Испанка - дю Террайль Понсон (электронная книга .TXT) 📗

Наконец Цампа пришел.

— Ну что? — спросил его дон Хозе лихорадочным голосом.

— Кончено! — сказал Цампа.

— Умерла?

— Умерла, — спокойно отвечал Цампа, подавая своему барину окровавленный платок.

При виде его дон Хозе отшатнулся и у него потемнело в глазах.

Он завернул платок в бумагу, спрятал его в карман и, закутавшись в плащ, отправился в улицу Годо де Моруа, где его ждал фиакр, из которого послышался голос:

— Цвет вашего платка?

— Красный, — отвечал дон Хозе и сел в фиакр, в котором с завязанными глазами доехал до Аньера и очутился в гостиной.

Он ждал более часа; мнимая княгиня не являлась.

Вдруг из-за портьеры соседней комнаты вышла замаскированная женщина, которая, подав дону Хозе письмо, быстро удалилась.

Письмо было следующего содержания:

Рокамболь завязал Фатиме глаза и привез ее в свою маленькую квартиру на Сюренской улице.

— Ты останешься здесь четыре дня, — сказал он, — в ожидании минуты твоего мщения. Но ни под каким видом не выходи отсюда ни на шаг и даже не подходи к окну-

Он велел приготовить ей комнатку, затем, переодевшись, поцеловал ее в лоб и удалился.

В передней лакей подал ему два письма из отеля де Салландрера: первое — было приглашение на обед к герцогу; второе — от Концепчьоны — просьба приехать непременно на этот обед.

Выйдя на улицу в двенадцатом часу, Рокамболь сел в фиакр и поехал в Кастильонскую улицу.

Приехав к Банко, Мортон Тайнер распорядился, чтобы управитель ее надел бороду и немедленно ехал за доном Хозе, так как он уже окрасил платок.

— Боже мой! — воскликнула Банко. — Он убил ее?

— Успокойтесь, платок окрашен в крови болонки, но он уверен, что это кровь его любовницы.

И он продиктовал ей письмо, которое замаскированная Карло подала дону Хозе.

— Все это очень хорошо, — сказала Банко, — но к чему это письмо?

— Ты должна идти к нему завтра вечером.

— Что же я буду говорить?

— Завтра я научу тебя.

— Еще один вопрос.

— Какого рода?

— Где же тут ваше мщение, о котором вы мне говорили, и каким образом вы расстроите свадьбу дона Хозе?

— Я держу Фатиму под замком, но обещал ей показать дона Хозе рука об руку с тобой.

— Со мной?

— Да, и это будет в среду, на маскараде у генерала С

— Так я буду у генерала С.?

— Да. Когда дон Хозе пойдет с тобою под руку, цыганка, вероятно, бросится на него с пистолетом в руке.

— О, это не совсем безопасно.

— Не беспокойся: пистолет я буду заряжать без пули. От этого произойдет только маленький скандальчик: гитану арестуют, с дона Хозе снимут маску, подойдет Концепчьона и увидит своего жениха между двумя любовницами… Однако прощай, мы завтра увидимся.

На следующий день в шестом часу купе мнимого маркиза де Шамери въехало во двор отеля де Салландрера.

Концепчьона де Салландрера сидела в своей мастерской, окруженная толпой молодых людей и дам.

Рокамболь любезно поклонился этому обществу и подошел к Концепчьоне.

Она бросила на него взгляд, говоривший:

— Боже мой, вы явились так поздно, а мне многое нужно передать вам.

Вскоре приехал дон Хозе в очень мрачном настроении. Начался общий разговор, в котором кто-то коснулся газетного известия об убийстве, совершенном в улице Роше. Рокамболь взял газету и прочел вслух о таинственном убийстве в улице Роше, где довольно верно описывалось убийство кормилицы вместо молодой цыганки.

Во время чтения Рокамболь несколько раз бросал пытливый взгляд на дона Хозе. Он был бледен и с трудом сидел на стуле. Концепчьона заметила это, и в голову ее вкралось подозрение.

Вскоре явился лакей в парадной ливрее и доложил, что подано кушать.

Маркиз де Шамери подал руку Концепчьоне, бледной и трепещущей не менее самого дона Хозе.

— Дама-испанка, о которой идет речь в газете, — прошептал Рокамболь, — есть цыганка Фатима, а человек в одежде мастерового — он! Убитая женщина есть кормилица, убийца — негр; он впотьмах вместо госпожи убил служанку… Наконец, — добавил Рокамболь, когда они входили в столовую, — он отравил и дона Педро, чтобы жениться на вас, и, чтобы устранить последнее препятствие, решился избавиться от своей сообщницы в преступлении.

Рокамболь уселся за столом рядом с Концепчьоной.

— Если вы хотите, чтобы я вас спас, — прошептал он ей во время тостов, — то скройте новую тайну в глубине сердца. В будущую среду вы должны быть на балу у генерала С.

В девять часов дон Хозе вышел или, вернее, выбежал из отеля, так как был крайне расстроен, узнав о непростительной ошибке негра.

Привратник его дома вручил ему письмо. Он сразу узнал почерк Фатимы; она писала:

Дон Хозе изумился содержанию этого письма; сначала он не верил ему, но мало-помалу поверил.

Пробило полночь. Дон Хозе вдруг услышал стук кареты, остановившейся у ворот. Спустя минуту раздался звонок. Дон Хозе сам отпер дверь, так как Цампу он отправил еще с утра.

Вошла дама, закрытая густой вуалью, она быстро направилась в освещенную гостиную.

Это была Банко — его княгиня.

— Здравствуйте, мой друг, — сказала она, — благодарю вас за послушание, ведь Фатима умерла, не правда ли?

— Да.

— Як вам на этот раз только на одну минутку — с просьбой.

— Какой?

— В среду вы пришлете мне два пригласительных билета с пробелом для имени на бал к супруге испанского генерала С. Бал этот будет костюмированный, и маска обязательна.

— Как же вам их доставить?

— В среду я пришлю вам письмо, в котором опишу свой костюм и признаки, по которым вы меня легко узнаете. Отдайте посланному билеты и напишите несколько слов о вашем костюме.

— Хорошо.

Она поцеловала его и побежала к двери. Минуты через две послышался стук отъезжающего экипажа.

В среду вечером отель испанского генерала С. был в полном освещении. Здесь собралась вся парижская и иностранная знать.

Длинная вереница экипажей стояла уже по обеим сторонам улицы.

В одиннадцать часов вечера подъехал к крыльцу экипаж, запряженный четверкой белых, как снег, лошадей.

Из экипажа вышли две дамы в богатых костюмах польских крестьянок.

Одна из них была высокая стройная женщина с золотистыми кудрями. Другая была женщина полная, по-видимому, не первой молодости.

Лишь только они вошли в залу, к ним подошел мужчина в черном костюме с красными отворотами и взял под руку толстую даму; молодая стройная женщина шла рядом.

— Я видела своего отца, — проговорила Банко с детскою радостью.

— Да, он величествен в своей красной одежде швейцара и, наверное, не подозревает, что распахнул двери перед своей дочкой.

— А где же мой испанец?

— Он приедет с герцогом и герцогиней. Ты знаешь его костюм?

— Знаю: коричневое домино с зеленым бантом на плече.

— Возьми его под руку и разыграй с ним сцену ревности, но когда увидишь синее домино с красным бантом на правом плече, то постарайся возвысить голос.

— Отлично. А вы обещаете мне скандальчик, о котором я мечтаю?

— Будь покойна: твой родитель — твой царь увидит тебя, когда ты будешь уезжать на своей четверке.

— Ах! Как отлично я отомщу этой каналье.

В это время Рокамболь взял у полной дамы ее пригласительный билет и, спрятав его в карман, удалился.