Пираты Марокко - Волошин Юрий (версия книг txt) 📗
Стараясь написать побольше, он сливал буквы, описывая свои бедствия, извиняясь перед Ивонной. И лишь в конце просил выслать через отправленного к ней человека восемьсот золотых для выкупа и сотню или две на дорогу им с Арманом. Поставив подпись, он поглядел на Армана, на француза-переводчика и спросил:
– Сударь, все ли я правильно написал? И достаточно ли этого?
Толмач взял письмо, прочитал его, улыбнулся Пьеру и сказал:
– Я завидую вам, сударь. Вы так любите свою супругу, и, судя по всему, она вас тоже. Так вы платите и за своего товарища? Это ваше дело, но достаточно ли ваше состояние для внесения столь большого выкупа?
– Сударь, моя жена постарается достать все необходимые деньги и не заставит вас ждать долго. Я в этом уверен. У нее достаточно богатые родственники. Назначьте срок, и деньги будут у вас.
– Что ж, я вам верю, хотя и сомневаюсь. Ведь плата достаточно высока. Но, повторяю, это ваше дело.
– И как скоро все это может произойти, сударь?
– Думаю, что если вы так уверены в вашей супруге, то трех месяцев вполне хватит. Желаю вам удачи, сударь. Прощайте и ждите, – он сделал им знак удалиться и повернулся к своему господину, склонившись в подобострастном поклоне.
Охранник опять загнал их в подвал, но теперь он им казался совсем не таким страшным и противным.
Глава 9
Подозрения Ивонны
– Господи, зачем вы пришли! Мне ваши посещения неприятны, после них всегда очень подолгу приходится приходить в себя, сударь! – Ивонна вышагивала по гостиной, нервно размахивая руками.
Фома стоял, слегка понурив голову, и следил за женщиной прищуренными глазами хищника. Он сказал, придав голосу смирение:
– Мадам, я не могу позволить вам оставаться одной в вашем тяжелом положении. Поймите меня правильно, мадам.
– Вы так старательно пытаетесь меня убедить в этом, что мне поневоле кажется, что в ваших словах кроется какая-то фальшь, какая-то недоговоренность, сударь.
– Но, мадам! Я же сколько раз говорил, что все, что случилось с Пьером, у меня самого не укладывается в голове. Кто мог подумать, что он не сможет вернуться на корабль. Ведь это же Пьер первым крикнул, что надо отходить. Мы не могли не выполнить приказ, и должен признаться, что такой маневр был единственно правильным. Иначе мы все погибли бы или оказались бы в плену, мадам.
– Может быть, так было бы и лучше, сударь! – срываясь на крик, ответила Ивонна. Она раскраснелась от волнения, подол платья шуршал от ее порывистых движений.
– Как можете вы так говорить, мадам? Мы спасли судно, добычу, людей!
– Но бросили своего командира, хозяина! Где он теперь? Жив ли? Вы ничем не можете мне помочь, утешить или просто обнадежить!
– Я глубоко сожалею обо всем этом, мадам. Поверьте, я…
– Ах бросьте свои уверения, Фома! В ваших рассказах многое не сходится, а проверить мне не удается. Все люди с корабля вдруг куда-то исчезли!
– Помилуйте, мадам! Матросы не могут ждать, им надо кормить семьи, и все они, я так думаю, уже нанялись на другие корабли.
– А где раненые, мессир? Я и мои люди не смогли их найти. Как вы это объясните? Где они лечатся? Вы можете мне внятно ответить на все эти вопросы? Пока я от вас ничего не услышала.
– Вы правы, мадам, я и сам многого не могу понять во всей этой истории, но сожалею об этом и прошу вас успокоиться, мадам.
– Как я могу успокоиться, когда мой любимый супруг неизвестно где! Что с ним, жив ли он? Уже прошло почти три месяца, а вестей о нем все нет!
– Я уже говорил вам, что уверен в скором получении письма от него с условиями выкупа. И как только оно будет получено, я сделаю все, чтобы побыстрее вызволить его из плена. Уверяю вас, Ивонна! Это мой долг по отношению к Пьеру. Он мой друг с самого детства. Верьте мне, мадам!
– Хотелось бы, но никак не получается. Спасая себя, вы не подумали о Пьере. Вот что самое страшное, сударь!
– Но иначе мы и не могли поступить, мадам! Сколько раз вам это пояснять? Это был вынужденный шаг, нам удалось вырваться, и теперь я весь к вашим услугам, мадам.
– Фома, я вас заклинаю, прошу, умоляю – не приходите больше ко мне и не досаждайте своим присутствием. Это на меня всегда действует очень удручающе. Уходите и больше не появляйтесь в этом доме, я, наконец, требую этого! Вы слышите? Уходите немедленно!
– Мадам, я просто не могу этого сделать из чувства долга перед вами и перед Пьером. Я должен постоянно оказывать вам помощь, защищать вас, в конце концов.
– Не надо меня защищать, не надо никакой помощи от вас! Уходите!
Ивонна вильнула пышными юбками и стремительно направилась к двери, ведущей во внутренние комнаты. Створка двери громко хлопнула.
Фома постоял немного, поглядывая на закрытую дверь, потом пробормотал себе под нос:
– Погоди, мадам! Недолго ты будешь так сопротивляться. Я тебя все же обломаю, – он повернулся и медленно зашагал к выходу.
Ивонна слышала, как его экипаж протарахтел по двору. Она облегченно вздохнула, приложила ладони к щекам, пытаясь охладить их жар. Сердце никак не могло успокоиться, мысли скакали в голове.
Она продолжала метаться по спальне. В дверь тихо постучали. Ивонна стремительно подошла, открыла ее и уставилась в лицо Жана Эмиля – управляющего имением, спросила недовольным тоном:
– Чем могу служить, Жан?
– Мадам, пришли арендаторы земли. Хотят подать прошение. Ждут уже давно. Примете?
– Я в ужасном состоянии, Жан! Мне надо успокоиться. Потом…
– Но, мадам…
– Ну хорошо, Жан. Пусть войдут в гостиную. Я скоро выйду.
– Благодарю, мадам, – ответил Жан и с поклоном удалился.
– Господи, когда мне дадут спокойно побыть одной, подумать, успокоиться и на что-то решиться. Хотя, на что мне решаться? Я не могу влиять на время, на течение событий, ни на что. О Боже! Прости мою душу грешную! За что ты, Боже, навел на меня такие страдания!
Ивонна села на край кресла, глянула на себя в зеркало и ужаснулась. Она тут же вскочила, подсела к трюмо и стала наводить порядок на лице и в прическе.
– Ладно. Хватит паники и нытья! Пора браться за дела, меня ждут, и я не вправе отказывать людям. Пьеру это бы не понравилось. Пойду!
Пятеро представителей арендаторов топтались у дверей, мяли шляпы в руках и, увидев Ивонну, устремили на нее робкие взгляды.
– Господа, я сильно занята и потому прошу излагать ваши требования быстро и коротко. Кто будет говорить? Ты, Паран? Начинай.
– Госпожа, нам, право же, крайне неудобно вас беспокоить, но у нас в этом году неважно с урожаем. Вы уж простите нас, неграмотных и темных людей…
– Паран, короче. Я же предупреждала. Только о деле, – сказала раздраженно Ивонна, пытаясь успокоить саму себя. Она не села и продолжала мерить шагами комнату.
– Мадам, мы не можем полностью уплатить в этом году по нашим обязательствам. Снизойдите до нас, сударыня! Отсрочьте платежи. Вы всегда были так добры к нам. Мы все уплатим, но позже, мадам…
– Это все? – Ивонна подумала немного, прикидывая убытки, потом сказала: – Вы же знаете, что вам придется платить больше в случае просрочки?
– Да, мадам. Мы знаем и заранее согласны на все ваши условия.
– Хорошо, Паран. Я могу подождать. А если мой муж объявится, то и проценты не возьму с вас. Так что молитесь за него.
– Мы постоянно помним о нем, мадам. Как можно забыть такого хозяина! Мы и деток ваших помним и не забываем в своих молитвах. Да снизойдет милость Божья на ваши головы, госпожа наша. Большое спасибо, мадам, и пусть Господь благословит вас с детишками.
– Паран, зачем столько слов и столько народа с тобой? У вас же неважно идут дела в этом году. Так что лучше больше работайте и меньше треплете языками. Идите по своим домам и работайте. Это вам больше поможет. До свидания, господа.
Крестьяне, кланяясь, попятились к двери, а Ивонна стремительно отправилась проведать детей. Ей так хотелось успокоиться с ними, так любимыми, что она едва сдерживала себя, чтобы не побежать.
