поднимали за ним тонкую завесу пыли.
Туберон, уже усевшийся верхом, указал на дорогу. - Интересно, кто это?
