Заговорщица - Зевако Мишель (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT) 📗
— Жак Клеман перед вами!
Трое кивнули, а Сен-Малин обернулся к шевалье де Пардальяну:
— Сударь, скажите, вы верный и преданный слуга Его Величества?
— Видите ли, господа, — очень искренне ответил шевалье, — когда как, день на день не приходится… Вот сегодня, например, я проявил исключительную верность и преданность: я проводил короля до собора, иначе с ним приключилось бы несчастье… Подтвердите, святой отец… — обратился он к монаху.
— Подтверждаю! — произнес Жак Клеман.
Трое забияк ошеломленно переглянулись.
— И вчера ночью, — продолжал Пардальян, — я также выказал себя истинным слугой короля: уговорил отложить смерть Его Величества, чтобы король Генрих не пал от удара кинжалом уже сегодня… Подтвердите, святой отец!
— Подтверждаю! — повторил монах.
— Ну а сейчас? — спросил Монсери.
— Сейчас, в эту самую минуту, — раздраженно перебил приятеля Шалабр, — вы достаточно преданны королю, чтобы позволить нам выполнить то, что поручил Его Величество: убить монаха Жака Клемана? Извольте высказаться прямо! Но учтите: советую нам не мешать! Иначе мы вас атакуем…
— А вот советы мне давать не стоит… — спокойно заметил шевалье. — Я всегда сам принимаю решения; так я поступил вчера, так поступлю и сегодня… Вчера я почел за благо отвести от короля руку с зажатым в ней кинжалом, а сегодня я сочту за благо отвести руки тех, кого Генрих III послал убивать. Все-таки одной жизнью меньше будет на совести у Его Величества. Господа, пока я жив, ни один волос не упадет с головы моего гостя Жака Клемана, монаха якобинского монастыря!
Пардальян вскочил, его примеру последовал Карл Ангулемский, и оба обнажили шпаги.
Дворяне Генриха III также вытащили оружие, вот-вот должны были скреститься клинки, но слова Сен-Малина остановили атаку:
— Подождите, господа!.. Учтите, шевалье, мы поднимем такой шум, что сюда сбежится полгорода. Господин де Крийон на каждой улице поставил патрульных. Неважно, кто из нас победит, в любом случае вас, шевалье, арестуют… Мне вас просто жаль… Одумайтесь, еще есть время…
— Ваши слова исполнены глубокого смысла! — произнес шевалье и опустил шпагу.
— Слава Богу, вы, кажется, проявляете достойное благоразумие…
— Конечно, ведь я намерен с рассветом покинуть Шартр и не имею ни малейшего желания сидеть здесь в тюрьме… Так что, господа, драться я с вами не буду… разве что вы поставите меня в такое положение, что я буду вынужден вас убить… но мне этого очень бы не хотелось…
— Значит, будем драться? — воскликнул Шалабр.
— О, нет! Помните, за вами долг? Вы должны мне две человеческие жизни. В уплату вашего долга я прошу жизнь господина Клемана… Итак, две трети того, что вы мне должны, вами уже возвращено…
С этими словами Пардальян убрал в ножны шпагу и спокойно сел за стол: он был уверен, что трое приятелей сдержат слово.
Шевалье не ошибся. Трое убийц, без колебаний обрекавшие людей на смерть, были в своем роде людьми чести. Сколь неожиданными ни оказались слова Пардальяна, все трое тут же убрали оружие… Они кипели от негодования и ярости, но слово нарушить не могли.
— Монах! — процедил сквозь зубы Шалабр. — Благодари Небо, что между нами и тобой встал тот единственный в мире человек, кто мог тебя спасти. Одно его слово — и мы вложили кинжалы в ножны…
— Господин де Пардальян, — напомнил Монсери, — вы уже получили от нас две жизни!
— Одна еще за вами! — заметил шевалье.
— Будем рады, если эта единственная и последняя жизнь окажется вашей! — заключил Сен-Малин.
Пардальян покачал головой, улыбка мелькнула на его губах, и ответил он как-то странно, видимо, вслушиваясь в собственные мысли:
— Если мне придется просить вас сохранить лишь мою собственную жизнь, значит, дела будут обстоять хорошо, просто прекрасно…
Убийцы уже собрались уходить, но шевалье остановил их:
— Минутку, господа! Я приглашаю вас выпить с нами!
— Ну разве что за здоровье короля… — согласился Сен-Малин.
— Право, господа, — заметил Пардальян, наполняя стаканы, — каждый из нас волен выпить, за кого пожелает. Я же поднимаю бокал за свое собственное здоровье и за здоровье всех присутствующих!
Приятели переглянулись и рассмеялись. Спустя мгновение подосланные убийцы весело чокнулись со своей несостоявшейся жертвой!
— Но кое-что все же следует прояснить, — прервал общее веселье Шалабр, — а именно: что мы скажем королю? Нельзя же заявить, что мы не нашли человека, которого искали… Астролог подвел нас прямо к вашим дверям…
— Тем более мы не сможем признаться, что при встрече с господином Клеманом лилась отнюдь не кровь, а вино в стаканы…
— Зная Его Величество… — добавил Сен-Малин.
— Зная Его Величество, — продолжил Монсери, — можно предположить, что наш рассказ о прекрасном божанси в гостинице «Крик петуха» испортит королю настроение. И наш повелитель будет не в духе до тех пор, пока не увидит нас болтающимися на виселице с пеньковой веревкой на шее…
— Господа, — вмешался Пардальян, — позвольте мне высказаться…
— Конечно, говорите, шевалье, — в один голос воскликнули все трое. — Советы такого человека, как вы, бесценны…
— Вот мой совет: избавьтесь от монаха Жака Клемана.
Карл Ангулемский с изумлением взглянул на Пардальяна. Что касается святого отца, то он и бровью не повел — даже не шевельнулся. Казалось, вся эта сцена не имела к нему никакого отношения. Жак Клеман смотрел перед собой мрачно и равнодушно, он никак не отреагировал на угрозы убийц, его не тронуло собственное чудесное спасение, и последнее, мягко говоря, неожиданное предложение Пардальяна он выслушал совершенно бесстрастно.
— Как! — воскликнул Шалабр. — Вы настолько великодушны, что отдаете святого отца в наши руки?
— Так мы можем с ним разделаться? — обрадовался Сен-Малин, и рука его потянулась к кинжалу.
— Не беспокойтесь, сударь, — заверил Монсери, — дело будет сделано чисто, вы и оглянуться не успеете…
— Нет, вы меня не так поняли… — улыбнулся шевалье.
Трое приятелей разочарованно вздохнули.
— Вы заблуждаетесь, господа… Рад бы вам услужить, но жизнь Жака Клемана по праву принадлежит мне, и я вам ее не отдам!
— Но вы же сами посоветовали нам от него избавиться?!
— Конечно, лучшего совета и не придумаешь. Я прекрасно представляю, что может произойти. Король, узнав, что монах жив, прикажет закрыть городские ворота и перевернет весь город. Вы окажетесь перед выбором: или навлечь на себя монарший гнев (а это прямая дорога на виселицу)… или найти и убить моего друга и стать клятвопреступниками и предателями; но вы так не поступите… тем более, что добиться своего вы сможете только через мой труп.
— И через мой тоже, — добавил герцог Ангулемский.
— Вы, конечно, правы, — вздохнул Шалабр. — Мы не намерены отступать от своего слова, но и болтаться на виселице тоже не хочется.
— Вот что я предлагаю, — продолжал шевалье. — Достаньте нам трех хороших коней и проводите до ближайших городских ворот. Пароль вы, конечно, знаете; с вашей помощью нас пропустят… И мы исчезнем… святой отец вернется в монастырь, вы о нем больше никогда не услышите, а королю скажете, что от Жака Клемана вы благополучно отделались.
— Клянусь Мадонной (как говорит королева-мать), совет не плох! — воскликнул Сен-Малин. — Что скажешь, Шалабр?
— Скажу, что так мы и поступим. Мы с Монсери отправимся за конями, благо в конюшне Его Величества хороших скакунов хватает, а ты, Сен-Малин, проводишь господина де Пардальяна.
В глазах шевалье промелькнула хитрая усмешка.
«По-моему, я неплохой дипломат! — подумал он. — Говорил же мне когда-то батюшка: удачное слово не хуже удачного удара шпаги. Господин де Пардальян-старший как всегда был прав… «
Шалабр и Монсери допили божанси и ушли. Сен-Малин остался в компании Пардальяна, герцога Ангулемского и Жака Клемана.
— Жаль, — заметил Сен-Малин, — что святой отец в рясе…
Жак Клеман вместо ответа снял рясу, свернул ее и бросил под кровать. Под монашеским одеянием у него оказалась дворянская одежда, правда, без шпаги. Зато на поясе у него красовался кинжал… тот самый, что передала ему женщина… нет, не женщина, а ангел небесный… тот самый кинжал, которым Жак Клеман должен был заколоть Генриха III… В таком наряде монах стал совершенно неузнаваем, его природному изяществу позавидовали бы многие придворные… Пардальян и Сен-Малин смотрели на Жака Клемана с вполне понятным изумлением.
