Порт-Артур. Том 2 - Степанов Александр Николаевич (бесплатные полные книги TXT) 📗
– Правильно! Нечего связывать свою судьбу с этим хамьем, – раздались голоса.
– Таким офицерам, как вы, капитан, не место в армии, – вскочил полковник Мехмандаров. – Вы позорите нашу среду!
– Прошу, ваше превосходительство, оградить меня от оскорблений, – весь красный от злобы, обратился Вамензон к Стесселю.
– Побольше спокойствия, господа! Полковник Мехмандаров, призываю вас к порядку.
Начались горячие споры, мнения офицеров разделились. Часть поддерживала Вамензона, остальные – Мехмандарова.
– Каково твое мнение, Василий Федорович? – спросил Стессель, обернувшись к Белому.
– Я перестал бы уважать себя, если бы вернулся до окончания войны в Россию, – коротко бросил генерал.
Сидящие поблизости офицеры зааплодировали. Стессель сердито фыркнул и отвернулся.
Было довольно поздно, когда собрание закрылось, не придя ни к какому определенному решению. Раздраженный Белый вместе с Звонаревым уехали домой.
– Анатоль, я велела перевезти к нам все ценные вещи из артурского казначейства, – сообщила мужу Вера Алексеевна. – У нас они будут целее.
– И прекрасно сделала, – одобрил Стессель. – Там ведь их что-то на восемьсот тысяч рублей.
– Я думаю, что мы можем их вывезти из Артура вместе со своими вещами. Японцы не посмеют осматривать твой багаж. Только смотри, Ачатоль, не проболтайся кому-нибудь об этом, – предупредила генеральша.
– Буду нем, как могила, – понимающе кивнул головой генерал-адъютант.
– Папочка, мы с Сережей хотим пожениться, – вошла в кабинет отца Варя.
– Нашла время глупостями заниматься, – сердито буркнул генерал. – Ты еще слишком молода, подождешь, пока выйдет замуж Катя, а Звонарев вернется из плена.
– Но, папочка… – начала было Варя.
– Никаких но. Сказано нельзя, значит, нельзя! – повысил голос Белый.
Разобиженная девушка поспешила выйти и направилась к жениху поделиться своим горем.
– Василий Федорович, конечно, прав, придется подождать, когда кончится война, – вздохнул прапорщик.
– Значит, ты меня совсем не любишь? – вспыхнула
Варя и хотела уйти.
Звонареву пришлось долго успокаивать ее.
В этот вечер Варя рано отправилась в свою комнату и тотчас улеглась в постель, но заснуть не могла. Она была сильно озабочена. Предстояла продолжительная разлука с любимым человеком. Она долго обдумывала, как добиться согласия родителей на немедленную свадьбу, пока наконец, приняв решение, не соскочила на пол и вышла в коридор. С минуту она постояла у двери родительской спальни. Убедившись, что отец с матерью спят, девушка, с минуту поколебавшись, с сильно бьющимся сердцем на цыпочках подошла к комнате Звонарева и бесшумно проскользнула в нее…
Утром она тормошила заспавшегося Звонарева:
– Вставай, вставай. Папа тебя уже ждет в кабинете.
– А? Что? – протирал глаза Звонарев. – Зачем я понадобился Василию Федоровичу?
– Как зачем? Я рассказала маме, что, ты теперь совсем мой… – И девушка несколько раз поцеловала его…
Через несколько минут прапорщик уже сидел перед Белым.
– Я хотел поговорить с вами… Мы с Варей хотели… Разрешите нам с Варей пожениться, – наконец выдавил он из себя.
Генерал с напускной суровостью посмотрел на него и проговорил:
– Рано ей еще замуж; но коль скоро у вас зашло так далеко, то делать нечего. Фоминична! – окликнул он жену, поднимаясь с места.
Варя, которая подслушала у дверей, прошмыгнула в комнату и встала рядом с Звонаревым. Белый с женой по очереди благословили иконой молодую чету.
– Ну, теперь надо двигаться в Управление, – промолвил генерал.
– Он, папа, еще чай не пил, – потащила Варя за рукав в столовую Звонарева. – Я уже все обдумала, – затараторила она, наливая жениху чай. – Тахателов будет посаженым отцом, Мария Петровна – посаженой матерью. Оля и Леля – подружки, а Стах и Сойманов – шафера, Вася же понесет впереди икону.
– А почему ты не упоминаешь об Андрюше? – удивился Звонарев.
– Он, бедняжка, убит еще позавчера, – вздохнула Варя. – Я позабыла тебе об этом сказать.
– Значит, Надя опять овдовела, – грустно проговорил прапорщик.
– Ты уже кончил пить чай? – по-родственному обратился Белый к Звонареву.
– Сию минуту. – И прапорщик спешно допил свой стакан.
– Дай безымянный палец, надо снять мерку для обручального кольца, – подбежала уже в переднем Варя к Звонареву. – Я сейчас закажу их и договорюсь с батюшкой о свадьбе.
В Управлении артиллерии собрались все офицерыартиллеристы и прикомандированные моряки. Белый, поблагодарив их за службу, разрешил морякам вернуться в распоряжение флотского начальства и дал указание своим офицерам о порядке передачи орудий японцам. После этого Звонарев с Гудимой и Андреевым отправились на Утес.
Едва они появились на батарее, как их окружила возбужденная толпа солдат. Звонарев еще никогда не видел на лицах своих артиллеристов столько недоверия и злобы, как сейчас.
– В чем дело? – удивился он.
– Дозвольте, вашбродь, без утайки спросить вас, неужто мы пойдем в плен, а господа офицеры поедут прохлаждаться домой в Россию? – обратился к прапорщику Родионов.
– Желающим офицерам разрешено вернуться на родину.
Солдаты возмущенно зашумели. Звонареву показалось, что они сейчас кинутся на своих офицеров.
– Не шуми, ребята, – остановил солдат Родионов. – Вы-то, вашбродь, с нами останетесь? – обернулся он к прапорщику.
– Конечно, с вами. Вместе воевали, вместе и в плен пойдем.
– Я же вам говорил, что Сергей Владимирович завсегда с нами, как и наш Ведмедь, – торжествующе сказал Блохин.
– А штабс-капитан Гудима и капитан Андреев? – спросил Родионов.
– Они тоже идут в плен.
– Ура! Качай, братцы, наших офицерей! – подхватили солдаты на руки своих командиров.
Добрых четверть часа подлетал Звонарев в воздух, пока наконец его отпустили.
Вскоре на Утесе появился японский офицер с двумя солдатами. Приседая и вежливо шипя, он просил передать ему все личное оружие.
– Мы артиллеристы, у нас давно все отобрали стрелки, – невозмутимо ответил Андреев. – Остались две учебные винтовки да поломанные наганы.
Разочарованные японцы поспешили уйти.
– Куда же, вы девали винтовки? – удивился Звонарев.
– Дерево пожгли, а дуло поломали и побросали в море, – весело осклабился Блохин. – У меня, вашбродь, имеется к вам просьба, – сразу посерьезнел он.
– Говори, в чем дело.
– Дозвольте мне вступить в закон с Ликсандрой Назаренко.
Прапорщик открыл рот от удивления.
– Так ведь ребенок…
– Мой, вашбродь, – строго проговорил Блохин.
Звонарев понял, что Блохин решил помочь Шуре, все приняв на себя.
– Хорошо! Я доложу капитану. Только надо торопиться. Завтра или самое позднее послезавтра мы уйдем из Артура, – предупредил он.
Вечером того же дня состоялась скромная свадьба Вари. Кроме двух-трех знакомых и близких друзей, никого не было. Варя была в простеньком беленьком платье, Звонарев в сюртуке, за неимением мундира. В церкви присутствовали и представители утесовцев.
Вслед за Звонаревым венчался Блохин с Шурой.
– Я и не знала, что ты такой хороший человек, – крепко расцеловала Варя солдата. – Не беспокойся, мы с Сережей не оставим вас, поможем, если нужно, Шуре.
– Филипп Иванович первеющий человек в мире, – убежденно проговорил Родионов.
С утра 23 декабря русские войска со всех сторон двинулись к большой площади под фортом номер пять, за Новым городом. Стояла прекрасная солнечная погода. Чуть тянул с моря теплый влажный ветер. Японцы уже заняли Старый город, и по улицам маршировали их патрули, наблюдая за порядком. Рота за ротой, батальон за батальоном, полк за полком непрерывным потоком медленно текли русские части по разбитым артурским мостовым. Среди них были тысячи раненых, выписанных и просто убежавших из госпиталей. Тяготы и лишения осады сблизили всех, и расставаться друг с другом не хотелось. Некоторые из солдат были так слабы, что товарищи вели их под руки. Офицеров почти не было видно, а у тех, которые шли в строю, был изможденный, болезненный вид; многие сильно хромали и опирались на палки.
