На родине предков - Хиггинс Джек (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
Джошуа ждал во дворе, одной рукой ласково поглаживая Пегин по морде. Она негромко заржала от удовольствия, когда Клей вышел и вскочил в седло.
– Я не берусь сказать, сколько времени меня не будет, – сказал он. – Все зависит от друга Марли.
– Прежде мне уже приходилось видеть на вашем лице такое выражение, – меланхолично заметил Джошуа. – Вероятно, в ваши намерения не входит нанести ему светский визит. – Он поколебался, а затем продолжил: – Простите меня, если я спрошу не к месту, полковник, но что там произошло? Мистер Марли оскорбил вас?
– Пожалуй, можно это так назвать.
– Значит, ваш визит не продиктован заботой о его здоровье?
– Я бы так не сказал, – ответил Клей. – Более того, очень может статься, что я пристрелю его прежде, чем закончится эта ночь. – Он прищелкнул языком, и Пегин быстро преодолела двор и вышла на тропу, ведущую к краю лощины.
Ночь была ясная и свежая, из темноты веяло ароматом дрока, и слабое, едва уловимое дыхание осени, приносимое из распростершихся внизу лощин подобно древесному дымку, окутывало землю, наполняя Клея лихорадочным волнением.
Тропа отчетливо белела в лунном свете, когда он предоставил Пегин самой выбирать дорогу и галопом помчался по вересковой пустоши к подножиям холмов.
Где-то в темноте раздался негромкий смех, веселый и беззаботный, вселивший в него завистливую грусть, и он повернул, пустив Пегин по торфу, продвигаясь вперед осторожным шагом. Драмор-Хаус лежал в лощине под ним, по-прежнему сияя огнями, и до него доносилась музыка.
На миг он остановился среди деревьев и прислушался. Это был старый, хорошо знакомый вальс, грустный и веселый одновременно, с любовью и ласковым смехом, сквозившими в каждой его ноте. Последний раз он слышал его за месяц до начала войны.
Время утратило всякое значение, и он снова перенесся в Джорджию, прибыв со значительным опозданием на бал по случаю совершеннолетия сестры своего лучшего друга. Впереди была неделя охоты и пирушек, а дальше – долгие «золотые» годы...
Как часто говаривал отец, неблагодарное это дело – полагаться на что-либо в этом мире. Клей вздохнул о том лете, которое прошло, и погнал Пегин между деревьями обратно на тропу. Когда музыка стихла в ночи, лошадь снова перешла на галоп.
Через полчаса он спустился на Голуэй-роуд и поскакал в направлении Килина. Затем переправился через широкий ручей и пустил Пегин шагом по спящей деревне.
Килин-Хаус находился в двухстах ярдах по другую сторону, черная громада, выступающая в ночи, и Клей свернул в ворота и остановился перед парадной дверью.
В холле горел свет, но весь дом был полностью погружен в темноту. Клей взошел по ступенькам и потянул за цепочку колокольчика. В скрытых недрах дома раздалось негромкое звяканье – отзвук другого мира.
Через некоторое время послышались приближающиеся шаги, он надвинул шарф на лицо и вытащил револьвер. Когда дверь приоткрылась, он протиснулся внутрь и закрыл ее за собой.
Человек, стоявший перед ним, был старый, сутулый, в поношенном халате, с кожей, пожелтевшей и сморщившейся от старости. Глаза его широко раскрылись от ужаса, рот распахнулся в тревожном вскрике.
Клей схватил его за горло и заговорил нарочито грубым голосом:
– Одно слово – и ты покойник. Кто ты такой?
Потом чуть отпустил руку, и старик надтреснутым голосом ответил:
– Всего лишь дворецкий, сэр. Господи помилуй, если вам нужен мистер Марли, так его нет дома.
– А кто еще здесь? – спросил Клей.
– Слуги, сэр, но все лежат в постелях в задней части дома.
– Ты забыл про молодую женщину, которая пришла повидаться с твоим хозяином сегодня днем, – сказал ему Клей. – Где она?
– Вы говорите про Эйтн Фоллен, сэр? – Трясясь от страха, старик взял лампу со стоявшего рядом стола. – Сюда, сэр. Вот сюда.
Клей двинулся по холлу следом за ним, и они поднялись по широкой лестнице. Старик прошел по лестничной площадке и остановился у двери в дальнем ее конце. Достал из кармана связку ключей и с нескольких попыток отыскал тот, что подходил к замку. Когда он открыл дверь, Клей втолкнул его в комнату.
Девушка, до этого, видимо, лежавшая на кровати, теперь стояла у стены с бледным и болезненным при свете лампы лицом, с глазами, опухшими от плача. Не старше пятнадцати лет, с молодым, еще не сформировавшимся телом, она была одета в поношенное коричневое платье.
Как одержимая она бросилась вперед, пытаясь проскочить в дверь, а Клей поймал ее за запястье и развернул лицом к себе.
– Не бойся, – сказал он. – Я пришел, чтобы отвести тебя домой, к твоей матери.
Девушка стояла как вкопанная, уставившись в его закрытое маской лицо, впившись глазами в его глаза, а потом медленно качнула головой из стороны в сторону, как будто никак не могла осознать, что все это происходит на самом деле.
– О Господи, сэр, я здесь чуть с ума не сошла.
Она подобрала свой платок, обмотала им голову, и запоздалые горькие слезы брызнули у нее из глаз.
– Никто больше не причинит тебе вреда, – заверил ее Клей с металлом в голосе. – Даю тебе слово.
Он легонько прикоснулся рукой к ее плечу, и она, как ужаленная, отпрянула назад.
– Ради Бога, идемте, сэр, пока он не вернулся, – нетерпеливо сказала она, выскочила на лестничную площадку, а Клей взял у дворецкого лампу и затолкал его в комнату.
– Он убьет меня, когда вернется, – слезно твердил старик, заламывая руки.
– Я бы на это не рассчитывал, – заметил Клей, закрыл дверь и запер ее на замок.
Потом швырнул ключи в полумрак и последовал за девушки, которая уже спустилась в холл и теперь возилась с замком парадной двери. Когда он вышел на крыльцо, она стояла, прислонившись к колонне, в полуобморочном состоянии, и он обхватил ее за плечи и почти снес по ступенькам.
Похоже было, что силы покинули ее, так что он взвалил ее на спину Пегин и вскочил в седло. Когда он поскакал в направлении ворот, девушка уткнулась головой в его шинель и разразилась бурными рыданиями.
К тому времени когда они добрались до деревни, она пришла в себя в достаточной степени, чтобы показать свой дом. Он спешился, спустил ее на землю, а потом забарабанил в дверь.
Рыдания девушки стихли, и, когда изнутри донеслись шаги, она подняла на Клея глаза и слабым голосом спросила:
– Кто вы?
– Друг, – просто ответил он. – Тебе нечего бояться, милая, ни теперь, ни когда-либо в будущем. – Когда дверь начала открываться, он повернулся, легко запрыгнул в седло, Пегин быстро выехала из деревни и поскакала обратно к Драмору.
По ту сторону речки, где находился Килин, росла купа деревьев, и он остановился в их тени. Ему не пришлось долго ждать. В ночном воздухе разнесся негромкий стук приближающегося экипажа – это карета, запряженная двумя лошадьми, появилась из-за поворота дороги и поехала к нему, отчетливо видимая в лунном свете.
Возничий дернул поводья, заставляя лошадей сбавить шаг, когда они зашлепали по воде. Лошади остановились, наклонив головы, чтобы попить, а Марли высунулся из окна и раздраженно крикнул:
– Ради Бога, почему мы остановились, Келли? Пройдись-ка хлыстом по их чертовым шкурам.
Клей погнал Пегин вперед из-за деревьев, держа «драгун» в правой руке. Марли убрал голову, а возничий потянулся за длинным хлыстом.
Угрюмый, грозного вида детина с грубыми чертами лица и массивными покатыми плечами медленно разинул рот от изумления, когда Клей остановился с другой стороны речки и бодро проговорил с ирландским акцентом:
– Слава Богу, чудесная ночь для пешей прогулки, так что твой хозяин обойдется без тебя. – Парень хотел было запустить руку под козлы, но Клей поднял кольт, навел его, и лунный свет угрожающе заиграл на медном корпусе. – Не советую.
Парень выронил поводья и спрыгнул в воду. Марли высунулся из окна и сердито спросил:
– Что происходит, Келли? Разве я не сказал тебе, чтобы ты погонял этих чертовых лошадей? – В этот же момент он увидел Клея и поспешно укрылся внутри экипажа.