Предводитель энгов - Этлар Карит (читать полную версию книги .txt) 📗
В продолжение всего этого разговора Ивер сидел на своем месте у стола так спокойно, словно происходящее его совершенно не касалось. Только его маленькие живые глазки то и дело вспыхивали, свидетельствуя о том, что он все видит и слышит. Вдруг он встал, решительно отодвинул в сторону стол и выступил на середину комнаты.
— Ну вот что, Свен! — сказал он. — Хватит нам слушать их болтовню, время действовать. Приказывай.
— Одень сына, Ане-Мария! — распорядился Свен. — Вы улыбаетесь, капитан, — продолжал он. — Я понимаю, в чем дело. Вы знали о готовящемся выступлении ваших солдат и поэтому так легко отдались в мои руки. Но слушайте: вы храбрый человек, однако, и я не трус. Раз уж вы оказались среди нас, придется вам спасать моих людей. Навряд ли вам этого хочется. Ну что ж, тогда нам придется обезопасить себя.
На лице капитана появилось еще более насмешливое выражение. А Свен продолжал:
— Либо вы нам поможете спастись, и тогда вы свободны, либо вы откажетесь, и тогда мы вас застрелим, едва только первый шведский солдат просунет голову в дверь.
— Но как я могу помочь вам спастись? — спросил Кернбук, на которого произвел впечатление решительный тон Свена.
— Это не так трудно, как вы полагаете. Между холмами у самой бухты шведская линия слабее всего. Вам покажут дорогу, и вы поведете туда наших людей. Луна зашла, мой план должен удастся, только ведите себя осторожно и не шумите. Если наткнетесь на шведских солдат, скажете им, что с вами крестьяне, которых вы согнали, чтобы они провели вас к нашему убежищу. Один из моих людей всю дорогу будет идти с вами рядом.
— Надежный человек, — пояснил Ивер, заряжая свой пистолет.
— Человек, которому я вполне доверяю и который, если только вы попытаетесь нас выдать, застрелит вас на месте.
— Речь идет обо мне, — сказал Ивер, дружелюбно кивнув капитану.
— Собирайтесь, я вас проведу, — сказал Кернбук.
— Возьми с собой сына и собирайся, Ане, — сказал Свен. — А вас, капитан, я попрошу обвязать шерстяной пряжей шпоры, чтобы они не звенели на обледенелой дороге.
— А ты не пойдешь с нами, Свен? — спросила Ане-Мария.
— Нет, — ответил Свен. — Я пойду другой дорогой и встречусь с вами позднее. И еще вот что, Ане, — тихо добавил он. — Запомни хорошенько мои слова. Ты знаешь, что мы собрали кучи хвороста и сложили их в лесу на холмах. Если нам придется плохо, ты получишь весть от меня или Ивера насчет хвороста и, как бы загадочно ни звучали наши слова, знай одно: ты должна тайком пробраться в лес и поджечь хворост. Для наших людей это сигнал к сбору. Может статься, от этого будет зависеть моя жизнь.
— Дай мне руку, Свен, в знак того, что ты не таишь на меня обиды, — сказал Абель, выходя из хижины. — Провалиться мне на месте, если я не искуплю свою вину. Завтра я отрежу Таму уши, а заодно и голову за то, что он хотел предать тебя.
Свен с улыбкой протянул руку Абелю.
— А ты станешь потом кормить его вдову и троих ребятишек?
— Избави меня бог от такой напасти.
— Тогда оставь Тама в покое. Можешь мне поверить, не вспомни я о его жене и детях, он не ушел бы живым из моего дома.
Несколько минут спустя энги покинули хижину Свена с черного хода и исчезли между холмами, спускавшимися в сторону бухты. Впереди маленького отряда шел Кернбук. За ним следовал Ивер с заряженным пистолетом в руке. Ане-Мария несла на руках сына. Голова ребенка лежала на плече матери. Мальчик спал. Энги плотным кольцом окружили жену Свена. Все шли в полном молчании, осторожно ступая и внимательно оглядываясь по сторонам.
ЛОВУШКА
Луна зашла, стало совсем темно, сгустился туман. Это было на руку беглецам, которые безмолвно и бесшумно пробирались по густому лесу, окаймлявшему остров с востока. Внизу у подножия лесистых холмов расстилался залив, затянутый льдом и запорошенный снегом. Беглецы не раз слышали отдаленный стук копыт и шагов по мерзлой земле, однако продолжали незамеченными спускаться к морю.
Опасность, казалось, наконец, миновала. Ивер подошел к капитану и тихо сказал:
— Думаю, на этот раз мы обманули шведов.
— Может, и так, — ответил Кернбук.
— Уверен, что так. Навряд ли они решатся сунуть свой нос сюда. Здесь до самого залива сплошная трясина. А впрочем, скоро в стране не останется такого уголка, где бы не побывали шведы, сея слезы и горе.
— Такова уж доля солдата в немирные времена, — ответил Кернбук.
— Неправда. Доля солдата сражаться в честном бою, а не насиловать и мучить беззащитных женщин и детей.
— Что же сделали шведы твоим женщинам и детям?
— Я расскажу вам об этом, — ответил Ивер, схватив Кернбука за локоть. — Там на опушке леса, который начинается за мостом возле Юнгсховеда, у богатой владелицы Эрремандсгорда служила бедная девушка. Шведы разграбили замок, но, не найдя сокровищ, на которые рассчитывали, они схватили хозяйку и стали ее пытать. Схватили они и служанку и мучили больную девушку до тех пор, пока несчастная не испустила дух. Вот что творят шведы на датской земле. Только не пытайтесь говорить мне, что этого не было, потому что я видел это собственными глазами.
— Я тоже, — сказал Кернбук.
— Девушка эта моя сестра, — продолжал Ивер, — а люди, которые ее убили, носили такую же форму, как вы, — желтый мундир и синюю перевязь!
— Что же было дальше?
— Что дальше? Об этом я хотел рассказать вам позднее, когда вы выведете нас за шведскую линию. Но раз вы спрашиваете: «Что же было дальше?»— я отвечу вам хоть сейчас. Когда палачи покинули усадьбу, в ней остался один человек. Он опустился на колени, прочел «Отче наш», помолился за покойницу, а потом поклялся всемогущему богу, что ни один швед, который носит желтый мундир и синюю перевязь, не уйдет живым из его рук. Поняли? Поклялся в этом спасением своей души.
— Понял, — сказал Кернбук. — Как не понять.
— Сами видите, такую клятву нарушить нельзя.
— Еще бы. Продолжай.
— Да, пожалуй, продолжать-то нечего, — сказал Ивер, и голос его задрожал от ненависти. — Как только наши люди очутятся в безопасности и разбредутся кто куда, а мы останемся с вами вдвоем, я вставлю вам в ухо дуло пистолета и выстрелю. Потом засыплю вас снегом и буду утешаться тем, что сдержал свою клятву, как честный человек.
— Честным человеком, приятель, я называю лишь того, кто равно справедлив как к друзьям, так и к врагам, а ты не был справедлив, рассказывая эту историю.
— Почему?
— Потому, что ты кое-что забыл.
— Что же именно?
— Когда шведские офицеры притащили на допрос больную служанку, один человек вышел вперед и сказал: «Вы хотите совершить подлый поступок, друзья! Он недостоин шведского офицера».
— Правда, — прошептал Ивер, и голос его дрогнул.
— Этот человек заслонил собой несчастную девушку и, обнажив шпагу, пригрозил заколоть первого, кто осмелится прикоснуться к ней. Но офицеры были пьяны и не послушались его, они набросили ему на голову простыню и выволокли из комнаты.
— Правда, — снова шепнул Ивер. — И этот человек?..
— Был я.
— Вы?
— Разве ты не узнаешь моего голоса? — дружелюбно спросил Кернбук.
Ивер хотел что-то ответить, но только» помотал головой.
— А чтобы ты в другой раз не судил так сурово моих земляков, я хочу сказать тебе, что среди тех, кто совершил это подлое убийство, не было вообще ни одного шведа. Весь наш полк состоит из немцев-наемников, которых король завербовал во время отступления из Польши. Это жалкие отбросы, честь и родина умещаются для них в их кошельке, они следуют за армией так же, как вороны, — ради добычи.
— Верно, верно! — сказал Ивер. — Теперь я узнаю ваш голос. Вы заступились за бедняжку Софи. Спасибо, спасибо вам, капитан!
Ивер схватил руку капитана и, несмотря на протест Кернбука, поднес ее к губам.
Меж тем капитана и Ивера нагнал Абель.
— Мне кажется, за нами кто-то идет, — шепнул он.
