Город мелодичных колокольчиков - Антоновская Анна Арнольдовна (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Внезапно Гиви засуетился:
— Сейчас скажем женщинам или после полуденной еды?
— Успеют узнать через полтора года! — резко оборвал простодушного «барса» Димитрий.
— Я тоже так полагаю, — вздохнул Дато.
Задумчиво Георгий проводил пальцами по усам. Может, вспоминал он триалетское поле боя и юного Зураба, которого спас от смертельного удара ятагана. Мог ли он представить тогда, что сын доблестного Нугзара станет его выучеником, но отдастся затем самым низменным человеческим страстям и повернет свой окровавленный меч против учителя. И вот — конец. Пропасть унижения и печать позора!
— Как скоротечно время! — тяжело поднялся Георгий. — Пойдемте, друзья, нас госпожи к скатерти ждут.
В «зале кейфа» было шумно, праздновали пятницу, день Керима. Растроганный, восседал он на атласных подушках, как почетный гость принимал знаки внимания от близких его сердцу. Дастархан, расставленный на «новой скатерти», отличался изысканностью. Вина не было, ибо это запрещено кораном. Из серебряных кувшинов лился охлажденный снегом шербет.
Дареджан мелодично ударяла в дайру, в «барсы» пели песню о замечательном Кериме.
И никто не подозревал, что сейчас произойдет то, что потрясет всех собравшихся. Виновником был Гиви. Потягивая шербет, он как-то странно смотрел на Керима и вдруг рассмеялся:
— Ты, дорогой Керим, почему не сказал, с кем прибыла из Исфахана Нестан? Кто поверит, что одна?
Керим слегка смешался, потом, оглядев друзей, решил: «Все равно сказать необходимо».
— Если ангел Габриэл обрек тебя нетерпению, скажу: ханум Нестан прибыла вместе с Хосро-мирзой.
Водворилась такая тишина, что каждый мог невольно подумать, что потерял слух. И вдруг «барсов» охватило неистовство.
— Значит, война?! А царь Теймураз?!
— Неизбежно мне, мой повелитель и господин, рассказать все сначала. Без этого многое трудно будет понять. Но для успокоения скажу сразу: войны нет. Хосро-мирза, обойдя Кахети, в одну из пятниц вошел в Картли. Раньше народ пришел в смятение и, как всегда, бросился в горы и леса, но мирза разослал глашатаев с приятной вестью.
Не избегая подробностей, Керим поведал друзьям о том, как царевич Хосро под страхом смерти воспретил юзбашам, онбашам и сарбазам не только убивать и грабить, но даже без приглашения входить в дома, будь то в городах или селениях, и что, к всеобщему удивлению, он, мирза, сам поехал к католикосу.
Церковники сообразили, что Хосро не глупец, как царь Симон, и много полезного может сделать для царства. И тут настоятель Трифилий вспомнил, что кахетинский царевич Хосро и во время пребывания в Тбилиси не тронул его, и даже, когда некая девушка обезглавила молодого хана, сумел отвратить карающую руку от стольного города.
Полдня вел Хосро с католикосом тайный разговор. А наутро во всех церквах священники объявили народу:
«Во славу Христа, пусть каждый занимается своим делом! Царевич Кахети Багратид Хосро-мирза — бог да ниспошлет ему долгую жизнь! — пришел с любовью и заботой о Картли, и если деревни или монастыри захотят добровольно продать скот, или зерно, или сыр — все будет щедро оплачено Джафар-ханом, сыном благородного Караджугай-хана». И еще Хосро-мирзе аллах послал мысль пригласить картлийское княжество на большую беседу. Он милостиво объявил владетелям: «Аллах видит, никого не принуждаю, но если дружественно настроены, то пусть каждый из вас, сколько сможет, продаст персидским начальникам войск по сходной цене корма для двадцати тысяч». И еще просил князей помочь ему установить порядок в царстве, так сильно нарушенный Зурабом Эристави.
Но, аллах свидетель, еще больше изумился народ, когда Хосро-мирза огласил ферман об освобождении царских крестьян на один год от податей, дабы они могли восстановить свое хозяйство. И еще святой Хуссейн подсказал мирзе просить владетелей на год уменьшить оброк, ибо без хорошего хозяйства царство не может оправиться… — Тут Керим умолк, обдумывая, как продолжить.
— Я тебе подскажу, Керим, — усмехнулся Саакадзе, — от разорительной междоусобной борьбы Моурави с картлийским княжеством.
— Твоя догадливость, мой повелитель, да приснится каждому мудрецу в сладком сне.
— Значит, Хосро-мирза воцарился в Картли? — недоумевая Дато. — Почему обходишь главное, Керим?
— Мохаммет свидетель, пока не воцарился, иначе раньше об этом повел бы поучительный разговор.
— Но какую цель преследует он, мирно вторгшись в Картли? Уж не хочешь ли, Керим, уверить нас, что иранский «лев» превратился в ягненка?
— Да избавит святой Хуссейн и да защитит! Даже в ночь под пятницу опасно о таком думать. Уже раз видел подобное.
Как бы находясь на распутье, слушали Керима грузины, заброшенные судьбою в чужую им Турцию. «Что дальше? — мучительно раздумывали они. — Воевать с Хосро? Освободить Картли от персов? Ведь Саакадзе не верит в добрые намерения шаха. Раньше мирными средствами завоюет Картли, потом кровавыми — Кахети; недаром пока двадцать тысяч лишь ввел, а где-то поблизости тысяч сто для Кахети припрятал».
«И страшнее всего, что церковь стала на сторону шаха. Вынуждена была стать. Зато князья Верхней, Средней и Нижней Картли в союзе с Хосро-мирзою до первого толчка изнутри или извне, — прикидывал в уме Саакадзе. — Они не потерпят ущемления своих прав, а оброк вместе с кожей крепостных сами привыкли сдирать. Значит, на них, как ни смешно, я могу рассчитывать».
— Выходит, — спросил Саакадзе, — шах назначил Хосро-мирзу только правителем?
— Да укрепит меня податель благополучия, он уже имеет тайный ферман на воцарение в Гурджистане.
— Почему тайный? — Ростом недоуменно пожал плечами.
— Откуда тебе все известно, Керим?
— О мой господин, от Гассана… В одно из тбилисских утр, едва Хосро-мирза проснулся, Гассан поспешил рассказать мирзе обо мне. Мирза хотел рассердиться и уже глазами искал, что швырнуть в видящего сны. Но Гассан таинственно прошептал: «Мирза, ты не позже как сейчас позовешь Керима и повелишь ему остаться твоим советником. О отмеченный аллахом, даже Караджугай-хан и его сын Джафар-хан дарили ему свое внимание, втайне надеясь привлечь к себе. Не упускай, о мирза, случай приобрести верного, как талисман, везира. Знай, когда ты после царских трудов погрузишься в сон, Керим будет бодрствовать».
Это о Гассане. А о мирзе еще лучше.
Выслушав умные слова, Хосро-мирза, по желанию неба, забеспокоился и повелел прислужникам, не медля и базарного часа, разыскать меня. Прислужники не разыскали. Мирза еще сильнее забеспокоился. Тут Гассан сказал: «О гебры, помогите мне увидать жилище Керима, ибо, пока он не предстанет перед моим повелителем и повелителем всех царств Гурджистана, я не смогу погрузиться в сон, а всем известно, что только во сне аллах подсказывает мне то, что подсказывает». Гебры помогли.
Придя в духан «Золотой верблюд», где я тайно жил и уже много раз выслушивал от Гассана важное об Исфахане, Гассан сказал: «О Керим, мое сердце полно любви к тебе, словно ты мой внук, а не внук моего друга, который в черные дни угощал меня кебабом и прохладной дыней. Иди к Хосро-мирзе, и ты станешь после него первым в царском Метехи. Знай, я видел сон…» Но тут я рассмеялся, Гассан тоже, но упрямо повторил: «Видел сон, и твое пребывание в Метехи много пользы принесет твоим близким».
Аллах видит, я тоже так подумал и, надев праздничные одежды, но укрыв в складках пояса маленький ханжал, отправился к Хосро-мирзе. Не хочу осквернять свой язык ложью, мирза смутил мою душу и усладил слух. Он мне понравился, я ему тоже, так как не отпускал меня мирза три дня, угощая и расспрашивая. Потом заставил на коране поклясться, что останусь у него советником Дивана и начальником лазутчиков. Тогда я счел своевременным сказать такое слово: «О отмеченный аллахом, с благоговением и удовольствием, но не раньше, чем аллах поможет мне увидеть моего повелителя, Моурави, ибо он, словно волшебник, превратил голодного каменщика в то, чем я стал».
