Эльфред. Юность короля - Ковальчук Вера (книги онлайн txt) 📗
– Трусы! – зло кричал Бургред.
– Ну, нет, – вынужден был признать Этельред. – Трусами их не назовешь.
Король Уэссекса был прав. На следующий день, к вечеру, когда на кострах уже парили огромные котлы с кашей, и по лугу полз будящий аппетит запах, норманны внезапно налетели на лагерь из темноты. Слишком мало было одной неожиданности, чтоб голыми руками взять саксов, те даже спать ложились, положив рядом оружие. Вскочить недолго, подхватить меч – тем более, но есть разница между схваткой на поле боя, где воин ждет атаки во всеготовности, и замешательством в вечернем сумраке, когда норманны выскакивают из полутьмы.
Среди шатров и костерков, опрокидывая котлы с едой, сцепились в схватке датчане и британцы. Даже не битва – просто драка, отчаянная потасовка, и когда кого-то из саксов опрокидывали на стойки шатра, он нередко вцеплялся в противника и тянул его за собой. В ход шли ножи, а то и кулаки, и, все больше заматываясь в промасленную ткань обрушенной палатки, оба катились под ноги другим дерущимся. Принц, как и многие, оказался без доспеха, и, орудуя мечом, с изумлением убедился, что разница не так уж и заметна. Слишком он привык к тяжести, облегающей тело, как чешуя – рыбу. Без кольчуги, пожалуй, было даже немного неловко.
Эльфред успел подхватить щит. Он ни на миг не оставался в одиночестве – вместе с ним у костра ждало ужина не меньше десятка его воинов. И рядом, конечно, как всегда был Алард – он на все войско славился умением готовить сытную еду, потому в отряде Эльфреда кашеварил. В лагере он почти всегда ходил с поварешкой. Некоторые из воинов сидели на щитах, а уж мечи-то лежали рядом с каждым. Норманны недолго творили в лагере беспорядок – они отступили так же стремительно, как атаковали. После них лагерь остался в таком виде, словно по нему несколько раз туда-сюда пробежался табун лошадей. Шатры сорваны с мест, скомканы и даже порваны, опоры переломаны, котлы с едой перевернуты, вещи разбросаны…
– Ты смотри, они копченую грудинку сперли!– возмущенно воскликнул кто-то.
– Может, им есть нечего? – предположил остывающий Кенред.
– Было б нечего, не только б грудинку взяли, – со знанием дела ответил Алард. – Может, кто-то мимоходом прихватил – погрызть на ужин.
– Тебе смешно, а из чего я второй ужин готовить буду?
– Вот тебе урок – не оставляй на виду копченую грудинку, болван. Такие припасы надо сразу прятать во вьюки.
Подсчитали потери – оказалось, что в неразберихе вечернего боя погибло больше пятидесяти человек. Недопустимые потери для такой короткой схватки. Несколько британцев погибло от оружия собственных соратников – в полутьме не всегда можно было отличить норманнов от саксов, а пятеро, упав в костры, обгорели так сильно, что их заранее причислили к погибшим. Обгоревшие лица, грудь, руки и спина – монахи махнули на несчастных руками и все, что смогли сделать – это обмазать их маслом и, напоив маковым отваром, оставить в покое.
Утром короли попытались начать штурм, но крепость Скнотенгагам окружали высокие каменные стены, а под ними тянулся ров, где плескалась вода, отведенная из Тренда. Норманны стреляли со стен так метко, что и поверить было нельзя, что у них лук не в чести. Подкатить к стене штурмовую башню было невозможно из-за рва, а ров никак не получалось засыпать. Поскольку вода туда поступала прямо из Тренда, течение оказалось довольно сильным, да и ширина рва была такова, что не перепрыгнешь и не завалишь камнями, поработав пару дней.
Да и откуда взять камни у Скнотенгагама? Здесь только земля и стволы деревьев.
Этельред приказал сделать переправу. Воины приступили к работе.
Король надеялся навести переправу, и уже у стен замка придумать, как вскарабкаться наверх или выбить ворота. Но даже этот план можно было осуществить не вдруг. Предстояло срубить немало старых деревьев, отрубить кроны, связать плоты, подтащить их к берегу и там, под стрелами, связать несколько плотов вместе. Да еще сделать так, чтоб плоты не рассыпались сразу под несколькими десятками воинов в доспехах.
Наплавной мост связали за четыре дня. На исходе четвертого дня в лагерь уэссекцев прискакал запыленный, усталый гонец и передал королю известие, что на побережье Кента высадилась вдова его отца и, одновременно, вдова его старшего брата, ныне графиня Фландрская Эдит, дочь короля Карла Лысого. Она предполагала добираться до Солсбери и требовала себе достойного сопровождения. Этельред раздраженно топнул ногой.
– Что ей здесь нужно? – сердито спросил он. – Что она об этом говорила?
– Вдовствующая королева…
– Какая она королева?! Хватит. Всего лишь графиня Эдит.
– Ее светлость прибыла в Британию, дабы получить причитающееся ей содержание, завещанное мужьями.
– Позорище какое, – пробормотал король.
К мачехе Этельред испытывал раздражающую нелюбовь.
Здесь не было никакой тайны, он вынес эти чувства еще из детства, когда взрослеющий мальчик испытал вполне понятную ненависть сперва к женщине, занявшей место его покойной матери, а потом к той же женщине, променявшей достойное вдовство на возможность лечь в постель к старшему сыну своего покойного мужа. Он не задумывался тогда, кто же именно был виноват в столь вопиющем нарушении традиций, Эдит, дочь короля Карла, жена Этельвольфа, или Этельбальд, сын Этельвольфа. Вероятнее всего второе, потому что юная Эдит, которая овдовела, будучи четырнадцати лет от роду, просто не решилась бы настолько откровенно повести себя. Выходить замуж, не выдержав срок траура, было верхом неприличия.
Поговаривали, будто Этельбальд взял ее в жены силой, или запугал до смерти. Дочь короля казаласьему ключом к надежному союзу с ее отцом, могущественным королем Карлом. К тому же, юная вдовушка в обход всех британских традиций по воле Этельвольфа была коронована (обычно жен короли в Британии не короновали). Старший сын покойного короля не пользовался поддержкой знати и надеялся браком с Эдит сделать свое право на престол непререкаемым, заступить дорогу брату, которого Этельвольф еще при жизни назначил своим наследником.
Но правил он только четыре года. Едва начавшая расцветать Эдит снова овдовела, и на этот раз никто из британцев не рвался брать ее замуж насильно. Она надела вдовий наряд – длинные белые одежды – и уехала в Руан, в Нейстрию, где правил ее отец, Карл. Там она и жила, пока батюшка не выдал ее замуж за Бодуэна Железнорукого, графа Фландрии. Несмотря на богатство своего мужа, она имела право на щедрое вдовье содержание и аккуратно его получала. Как вдова двух уэссекских королей, сама носившая титул королевы Кента, Уэссекса и Сассекса, она имела право на достойную жизнь, и наследники покойных королей были обязаны обеспечивать ее с лихвой. Но порой, когда выплаты почему-то задерживались, а молодой женщине хотелось попутешествовать, не считала за труд самой явиться в Британию.
И ей выплачивали это содержание без отказа. Того требовала честь королевского дома. Но Этельреду, разумеется, приходилась не по нраву необходимость отдавать из казны такие большие суммы в золоте женщине, которую он терпеть не мог. Женщине, которая к тому же нисколько не нуждается в деньгах. Поневоле он представлял себе, сколько воинов можно снарядить на эти деньги. К тому же, король уэссекский отсылал Эдит огромное количество припасов в счет выплат. На эти припасы могла привольно существовать не только бывшая королева, но и вся ее немалая свита, и охрана.
– Отправляйся обратно и передай бывшей королеве, что у меня нет возможности дать ей сопровождение. Пусть добирается до Солсбери в сопровождении своих людей. Что-нибудь еще? – гонец замялся – Ну говори, по глазам вижу, что есть еще что-то.
– Да, король, – неуверенно проговорил гонец. – Я прибыл сюда из Солсбери – госпожа Эдит, дочь Карла, прислала своего гонца с просьбой именно туда. Гонец был очень уставший, и потому доставить просьбу госпожи Эдит поручили мне…
– Ближе к делу.
– Ваша супруга, госпожа Вульфтрит…
– Что еще она затеяла? – поморщился Этель-ред.
