Отважное сердце - Янг Робин (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Роберт потянул поводья, заставляя Айронфута, по-прежнему мчавшегося вперед, повернуть к морю, которое сегодня было бирюзовым. Йотр выкрикивал команды. Упершись ногами в стремена, Роберт откинулся назад, вынудив коня остановиться столь резко и неумело, что едва не вылетел при этом из седла.
— Плохо, — выкрикнул Йотр. — Еще раз.
Роберт выпрямился в седле, удерживая коня и обретая равновесие. Он тяжело дышал, а боль в пальцах казалась невыносимой. На два из них была наложена шина, отчего держать копье ему было неимоверно трудно. Во время очередного тренировочного занятия неделю тому он ударил копьем в столб под неправильным углом и с такой силой, что пальцы выгнулись назад и сломались. Он задержался на месте, не обращая внимания на выкрики Йотра, командовавшего ему повернуть, наслаждаясь прохладным, соленым ветром. Был уже сентябрь, но жара стояла поистине июльская. Долгое лето въелось в его кожу, а день его двенадцатилетия пришел и ушел без единого доброго слова от отца или деда. Обоих не было вот уже три месяца. Роберт жалел о том, что не может быть с ними, служа своей семье, но он знал, что еще не готов. Пока не готов. Опустив копье в позицию, юноша повернул коня и встал на одну линию с целью. Решительный и напряженный.
— Соберись! — крикнул ему Йотр.
Роберт ударил каблуками в бока коня. Замок Тернберри вырастал перед ним, но лишь как тень с короной неба над ним, а все внимание мальчика было сосредоточено на маленьком щите, летевшем ему навстречу. Крикнув, он выставил вперед руку и попал, на мгновение слившись с конем воедино. Наконечник копья ударил щит в самый центр с громким звуком «цок!», и цель оказалась отброшенной в сторону. Вращающаяся балка развернулась очень быстро. Роберт пригнулся, ожидая, пока над его макушкой просвистит мешок с песком, но они с конем уже миновали тренировочный столб. Мальчик широко улыбнулся, ликуя.
— Хорошо, мастер Роберт. Еще раз.
Не давая Айронфуту перейти на рысь, Роберт послал его по широкой дуге, собираясь для еще одного, очередного, удара, намереваясь исполнить его так же, как и последний. Боевой конь шел под ним очень хорошо, повинуясь каждому движению поводьев, каждому прикосновению коленей. Роберт словно вновь скакал на своем иноходце, только сейчас это было намного интересней, так, что захватывало дух. Щит развернулся почти в прежнее, начальное, положение. Роберт пришпорил коня, переводя его в галоп, и привстал на стременах. Прицелился. С воды донесся пронзительный крик и заполошное хлопанье крыльев — две чайки сцепились из-за добычи. Айронфут запрокинул голову при столь пронзительных звуках, а потом отвернул в сторону и понесся во всю мочь по берегу.
Они мчались по песку, все дальше от бегущего вслед за ними Йотра, через дюны и торфяники, окружающие замок. Роберт, сообразив, что Айронфут не собирается останавливаться, отбросил копье в сторону. Лошадь вдруг одним прыжком пересекла узенький ручеек. Когда Роберта швырнуло вперед, обе его ноги вылетели из стремян. Выпустив уздечку, он вцепился в высокую луку седла перед собой. А конь неутомимо мчался вперед, направляясь к поросшим лесами холмам позади Тернберри. Роберт держался как мог, стараясь приподниматься в такт с конем и нащупать поводья, пока ноги его бесцельно болтались по сторонам. Деревья приближались с угрожающей быстротой. И вот, в мгновение ока, мальчик оказался под сплошным навесом зелени, и ветви в опасной близости замелькали над головой.
Скакун неумолимо мчался вперед, углубляясь все дальше и дальше в лес. Ветка хлестнула Роберта по лицу, обжигая щеку, как огнем. Он пригнулся к шее лошади и зажмурился, чтобы следующий сук не оставил его без глаза. Подавшись вперед, он попытался поймать поводья. Пальцы зацепили их, но удержать не сумели. Мальчик вскрикнул, качнувшись в сторону, когда Айронфут резко повернул, чтобы не налететь на дерево. Крик Роберта перешел в вопль, когда его колено на всем скаку зацепило пролетавший мимо ствол. Забыв обо всем от боли, он не заметил надвигавшейся ветки. Она врезалась в него с такой силой, что он вылетел из седла. Роберт больно ударился о землю, подняв тучу пыли и ворох листьев. Айронфут продолжал нестись сломя голову, проламываясь сквозь деревья, а наездник одиноко и неподвижно лежал на траве.
Перед глазами у Роберта заплясали круги. Он попытался открыть их и поморщился от яркого света. Чуть повернув голову, он понял, что лежит на поляне, по краям которой росли безжалостно растоптанные папоротники. По стволам деревьев, плотным кольцом обступивших поляну, карабкался лишайник, плотоядный и ядовитый. Что-то ползло по лицу Роберта. Он чувствовал, как оно добралось уже до щеки. Но, когда мальчик попытался приподняться на локте, голова его чуть не лопнула от боли, и он испугался, что сейчас его стошнит. Откинувшись на спину, Роберт ждал, пока к нему вернется зрение. Высоко над головой ветви деревьев переплетались с лучами света. Поднеся руку к лицу, он коснулся лба. Кончики пальцев обагрились кровью. Когда грохот в голове сменился монотонным тупым стуком, юноша ощутил, как в теле его расцветают и другие костры боли. Колено горело огнем. Упершись обеими руками в землю, Роберт приподнялся, задыхаясь от усилий. Сломанные пальцы пульсировали нестерпимой болью. Штаны на колене были порваны, края ткани вывернулись наружу и потемнели от крови. В разрывы он видел кожу, ноющую и влажную. Мальчик огляделся по сторонам, пытаясь определить, где находится. Деревья обступали его со всех сторон, образуя непроницаемую зеленую стену. На берегу он тренировался во второй половине дня, а сейчас на землю уже опускались медно-рыжие сумерки. Роберт вдруг понял, что в окружающем его лесу стоит тишина. Он слышал, как трещат на ветру сучья и шелестят листья, но здесь не было ни птичьих песен, ни шуршания мелких зверьков в густом подлеске. И тогда он услышал этот звук — низкое протяжное рычание.
Глянув влево, Роберт увидел, как стебли папоротников шевельнулись. Голова его испуганно дернулась, когда он вновь услышал рычание, на этот раз справа. Приподнявшись на локтях и борясь с подступавшими волнами боли, он попытался встать, но потом замер, когда папоротники раздвинулись и между ними показалась огромная черная морда зверя. На мгновение мальчику показалось, что это волк, но, заметив угловатую челюсть и квадратную, лобастую голову, он понял, что перед ним — гончая. Губы ее раздвинулись, обнажая коричневые десны и оскаленные белые клыки. Мускулы под шерстью на плечах плавно перекатывались, когда она двинулась к нему, пригнув голову. Из кустов справа от юноши показалась еще одна собака, и ее покрасневшие глаза уже застилало бешенство. Роберт попытался отогнать обеих строгим окриком, но от этого их рычание стало еще глубже. Пальцы его принялись шарить по траве в поисках камня, палки, чего угодно. И вдруг из-за деревьев прозвучала резкая команда, и собаки тут же припали на брюхо, а та, что с налитыми кровью глазами, даже заскулила.
На поляну вышла старуха, с трудом продираясь сквозь подлесок, держа в одной руке искривленный посох, а в другой — кожаный мешок. На ней была коричневая накидка, полы которой усеивали иглы шиповника и комья грязи. Ее волосы густой волной ниспадали на спину, темные внизу, но изрядно побитые серебром у корней. В них запутались мелкие веточки и листья. Лицо пожилой женщины казалось грубым и жестоким. Острые скулы нависали над тонкими губами, разучившимися улыбаться, а выше переходили в большой и открытый лоб, который избороздили морщины пота и пыли. Роберт уже видел ее однажды в этом лесу, и еще раз, давным-давно, в деревне. Она была колдуньей из дома в долине, а собаки, с обожанием глядевшие на нее, были теми самыми, что когда-то преследовали его с Найаллом.
Завидев его, женщина остановилась, недоуменно нахмурившись. Она прошипела что-то сквозь зубы, отчего в животе у Роберта образовался ком, но эти звуки были адресованы не ему. Заслышав их, собаки тут же вскочили с земли и длинными прыжками помчались к ней. Когда же старуха подошла к нему, Роберт увидел, как в мешке у нее что-то шевелится — какие-то прутики или черви скользили по стенкам кожаного мешка. Прислонив свой посох к дереву, она наклонилась над ним, протягивая иссохшую руку. Роберт отпрянул — его испугал исходивший от нее запах, но еще больше тот факт, что она может коснуться его. Глаза женщины превратились в щелочки.
